Может, я отстал от жизни?
ЕВДОКИЯ
(смотря на Василия с мягкой улыбкой)
Не говори так, дорогой мой.
ВАСИЛИЙ
С ними сложно. Сейчас уже мало взять меч и сесть на коня – нужно тактику войны продумать. Лев все это мне рассказывал, а я слушал – и понимал, что это новое, современное, и что нужно этому следовать.
(удивленно)
И знаешь, что самое важное, Евдокия?
ЕВДОКИЯ
(с нежностью смотря на Василия)
Что, дорогой мой?
ВАСИЛИЙ
Я слушал Льва – и понимал, что мне нужно прислушаться к тому, что он говорит! Но он так витиевато говорит! Я едва понимал его.
Василий замолкает. Евдокия обнимает его.
ВАСИЛИЙ
Но они ведь все равно идут нам на смену – это неизбежно.
(разволя руками)
Я старый лев, а он молодой – лев.
ЕВДОКИЯ
Да, дорогой мой, этого мы изменить не можем.
ВАСИЛИЙ
(со смирением)
Значит, нам нужно стараться понять их?
ЕВДОКИЯ
(убеждённо)
Да, дорогой мой – надо стараться их понять.
Входит Лев, останавливается в дверях.
СЦЕНА ДВЕНАДЦАТАЯ
ЛЕВ
(с поклоном)
Отец, ты велел мне прийти к тебе. Ты сказал, что сообщишь мне свое решение.
ЕВДОКИЯ
(обращаясь к Василию, обеспокоенно)
Решение? Какое решение? О чем?
ВАСИЛИЙ
(Евдокии)
О том, допущу ли я его к участию в государственных делах.
(смотря на Льва, строго)
Пройди сюда.
Лев осторожно проходит в залу.
ЛЕВ
(волнуясь, и от того немного запинаясь)
Отец, прежде чем ты озвучишь свое решение, дозволь мне сказать. Что бы ты ни решил, я приму любое твое решение с сыновней покорностью. Если ты дозволишь мне участвовать в государственных делах, то все свои знания обращу на благо нашей Империи. Если ты запретишь мне участвовать, то уйду в частную жизнь. Но я всегда буду покорен тебе и твоей воле. И я буду послушным сыном и верным мужем.
ВАСИЛИЙ
(строго, и суровея)
Как ты смеешь так говорить?
Лев как-то весь съеживается. Евдокия выглядит очень встревоженной, и едва сдерживается, чтобы не подойти к Василию и не начать останавливать его.
ВАСИЛИЙ
(по-прежнему строго)
Как ты смеешь уходить от своего долга? Как ты смеешь что-то решать? Ты проявляешь своеволие!