Откровения у костра. Эротические истории. Любимый Иркутск

– Сметанка приятная, немного напоминает вкус крахмала. Но я же не отгрызла, тряпочкой просто стал его дружок, от усталости, наверное. Я его потом минут через двадцать поцеловала, он опять принял эрегированное состояние. Прикол-то в чем: была висюлька – стала свечка, потом свечка стала тряпочкой, потом тряпочка – опять свечкой. А я ощущала себя властелиной мужского достоинства и всего моего Николашки.

Когда Татьяна с Лидой остались наедине, Таня рассказала, какой дружок у ее Федора.

– Федя предложил мне поцеловать свой большой мужской «интеллект». Я поднесла его к лицу и просто обалдела – такой набалдашник, на половину моей головы, как батон докторской колбасы.

– Танька, а давай вместе попробуем его- этот интеллект, у Федора в тряпочку превратить!

– Давай, Лида, думаю, Федор не откажется.

И вот уже две девчонки-проказницы стремятся укротить «интеллект» молодого мужчины. Обцеловали, облизали, обсосали и обдрочили руками, а он никак в тряпочку не хочет превращаться.

– Лидка, ты неправильно делаешь. Вот смотри, берешь этот баклажанчик у самого основания. Пальчики зажимаешь в колечко. Ласкаешь его губками, язычком, ротиком туда-сюда. А пальчики либо плотно сжимаешь, либо чуть отпускаешь. А еще пальчиками другой руки пробегаешь по нему, как по дудочке, нажимая ими, как это делает музыкантша-флейтистка. Этим ты как бы регулируешь его возбуждение, его напряжение и соответственно размер. Вот посмотри, как я это делаю, – Татьяна принялась раскрывать секреты своего «музыкального» искусства.

– Готовишь, значит, его для дальнейшего своего желания. Или ручками заставишь его отстреляться теплой сметанкой. Или, подготовив до нужной кондиции, можешь на него усесться.

Федор обомлел. Он наслаждался любознательностью и открытостью девчонок, отсутствием у них стеснения и других комплексов.

– Да я, Танька, в музыкальной школе не училась. На фортепьяно, правда, маленько музицировать умею. Ну, дай теперь я попробую. Че ты все сама, да сама. Я тоже хочу.

Так они музицировали долго, пока парню не надоело. Тогда Федор поставил девчонок рачком и начал поочередно входить в их горящие страстью лона. Девчонки стонали, плакали от восторга и легкой боли. Потом одна прижималась сосочками к спине бойца сексуального фронта, стараясь ухватиться по инструкции за основание большого «интеллекта», пока он утюжил подругу. Затем девчонки менялись местами. Перепробовали все возможные позы. Когда сексуальные фантазии начали иссякать, Федор заревел, как будто бы ему в спортивном зале на ногу уронили стокилограммовую штангу. Он вытащил своего дружка из жаркого вулкана, и девчонки принялись поглощать извержение с аппарата и половых губ друг друга.

Сколько раз девчонки достигали оргазма, они уже не считали. Но аппарат хоть и обмяк, но в тряпочку превращаться не хотел. Немного полежав без сознания, Татьяна снова принялась своим ротиком веселить аппарат Федора. Постепенно он крепчал и уже принял угрожающий вид. Лида заворожено смотрела, а потом отодвинула Татьяну и уселась на этот жаркий и сладострастный предмет. Она скакала, размахивая руками, как будто революционная конница комдива Чапаева гнала белогвардейцев с поля боя.

А Татьяна горько плакала на кухне, причитая:

– Я поставила, привела его в рабочее состояние. А эта Лидка, нахалка, уселась и поехала.

Окончив скачки с Лидой, Федор подошеел к Татьяне, нежно поцеловал ее и ласково сказал:

– Танечка, милая, глупенькое ты мое солнышко, не плачь, родная. Всем хватит, не беспокойся.

Таня прижалась к своему любимому:

– Феденька, Феденька, дорогой, я только похвастаться хотела перед подругой, какое большое достоинство мне подвалило. Но отдавать в руки другой женщине своего любовника я не желаю.

Татьяна всхлипывала, слезы ручьем бежали по ее лицу, падали на грудь, потом текли вниз и облизывали разбухшие лепесточки нижних губ и ее перевозбужденный, выпирающий ниже бугорка Венеры, трепетный бутончик.

«Не, Лиду больше звать не буду. Мы лучше потом с Наташкой попробуем Федора замучить сексом, горячим и необузданным. Я с ней завтра договорюсь», – про себя думала Татьяна.

Волшебник и волшебство

В город Братск, где работал Федор, привезли волшебника.

Экстрасенс вызвался лечить и показывать чудеса в северном городе. Федор возил начальника строительства, а тут у него в пассажирах гость из Америки. Правда, уроженец Узбекистана.

Виктор – референт начальника – во время движения Волги вдруг обращается к Ибрагиму, так звали экстрасенса:

– А вы можете на ходу заглушить мотор автомобиля?

– Могу, я все могу, – произнес Ибрагим, посмотрев на него.

Потом он напрягся и побагровел. Федор подумал: «Сейчас как бзданет, всю машину говном забрызжет, а мне убирайся, блин, потом». Но волшебник пердеть не стал, он злобно произнес фразу:

– Ай, ай, ай. Готово, шайтан.

И мотор заглох. Сорокаградусный мороз. Мы стоим на эстакаде через Братскую ГЭС. Клубы зловещего тумана наползают с водной глади Ангары. Река, наверное, тоже рассердилась на людей. Федор вышел из кабины, открыл капот, проверил провода на трамблере, свечах зажигания – все в норме, повреждений нет. Датчик топлива показывает полный бак. Что могло произойти, понять сложно. Чудо какое-то.

– Ха-ха-ха, – начал весело смеяться Ибрагим. – Заводи, поехали, все будет нормально, я снимаю заклинание.

Машина завелась с полуоборота. Всю дорогу ехали молча.

В конторе началось представление. Начальник позвал свою жену, та показала Ибрагиму фотографию брата и попросила рассказать о его судьбе. Эта тема была для нее очень болезненной.

– Твой брат мертв. Он утонул на реке Амур при следующих обстоятельствах, – экстрасенс подробно рассказал хронологию событий. – Второй, кто был в лодке, выжил. А вот с берега происшествие видел человек, выглядел он так-то…

Вся информация сходилась на 100%. Мария Ивановна – жена шефа – от нахлынувших чувств свалилась в обморок. Когда ее откачали и увели, начальник попросил обследовать его шофера. Федор встал к приставному столику напротив Ибрагима. Волшебник стал сканировать пациента, приподняв ладонь. Потом говорит:

– Я не могу, мне мешает большая связка ключей, убери ее, Федор.

Федор обалдел: «Как это он узнал о ключах?» Потом повиновался, исполнил требование экстрасенса и выложил ключи на стол и стал ожидать продолжения. Экстрасенс далее произнес:

– Я прошу всех выйти из кабинета, буду с парнем говорить один на один.

Когда все вышли, последовал диагноз:

– Ты умрешь через три года и три месяца, хотя ты физически здоров.

Ибрагим говорил, а из его глаз начинали сыпаться искры. Искры как у бенгальского огня. Только его искры были холодными. Они падали на стол шефа, рассыпались по поверхности, но бумаги и документы оставались лежать нетронутыми этим зловещим адским огнем и не воспламенялись.

– У тебя я ощущаю огромную мужскую силу, ты очень крепок, – грустно продолжил волшебник.

– А если я женюсь, я успею родить сына? – тревожно, с нотками безысходности начал лепетать Федор.

– Все во власти Божьей, – произнес экстрасенс…

Вчера Федору принесли повестку из военкомата на военные сборы. Прибыть к 6 часам утра, с собой иметь… далее по списку.

– Хоть не убьют на сборах, не подорвусь на мине, – с горечью думал Федор (он был сапером).

Он позвонил подруге Ирине Ивановой, у нее был конфликт с мужем. Жили шесть лет, а детей не было. Брак разваливался, отношения на грани развода. Федору нравилась фигурка этой девчонки. Высокая, большая грудь. Осиная талия, попка как репка, соблазнительная до не могу. Глаза карие, озорные. Голос обволакивающий, томный и нежный.

– Ирка, давай я тебе заделаю ребеночка. Хоть смысл в жизни у тебя будет, – говорил в телефон приговоренный к скорому окончанию жизни парень.

– Я согласна, Феденька, приходи сегодня ночевать. Мой в ночную смену будет на БЛПК (Братском лесопромышленном комплексе).

Вечером Федор пошел бухнуть в местный ресторан. Горевал о своей короткой жизни, которая должна была оборваться в 29 лет. Немного всплакнул. Собутыльников не было, вот и напивался он один на один со своей тоской. Когда Федор уже был изрядно пьян, к нему за столик подсел Ибрагим.

Потом Федор пришел в себя в постели. Его большой «интеллект» был вставлен в теплое, ритмично сокращающееся отверстие. Чья-то задница описывала кренделя, извивалась, будучи насаженной на солидный шампур Федора, как кусок мяса на мангале при готовке шашлыка. Вдруг на Федю налетел ураган, его начало трясти, мощный оргазм вырубил сознание парня.