Дитя войны. Цикл книг «Юнофа». Книга первая

«Помниться, когда я набедокурила Дома у Сеньора и боялась, что по возвращении домой он увидит, что сталось с его кухней – я так струхнула, отчего заперлась у себя в комнате. Забравшись под кровать, словно маленькая девочка, я принялась отсчитывать минуты до «расправы».

Но знаешь, что…

Когда Орсиани вернулся, прежде всего он бросился на мои поиски. А отыскав, всю в слезах, свернувшуюся в клубок и дрожащую от страха, мужчина протянул ко мне ладони и прошептал:

«Прости, если своим строгим отношением к тебе, я заставил подумать, что ты чужая мне. Это вовсе не так!»

Юна так увлеклась воспоминаниями своих прежних ошибок, что и не приметила как сама протянула ладошки к мальчику. Тот был так подавлен своей собственной Совестью, что тут же приник к ним щекой со словами:

– Простите меня Наставница, Юнофа! Я виноват! – крайне прочувственно и горячо прошептал мальчик, в чьих словах невозможно было усомниться. – Мне очень и очень совестно… Отныне я даже не знаю, что теперь делать?! Как мне дальше жить? Как показаться на глазах одноклассников и прочих учеников Академии, после всего, что я натворил…

Не в силах справиться с горем и болью, он глухо заплакал и оказался полностью в объятиях девушки.

– Ну… Ну, не плачь! Не ты первый и не ты последний, кто оказывается на перепутье… – прижала мальчика к груди Юна и принялась гладить по головке и всячески успокаивать. – В подобные трудные моменты Жизненного Пути самое главное – это извлечь из всего этого Урок. Нет смысла горевать над пролитым молоком. Нужно взять себя в руки, стиснуть зубы, собрать всю Волю в кулак и смело ринуться в бой! Не в прямом смысле этого слова, конечно… Но думаю ты уже понял, что должен сделать в первую очередь?! – лукаво заглянула ему в глазки хитрюга.

– Да, Наставница! Я все понял! Теперь я изменюсь! Стану лучше, добрее, честнее и справедливее! Не зря я – Мануэль Рикардо Хосе-дель-Сальвади сын Графа Хальвере и… – чуть снова не принялся задирать нос мальчик, но девушка вовремя отвесила ему щелбан по лбу.

– Самое главное – поменьше кричи о своем Титуле, будь честнее сам с собой и никогда и ни за что не забывай сегодняшнего Урока…

– Обещаю, Наставница Юна! Пока дышу – буду помнить ваши мудрые наставления…

Глава 8

«Сестра Милосердия»

Оставив мальчика, которого с легкой руки нарекла Рики, «зализывать» свои раны, Юна пустилась со всех ног назад в класс. Вот только девушка, так увлеклась созерцанием красот местного интерьера, что и не приметила, как на первой развилке свернула не туда, а когда чухнулась было уже слишком поздно.

– Ой, кажется, я снова не туда забрела, – прошептала она себе нос, оглядевшись по сторонам.

Шел самый разгар Занятий, отчего здесь было совершенно пусто и не у кого было спросить дорогу.

Но бедняжке не пришлось подолгу ломать себе голову – куда идти. Так как на другом конце коридора, лихо вывернув из-за угла, показалась та, с которой Практикантка меньше всего желала встретиться лицом к лицу.

На всех парах, находясь явно не в лучшем расположении духа, прямо на Юну неслась Тетя Фрау-де-Винья.

«Я понимаю, ты уже устала, но прошу тебя Юна запомни последнее, что я тебе сейчас скажу…

– Диего, я… Больше нету сил, спать жуть как хочется, – сквозь дрему пробубнила бедняжка, умаявшись за день.

– Случись беда: Старшие Профессора покажутся на горизонте или хуже того, вновь попадется на дороге Комендант – ты всегда сможешь спрятаться вот в этих небольших помещениях для Исповеданья… – ткнул пальцем в карту паренек.

– Испо… что?!

– Так как Жизнь в Школе, как для Учителей, так и Учеников сопряжена с неким моральным напряжением, и даже риском сойти с ума, отчего не всегда получается правильно выразить свои эмоции и чувства – в Академии заведено наличие Исповедальней. Это такие небольшие комнатки, расположенные у всех на виду в каждом коридоре и этаже. Ты их ни с чем не спутаешь. Темные, мрачные снаружи, занавешенные фиолетовыми драпировками и с двумя дверьми чуланчики.

– Чуланчики, как мой… Где полно всякого барахла…

– Ну да, вроде того… Так вот запомни – прижмут к стене, тут же «ныряй» внутрь. Левая дверь – для тех, кто Просит, правая – Прощает. Все запомнила?!

– Угу…»

Запомнить-то Юна запомнила, но вот только не осознала до конца весь смысл подобных «чуланчиков». И когда Гроза всей Академии, не отрывая задумчивого взгляда от пола, уже была на расстоянии десяти шагов – девушка кинулась в первую попавшуюся Исповедальню.

– Левая, для тех, кто просит… Правая – прощает… Ну мне особо ничего не надо. А вот прощать – это по мне… – промелькнула светлая мысль в голове у девушки, и она, не задумываясь, юркнула в правую дверь.

Оказавшись внутри, Юне пришлось немного поморгать и привыкнуть к царившей здесь темноте.

– Жуть! И почему так мрачно?! Да и запашок тут стоит не очень… Такое ощущение, что помещение век не проветривали, – проскрипела бедняжка и, чувствуя удушающую атмосферу, не нашла ничего лучше, как чуть откинуть балдахин с двери.

Не знала она, что подобным образом Сестры Милосердия оповещали окружающих, что они на месте и готовы принять у себя всех желающих Высказаться и поведать о своих Горестях.

– Фуф, кажется, пронесло, – вздохнула свободнее Юна, когда сквозь узорную сеточку небольшого окошечка двери, к которому припала носом, приметила, как женщина, не заметив ничего подозрительного, прошла мимо.

– А теперь вернемся к моим оболтусам…

Только Юная Наставница хотела покинуть сею обитель Скорби и Печали, в которой кроме одиноко стоящего в уголке стульчика – ничего не было, как вслед за Тетей, словно мрачная тень, кинулась со всех ног Юная Дева.

Она казалась очень напуганной, тяжело часто дышала, как если бы гналась за кем-то уже не первую минуту.

– Неужели, снова упустила ее?! Эх, да что ж такое… – с обиды развела ручками бедняжка, совсем с ног сбившись.

Она уже собиралась продолжить поиски своей цели, но тут ей на глаза попалась Исповедальня. Переборов некий страх и смущение, девушка, пряча свое лицо ладошками, на цыпочках направилась к «чулану». Убедившись, что коридоры пусты и никто не приметил ее, Благовоспитанная Дева вошла в правую дверь.

– Сестра, к Вам можно обратиться?! – послышался ее крайне приглушенный голос с другой стороны небольшой перегородки между комнатушками.

– Что же делать?! Что делать?! – заметалась из угла в угол Юна, при этом снова умудрившись наделать много шума.

– Сестра?!

– Да, да я тута, – зашипела от боли бедняжка, ударившись о стул, на которой поневоле пришлось присесть.

– Сестра… Я… Мне очень больно…

– А кому сейчас легко?! – потирая ушибленную ножку, шипела в ответ Юна.

– Нет, вы, наверное, меня не так поняли?! Я совершила нечто постыдное… За что мне очень и очень совестно…

– Расскажи, что тебя гложет?! – почувствовав резкую перемену в ее голосе, Сестра по совместительству, решила выслушать бедняжку.

– Это личное…

– Клянусь тебе, Дитя Мое, все сказанное тобой останется в этой Исповедальне… – прочитала она небольшую шпаргалку, что висела на стене вперемешку с другими записями здешней Хозяйки. – Что за бред… – добавила она в полголоса.

– Сестра, вы что-то сказали?!

– А-а-а нет, Дитя Мое… Мое?! – поперхнулась от смешинки Юна. – Во умора…

– А-а-а?!