Правила колдовства

– Точно так, – кивнул Гран. – Толковая, кстати. Я, конечно, не Домхан и не Юайс, но хват меча разглядеть способен. Если бы еще этот хват мог выручить против злого колдовства…

Произнеся эти слова, Гран вновь замер и не меньше чем на пару минут уставился в окно, после чего все-таки поднялся и спросил:

– Кто знает, что такое колдовство, магия, ворожба, ведовство и все подобное?

– Ну… – Бич уважительно кашлянул, – это использование сил… сущего. Или нет?

– Сил природы, иначе говоря? – переспросил Гран. – Каких именно сил? Что это за силы? Откуда они берутся?

– Ниоткуда, – вдруг прошептала Йора. – Сила просто есть. Она всюду.

– Но что это? – не унимался Гран.

– Неизвестно, – вдруг сказал Мисарта.

– Точно так, – показал пальцем на Мисарту Гран. – И так, магия – это использование сил или силы, которые всюду и сути которых или которой мы не понимаем.

– Разве можно использовать что-то, чего ты не понимаешь? – пролепетал Мил.

– Легко, – позволил себе усмехнуться Гран. – Я сам видел в библиотеке, как ты толстым манускриптом с описанием растений Андары ударил по голове Гайра. Прочитал ли ты хоть страницу в той книге? Не уверен. Понял бы хотя бы абзац, попытавшись прочесть его? Был бы весьма удивлен. Староарданский – непростой язык. Однако разве помешало тебе это использовать книгу? Нисколько!

– Разве это подходящий пример? – спросил Джай.

– Это шутка, – вздохнул Гран. – Но вот тебе подходящий. Ты дышишь воздухом, Джай. Той самой субстанцией, что при движении своем создает ветер, что служит опорой крыльям птицы, что раздувает огонь в очаге, но что ты о ней знаешь? И мешает ли это тебе дышать?

– Да нет, вроде… – с удивлением пожал плечами Джай.

– Должен заметить важное… – продолжил как будто думать вслух Гран. – На определенном уровне постижения мудрости и разгадывания загадок сущего всякий может добраться не только до понимания того, что есть воздух, из чего он состоит, как он влияет на дыхание, на пламя, на растения и что сам извлекает из дыхания, из пламени и из тех же растений, но лишь некоторые, очень немногие могут добраться до понимания силы. Что, однако, не мешает тысячам колдунов пользоваться этой силой. Точно так же, как тысячам воинов не мешает пользоваться стальным оружием то, что они очень приблизительно знают, что такое сталь, откуда она берется и каковы ее секреты. Но вернемся к силе. Представьте себе невидимое покрывало, что окутывает все. Или даже так, представьте себе невидимый туман, что клубится повсюду. Где-то он гуще, где-то едва различим. Где-то он прибывает за счет порождения силы естественными причинами, где-то истаивает из-за ее поглощения. И вот, если бы сущее одарило нас крыльями и мы смогли бы подняться над просторами Арданы, да еще и обладали способностью, отмеренной немногим, видеть силу, мы смогли бы различить не только всемирный полог этой субстанции, ее беспрерывную пелену, но и ее узлы, скопления, линии напряжения, вершины силы и ее пропасти. А оказавшись над нашим приютом, узрели бы не просто скопление и напряжение силы, но и ее неведомый источник.

Класс сидел, затаив дыхание. Гран подошел к окну, потянул на себя створки и не меньше минуты стоял, вдыхая свежий воздух и зачем-то ощупывая свое лицо. Вскоре он продолжил:

– Те предметы силы, которые вы учитесь делать по заданию мудрого Скриба, это емкости для хранения силы. Горшки. Фляжки. Огромные кувшины, пусть даже внешне они могут выглядеть как обычные деревяшки, камни или кости. Те предметы силы, о которых вы еще даже не слышали, это что-то вроде невидимых весел, которые позволяют использовать не только накопленную силу, но и ту, что разлита вокруг нас. Это, как правило, посохи или жезлы, исполненные особыми мастерами, иногда некоторые виды оружия. Те предметы силы, что я вижу на запястьях некоторых из вас, а обереги и всяческие амулеты тоже они, пусть и не слишком совершенные и имеющие довольно ограниченное назначение, это способ отгородиться от некоторых завихрений все той же самой силы. Или же использовать эти завихрения. Наконец, существуют и очень редкие вещицы, которые оставляют память о себе в веках. С их помощью можно управлять силой. Но… – Гран вздохнул и развел руками, – все они остаются орудиями в руках мага. Или же даже в руках обычного человека, поскольку как воин – это обычный человек с воинским умением, как певчий – это обычный человек с талантом певца, так и маг – это обычный человек или имни с особой чувствительностью к тому или иному оттенку силы или к ней как таковой в целом. Собственно моя задача научить вас во-первых, чувствовать силу или, скорее, разбираться в собственных ощущениях. Во-вторых, развивать собственные таланты в управлении силой, а так же осваивать способы ее познания за пределами предначертанного именно вам. Сразу должен отметить, что для этого изобретено множество ухищрений, и не только предметы силы способны стать подпорками вашей магической практики, но и столь нелюбимое вами начертательное или устное колдовство. Я знаю, что многие из вас слышали о том, что для истинного колдуна, для природного мага не нужно ничего. Он наматывает силу на руку, выдыхает ее и превращает камни не в видимость той же пыли, а в самую настоящую пыль. Это старый спор. Представьте себе двух бегунов. Один из них лучше другого в тысячу раз. Ему ничего не нужно для бега, кроме его ног и его дыхания. Он может бежать голым и уж точно босым. Он почти летит над землей. И, скажем, расстояние в десять лиг преодолевает за четверть часа. Второй бегун очень хорош, он тренировался долгие годы, но никогда не преодолеет то же расстояние быстрее, чем за полчаса, а уж если скинет легкие и удобные башмаки, то покалечит ноги и не пробежит и лиги. А теперь представьте, что кто-то рассыплет по дороге мешок диргских шипов. Чего тогда будет стоить босой бег непревзойденного бегуна? Есть о чем подумать?

Гран замолчал и окинул взглядом класс. Никто не проронил ни звука.

– В-третьих, я должен не нарушить гармонию, что должна быть в каждом из вас, – понизил он голос. – Не покалечить, не испортить, не навредить, не соблазнить легкостью и всесилием никого из вас. И это самое сложное.

– Кем мы должны стать, когда закончим обучение? – спросил в повисшей тишине Джай. – Я не спрашиваю, к чему мы должны стремиться. Я спрашиваю, кем вы хотите увидеть нас на выходе из вашего класса?

– Ну, – Гран задумался, – по сути наша школа только создается. Вы учитесь второй год. Обычно опытный маг берется сделать из юнца подобного себе лет за пятнадцать. У нас нет столько времени, но, хвала нашим друзьям, мы не должны заботиться о пропитании, о крыше над головой и о многих других вещах. Пока мы думаем, что обучение продлится семь лет. Но не просто семь лет, а семь трудных лет. Сейчас большинству из вас одиннадцать – двенадцать лет. Когда эти семь лет пройдут, вам будет семнадцать или восемнадцать лет.

– Мне будет двадцать! – подал голос Джай.

– Мне будет двадцать один, – парировала Сиона.

– Тебе будет пора уже нянчиться с собственными детьми, – засмеялся Джай.

– Главное, чтобы не с твоими, – ответила под общий хохот Сиона.

– Не имеет значения, – улыбнулся Гран. – Конечно же, я не о детях, а о возрасте. Я знавал великих магов, которые начинали свое обучение после двадцати. Думайте лучше подумаем о том, что каждому из вас дан великий шанс стать тем, кем вы хотите стать. Не рассеять свой талант в пустоте, а реализовать его. И в этом желания ваших наставников будут совпадать с вашими желаниями. К примеру, Гантанас или Брайдем удовлетворятся, если увидят в вас молодых людей с чувством собственного достоинства, с зачатками мудрости, склонными к справедливости и милосердию. Юайс или Пайсина будут счастливы видеть в вас воинов, которые смогут постоять за себя, и следопытов, что не потеряются в глухом лесу. Синай, Хила, Ориант возгордятся, если из вас выйдут расторопные, быстрые, хваткие, рукодельные дети Арданы, которые не пропадут без куска хлеба. А я и те, кто учат вас магии, учат вас обращению с силой, будем счастливы, если из вас получатся не рыночные фокусники, а вдумчивые практикующие маги, которые всегда будут отдавать себе отчет в том, что за сила подчиняется им, и никогда не станут считать, что им открыты все тайны. Обучение не может быть закончено никогда.

– Чем отличается черная магия от белой? – спросила Мисарта. – Или же чем отличается обучение магов в Черном Кругу от обучения их же здесь? Ведь все знают, что колдуны Черного Круга охотятся за талантами точно так же, как и друзья Приюта Окаянных.

Гаота взглянула на Мисарту. Та смотрела на Грана таким взглядом, как будто продолжала какой-то давний спор, хотела завершить уже начатый разговор.

– Нет черной или белой магии, – устало пожал плечами Гран. – И мы с тобой, Мисарта, об этом уже говорили. Хорошо, я попытаюсь объяснить это и проще, и короче. Начнем с твоего последнего утверждения. Охотятся на дичь. Вы для друзей Приюта Окаянных, которых, кстати, называют не охотниками, а хранителями, не дичь. Вас разыскивают и даже порой спасают. Но на вас не охотятся. И на таких, как вы – не охотятся. Хотя бы потому, что не обращаются с вами, как с животными. Любой из вас может уйти из Приюта. И никто не посмеет вас задержать. Ну, правда, кроме тех случаев, когда кого-то из вас отправили сюда родители или опекуны, перед которыми мы в ответе. В этом случае вам будет придан провожатый. Думаю, что в школах колдовства Черного Круга дело обстоит иначе. Что касается самого обучения… Я не преподавал в Черном Круге, поэтому могу лишь догадываться, как там устроено обучение. Но я тоже был маленьким мальчиком и учился грамоте при Храме Присутствия. Когда кто-то из нас ошибался в письме, священник бил нас по пальцам розгами. Когда кто-то из нас ошибался в своих речениях, а нам приходилось заучивать гимны и обрядовые песнопения, нас били по губам. Да, мы научились и писать, и читать. А еще мы научились страху и ненависти, которые мне, к примеру, пришлось изживать из себя долгие годы. И я не уверен, что избавился от них окончательно. Я ответил тебе на эту часть вопроса, Мисарта?

Она ничего не сказала. Гран выждал несколько секунд и продолжил:

– Вернемся к черной или белой магии. Помнишь мой довод? Нет черных или белых мечей. Нет, клинки могут быть любого цвета, но кровь на них всегда будет алой. Так и магия. Все зависит от того, с какой целью она совершается. Черная цель окрашивает магию в черный цвет, белая – в белый. Магия – это способ управления силой и ничего больше.

– А как же быть с магией, которая построена на пытках? – спросила Мисарта. – На смерти? На крови? На заклании жертвы? Как быть с магией мертвых? Как быть с магией, которая убивает? Это тоже способ управления силой и ничего больше?

– Почти все, что ты перечислила, требует особого рассмотрения и отдельного разговора, – вздохнул Гран. – Сейчас не время для этого, этот разговор у нас будет значительно позже. Но у всего есть две стороны. Одно дело измывательство над беспомощной жертвой и другое – магия боя, когда боль павших или боль сраженного в бою противника используется колдуном для сплетения победного заклинания. Одно дело – пролитая для наполнения начертательного колдовства силой кровь жертвы и другое, кровь вашего противника, который никак не связан, а продолжает с вами сражаться. Одно дело магия, которая сплетена для тайного убийства, другое – магия, которая убивает коварного врага, опережает его. Да, все это – способы управления силой. И из стали выковываются не только мечи, но и орудия пыток. Позволь мне отложить этот разговор на пару лет. Он слишком важен и слишком непрост.

– И мы научимся? – спросил Джай. – Научимся убивать магией?

– Вы научитесь защищаться, – ответил Гран. – И сражаться, конечно же.

– Я слышала, что магия сама по себе – признак ущербности мира, – вдруг подала голос Йока.

Гаота удивилась. Йока редко поднимала руку, отвечала лишь тогда, когда спрашивали именно ее, и никогда не отличалась особой способностью связно излагать свои мысли.

– Да, – кивнул Гран. – Есть такое предположение. Оно состоит в том, что обычно сила является неотделимой частью плоти мира. Ее почти невозможно использовать, это доступно лишь особым людям, даже не совсем людям. Тем, кто способен сам становиться источником силы. И то, что сила более или менее доступна многим, по этому предположению является признаком того, что она отделена от плоти. Обособлена. И это значит, что мир выведен из равновесия. Либо по той простой причине, что однажды на него было совершено покушение, о чем вам лучше говорить с Гантанасом. Либо из-за того, что когда-то он был связан с другим миром. Либо по причине, к которой склоняюсь и я. Думаю, дело в том, что однажды в нашем мире появилось слишком много магических существ, которые, кстати, представлены и в нашем Приюте. Речь, как вы понимаете, идет об имни.

– То есть, – нахмурился Джай, – это результат случайности? И если однажды наш мир придет в равновесие, мы из молодых магов превратимся даже не в рыночных фокусников, а в пустышки?

– Вас это не зацепит, – засмеялся Гран. – Это будет происходить тысячи и тысячи лет.

– Для чего на нас тратят огромные деньги? – вдруг звонко спросила Дина. – Ведь никто не думает, что все это вокруг нас просто упало с неба?

– Не упало, – согласился Гран. – А если и упало, то не с неба. Я, как и любой из наставников, уже столько раз отвечал на этот вопрос, что ответить на него еще раз не составляет для меня никакого труда. Этот мир нуждается в защите. Защитить его смогут только герои, которые накоротке с магией, поскольку опасность, которая угрожает нашему миру, имеет магическую природу. Конечно, это не значит, что таких героев нужно выращивать и обучать. Обучать и выращивать можно только хороших людей или хороших имни. Иначе говоря, оберегать детей от зла, помогать им. А уж станут ли они героями, это другой вопрос. Никто не должен идти на смерть и на тяжкие испытания. Но если они выпадут кому-то из вас, наша задача, чтобы вы не чувствовали себя беспомощными. Никто не обязан быть героем. Но если герои потребуются, у сущего должны быть для этого дела некоторые резервы. Я ответил на твой вопрос?

– Я пока что не знаю, – призналась Дина, и как раз в этот момент, напоминая о конце урока, до класса донесся звон колокольчика Скриба. Вот уж что точно было предметом силы. Обычный медный колокольчик звенел не слишком громко, да и рука у Скриба была не такой уж сильной, но слышно его было в каждом уголке Стеблей, даже на верхнем ярусе южной башни в классах Деоры и Роута, и даже в большом подземном зале. Или же все дело было в том, что его хотели услышать все?

* * *

Брайдем обещал принять неразлучную троицу у себя в классе, который находился на третьем ярусе северной башни с выходом в тот же коридор, куда выходили кабинеты Гантанаса и Юайса. Пожалуй, для кого-кого, а для Гаоты так уж точно это был любимый коридор в учебной части Стеблей. Однако им нужно было не в коридор, а в класс Брайдема, но сразу туда заявиться троица не смогла, потому как урок наставника естествознания слегка затянулся, но когда в коридор вывалилась шумная толпа первогодков, Брайдем тут же приметил в дверях физиономию Дины и обреченно махнул рукой:

– Заходите, чего уж там, все равно в покое не оставите. Только от моих рассказов толку будет мало. Я там не был.

– Но Гран-то ведь вам все рассказал? – уточнила Гаота, усаживаясь на лавку напротив стола Брайдема.

– Рассказал, – неопределенно пробурчал Брайдем. – Что мог, то и рассказал. Не завидую я ему. Хорошо еще, что никто из учеников не погиб. Тогда бы, боюсь, Гран и вовсе бы сломался. И так ходит, как будто всю семью потерял.

– Спрай был хорошим, – вздохнула Йора.

– Мы тут плохих не держим, – заметил Брайдем. – Стараемся, во всяком случае. С первого взгляда не каждого можно проглядеть. А кое-кого и с сотого не рассмотришь. И чем же я вам могу помочь? Какова цель нашей беседы?