С пылью в глазах

– Прямо как у моего деда, – с усмешкой сказал Хегли.

– А чего ты пришёл-то сюда? Сигнал тревоги был, все общественные места закрыты на сегодня. Иди домой, отоспись.

Но Хегли не сдвинулся с места. Он откинул голову в бок и положил на холодную кирпичную стену, упёршись рогами в небольшой округлый навес над скамьёй. Пытался сделать глоток воздуха, который отказывался заходить в глотку антилопы. Взгляд упал на мрачную точку, не отрывался от неё. Кончики пальцев задрожали, а лёгкие поддержали их стремление бояться и переживать.

Вспоминался Шмель – задорный и отважный парень, который больше всего в своей работе любил взрывы и пиротехнику. Его костюм в чёрно-жёлтую полосу, выкрашенный дорогим колером, у многих вызывал улыбку… ровно до тех пор, пока «Грозный и непоколебимый диверсант не приходил к ним. От его фитиля погибло немало неприятеля, а многие не совершённые им взрывы зачастую приписывали ему. Но его работа была редкой, порой вынужденной – заметить огромного носорога с рюкзаком взрывчатки было проще, чем худого и юркого Грома или крепкого, но быстрого Альфу. Однако Шмель крепко держал на роге пятую позицию «Критерия» и славился, как самый стабильный из всех диверсантов.

Они с Хегли часто общались на точках. Носорог знал сотни интересных историй, каждый раз рассказывал новую и никогда не повторялся. Он был душой компании, самым заметным и открытым среди множества замкнутых диверсантов.

К ресторану подошёл Хью и, не став отрывать друга от горьких мыслей, присел рядом. Шерсть на его голове торчала по всем сторонам компаса, левый глаз чуть покраснел, проколотая шипом ладонь туго перебинтована.

– Ещё один, – Хегли услышал недовольный голос шефа. – Что с вами происходит по ночам? Первый уснул прямо сидя на скамейке, второго будто в луже топили до утра.

– Всё нормально, – сонно отозвался Хью и толкнул двумя руками друга. Тот, медленно повернув голову, пробормотал что-то невнятное и отвернулся. – Нам бы выходной, выспаться.

– Сегодня и так нерабочий день. Завтра чтобы оба были в ресторане вовремя.

– А у меня завтра выходной, – сказал Хегли, напоминая не только начальнику, но и самому себя.

– Скажешь это администратору, когда он из отпуска выйдет.

Лабрадор подтянул антилопу вверх, поднимая со скамьи. Рогатого одолевало чувство неизбежной гибели, словно за ним должны вот-вот прийти, но несколько ночей подряд без полноценного сна высосали из импалы все силы. Он мог стоять на ногах и идти, мог воспринимать слова окружающих и запоминать их; не было возможности думать, хотя крушащий всё на своём пути потом воспоминаний прочно засел в голове Фланнагана.

Невообразимое состояние усталости слилось с желанием прожить день с пользой. Дома Хегли выспался к обеду, после выпил пару чашек крепкого чая, который давно не радовал своим терпким ароматом гостей. Сонливость ушла, оставив вместо себя слабость и ленивость. Хотелось лечь на кровати, уставиться в потолок и забыться в странных мечтах. Но парень решил действовать, решил немедленно приступить к своим обязанностям диверсанта.

Тень не взял телефон, хотя, как думал Хегли, он не выпускал его из рук, всегда находят в курсе последних событий. Номеров других координаторов не должно было быть у сторонних диверсантов. Единственный контакт, который мог раздобыть Фланнаган, – контакт Ярвинен у Дорен. Девушка была огорчена вчерашним поведением лабрадора и решила высказаться его лучшему другу, в красках описывая каждое действие Хью, каждое его слово. За терпеливым молчанием Хегли прошло двадцать минут, чтобы услышать одиннадцать цифр.

Импала не решался позвонить тигрице, уговаривал сам себя сделать шаг вперёд. Чувство долга перебороло стеснительность.

Надоедливые гудки, казалось, длившиеся вечность, сменялись зловещей тишиной и обратно. Фланнаган старался продумать разговор, старался подобрать наиболее точные реплики, но голос Мишель в раз заставил парня забыть даже о приветствии и впасть в ступор на несколько секунд.

– Алло? – повторила девушка. – Вы меня слышите?

– Ээ… да, я тебя слышу. Привет, – нашёл нужное слово Хегли. Он присел на кровать, волнительно сжав пальцы в кулак и переминая их между собой. – Это Хегли. Я тут записал твой номерок и решил позвонить.

– Спасибо, – печальная интонация саблезубой и постоянные всхлипы в трубку сразу задали монотонный темп разговора. – Если честно, ты не вовремя. Я сейчас на похоронах и не могу говорить. Что ты хотел?

– Я хотел увидеться с тобой. Но у тебя, наверное, нет настроения общаться.

– Нет, что ты, я буду рада поговорить с тобой. Тем более, мне некому всё рассказать. А очень хочется. Я сойду с ума, если не поговорю с кем-нибудь.

– А Дорен?

– У неё своя большая проблема, не стоит её нагружать своей, – Мишель замолчала на пару секунд и продолжила. – Думаю, я заеду за тобой через полчаса. Скажи свой адрес.

Поспешные слова могли бы сыграть с Хегли злую шутку – он это понимал. Парень наигранно закашлял, выдавливая из себя хрип и попутно стараясь обдумать свой ответ. Ему не хотелось указывать свои координаты врагу, но и говорить чужие тоже было рискованно – девушка могла бы проверить информацию и заподозрить неладное со стороны знакомого. Было принято решение на основе третьего варианта.

– Я буду у старого фонтана на площади Зелёного мыса.

– Хорошо. Увидимся.

Закончив разговор, Фланнаган тяжело выдохнул. Ему не представлялось общение с девушкой, которая на тот момент буквально стояла на кладбище в чёрной шляпе и оплакивала потерю товарища, подчинённого. Но это был неистовый шанс укрепить их отношения. Мишель могла выговориться Хегли, показать своё доверие, а если парень выслушал и успокоил бы её, то эффект мог стать ярче и заметней.

Не хотелось наживать доверие на чужом горе, но импала тактически оценил выигрыш с невероятно высоким коэффициентом и решил использовать выпавшую на карту удачи возможность сполна.

Площадь у старого фонтана никогда со дня открытия не пустовала так, как было в тот день. Десяток зверей восседал на скамьях по разным сторонам, парочка уединилась на мраморном бортике фонтана. Хегли осмотрел невзрачную площадь. Множество мелких серых плиточек разных оттенков объединились в единую композицию, образовали собой символ Центра – мудрый и величественный дуб в кольце всевластия и покорности. Посреди площади возвышался небольшой округлый фонтан, обременённый старомодным орнаментом. Вода, не чищенная, вероятно, со дня открытия, имела зеленоватый цвет и прятала под собой монеты мелкого номинала, которые частенько пропадали в прохудившихся карманах. Казалось, площадь должна была украшать мрачный и нелепый район, но она слилась со всеобщей серостью и утеряла предназначение.

Хегли опробовал на ощупь воду и присел на край фонтана. Проезжая часть находилась в десяти метрах и была огорожена металлическими столбиками с крепкой цепью на них – Фланнаган не отрывал взгляда от дороги, по которой ежесекундно проносилась новая машина.

Мишель обещала подъехать через полчаса, но парень ожидал девушку более часа. На заданиях ему часто приходилось ждать всю ночь в обездвиженном состоянии без лишнего отвода глаз, ожидая появление жертвы. Он многих превосходил в терпеливости и пунктуальности, а так хотелось, чтобы каждый стал жить не по часам – по минутам. Его лучший друг постоянно опаздывал на работу, Молния частенько заставляла своего парня ждать и к компании присоединилась Ярвинен, у которой была железобетонная причина для опоздания.

У обочины остановился дорогостоящий кабриолет серебристого матового цвета, съехавший с конвейера престижнейшего завода страны. Плавно изогнутый кузов наряду с неоновыми фарами и изящным вырезом на капоте моментально обратили на себя внимание всех зверей на площади, жадно поедающих взглядом автомобиль. С водительского места на тротуар сошла тигрица, облачённая в длинное чёрное платье, шляпу с вуалью и солнцезащитные очки, которые выполняли другую защищающую функцию.

Звери онемели от удивления, когда мощная и роковая девушка подошла к своей полной противоположности и крепко обняла, не отпуская стесняющегося антилопу. В объятиях они простояли с четверть минуты: Мишель постепенно отходила от посещённого ей траурного мероприятия, наслаждаясь теплом живой, дорогой ей души, а у Хегли не было выбора. Признаться, ему телесный контакт нравился даже больше, чем девушке. Он любил обниматься, зажимать длинными руками друзей, которые неохотно шли на это. А Ярвинен, можно сказать, напросилась сама.

– Куда поедем? – тихо спросила она, отпустив тело импалы и оставив только ладонь на его плече.

– Я безынициативен, – напомнил саблезубой парень. Он незаметно оглядывал смущающих его зверей.

– Точно, я и забыла. Но, может, у тебя есть предложения.

– Ты голодна? Мы могли бы сходить в кафе или ресторан.

– Не могли бы – всё закрыто до завтрашнего дня. Но мне действительно не помешало бы поесть хоть раз за сегодняшний день.

– Тогда… – Хегли начал искать достойную идею, чтобы угодить девушке. Их объятия сильно разжалобили его, и парню захотелось сделать девушке что-нибудь приятное, исполнить её небольшое желание, – я могу сам тебя накормить. Поехали ко мне?

– Ты ведь нарочно пришёл сюда, не сказал свой адрес, потому что не хочешь пускать меня в свою квартиру.

– Нууу… – протянул он.

– И я знаю почему. Ты хочешь произвести на меня хорошее впечатление, а у тебя, наверное, носки валяются, бардак полный. Думаешь, что меня отпугнёт твоя неряшливость, – Мишель опустила ладонь до локтя, аккуратно прихватив Хегли, и повела парня к машине. – Для этого ведь и нужна женская рука, чтобы превратить своего мужчину в опрятного и чистоплотного самца. Но это немного нелогично.

– Почему?

– Потому что каждый опрятный самец выглядит более привлекательно. На него будут смотреть другие женщины. Получается, мы сами создаём себе проблему.

– Тогда в следующий раз не буду мыться три недели, чтобы никакая другая девушка на меня не посмотрела. Забуду про утюг и щётку для шерсти.

– Мне нравится твоя верность моему вниманию, но не надо всё принимать настолько серьёзно.

Хегли постепенно стал приходить в себя – его привело в чувство слово верность, которое ассоциировалось исключительно с Молнией и «Грозой». Вспомнив про девушку, питавшую искреннее чувство любви к нему, он отказался от встречных любезностей в адрес тигрицы. Но его не менее любимая группировка требовала обратного, нуждалась в обольщении прокурора, в полной власти над её чувствами.

Ловкое маневрирование Фланнагана могло обеспечить ему достойное количество плюсов в отношениях с Ярвинен. Импала галантно открыл дверь автомобиля перед ней и аккуратно усадил на нежно-кремовое сидение. Впрочем, Хегли не притворялся, показывая себя исключительно в роли джентльмена пусть и в не совсем подходящем виде, – ему хотелось проявить свои наполненные романтикой качества, но Молния была слишком холодна к повышенной заботе со стороны парня и не нуждалась в помощи. Мишель же была доступна для этого, открыта.

Присев в дорогой салон, антилопа оглядел всё, за что только ухватывался его впечатлённый взгляд. Панель, наполненная изяществом и набором высококлассных функций, была вручную раскрашена водостойкой краской, зеркало заднего вида украшала небольшая хвойная веточка, облитая лаком.

Непреодолимая тяга роскоши заставляла Хегли окунуться в неё с рогами, но контроль и скромность вмиг усмирили незнакомое ощущение. Парень сжался в кресле, стараясь не делать лишних прикосновений и не выглядывать из машины, словно боясь излишества в своей бедной жизни. Ему никогда до этого не приходилось сливаться с богатством и не зря – ощущение не понравилось; не хотелось из-за перебора денег идеализировать разъевшуюся натуру, тем более, когда сие богатство принадлежало другому.