Хроники Эрилхейма

Сигурд не видел необходимости что-то утаивать, а напористость Авдона указывала на значимость сведений для старика.

Ворон пожал плечами и в подробностях описал свое приключение в канализации, как нашел иллианит и о том, что очнулся в камере подземелья уже здоровым, о беседе с загадочным Виндром.

По мере того как рассказ подходил к своему завершению, глаза архиепископа все больше округлялись, а челюсть отвисала ниже и ниже. В кульминационном изречении послания от Виндра, Авдон выглядел столь комично, что Сигурд не смог сдержать улыбки. Но святой отец осадил его, одной лишь фразой:

– В соседних камерах не было заключенных. В этом крыле тюрьмы ты был единственным человеком. Так с кем ты разговаривал Сигурд из Мирграда?

Теперь пришла бы очередь улыбаться Авдону, но вор никак не отреагировал на этот факт. Он-то своими ушами слышал соседа по камере. Потому замечание архиепископа он оставил без внимания.

Дослушав рассказ Сигурда до конца, Авдон попросил продемонстрировать оставшийся след от ранения. К этому времени на теле вора не осталось никаких следов недавней смертельной раны. Даже шрам, часом ранее, легко просматриваемый, рассосался, оставив на своем месте лишь белую полоску обновленной кожи.

– Я должен рассказать тебе нечто важное, – схватив за плечи и глядя прямо в глаза, произнес Авдон. – Но не здесь. Следуй за мной, – махнул рукой старец, – прежде приведем тебя в божеский вид и накормим. – Оценил босого Сигурда архиепископ. За столом и беседа приятней. – С этим трудно было поспорить, от одного упоминания о еде у вора урчал желудок. Последний раз он ел день назад, а перспектива набить брюхо бесплатно может больше не представиться.

Так, странная пара вор и святой отец направились в харчевню. Но не богатую, с изысканным обслуживанием и таким же изысканным названием, а самую обыкновенную, даже дешевую, располагавшуюся на краю города.

– Подальше от лишних ушей и глаз, – объяснил свой выбор Авдон.

Трактир назывался «Липкая Агнета». Вот, воистину пример клонящегося к закату своего существования заведения.

В помещении стоял терпкий запах кислой капусты, вперемешку с лавровым листом и еще какими-то приправами. В выщербленных досках пола проклевывалась трава, а бревенчатые стены покрывал толстый слой копоти от плохо оборудованного очага.

Хозяйка, та самая Агнета, женщина с крупными формами, скоблила чугунок, пригоревшие ошметки скидывала под ноги, где их с удовольствием растаскивали две полосатые кошки.

Увидев посетителей, первых за весь день, женщина тут же оставила свое занятие, спешно подошла, низким поклоном поприветствовала архиепископа.

– Святой отец, какой приятный сюрприз! Прошу, прошу, присаживайтесь, – протерла тряпкой Агнета стол, от чего чище он все равно не стал. Сигурда она словно не замечала. Вероятно, это было вызвано его внешним видом. В самом деле, Ворон в грязной домотканой одежде, без сапог походил на попрошайку, и, судя по брезгливому взгляду Агнеты, переубедить ее могли лишь щедрые чаевые, коими вор, к сожалению, не располагал.

– Что Его Преосвященству, для начала принести? Кашу со свиными шкварками? Бобовый суп? Квашеную капусту? Может, желаете эля или вина?

– Каша будет в самый раз, – подмигнул старик Сигурду.

– Сию минуту, господин! – убежала в кухню хозяйка трактира.

– Почему «Липкая Агнета»? – поинтересовался, о названии харчевни, Сигурд у святого отца.

– А-а-а – протянул старец – это весьма занимательная история… Харчевня принадлежала ее приемному отцу Тьялфи. Хороший был мужик, добрый. Нуждающимся и бедным краюху хлеба давал задаром. Так вот, забрела к нему как-то одна сиротка, грязная, босая, прям вылитый ты, только маленькая -. Сигурд улыбнулся краешком губ, но глаза остались серьезными. – Значится, дал он ей кувшин воды и черного хлеба, а сам продолжил хозяйскими делами заниматься. Ну, а дети, сам понимаешь, любопытные до горя. Пока добряк Тьялфи отвлекся на минутку. Девчушка увидела на стеллаже бочонок с медом. Мед для детей, что корень валерианы для кота. В общем, полезла она на полки и случайно опрокинула всё содержимое на себя, в том числе весь запас меда. Слава Богу, что жива осталась, ведь приземлись такая кадка на голову, все закончилось бы не так сладко. Понес тогда харчевник не малый убыток: в одной липкой каши смешались крупы, специи, травы и наша маленькая беспризорница. Как ты уже понял, это и была Агнета. К всеобщему удивлению, старик не только не выставил взашей негодницу, а наоборот приютил, взял над ней опекунство. Вот уж не знаю, что он в ней такого увидел! Возможно, причиной было неимение собственных детей, а старость в одиночестве… Ну, сам понимаешь.

К столу подали глиняные горшочки с дымящейся кашей и сочными свиными шкварками, рядом поставили кувшин вина.

Сигурд немедленно принялся за долгожданную еду, периодически запивая холодным красным. Архиепископ ел не спеша, продолжая свой рассказ:

– Чтобы оставаться «на плаву» пришлось Тьялфи влезть в долги, но беда, как правило, не приходит одна. На тот год выдалась небывалая жара. Урожай погиб, платежеспособность населения упала и клиентов, тогда еще «Под тремя соснами» поубавилось. Заемщики по истечении срока пару раз наведывались лишь с угрозами. Но однажды кто-то перешел от слов к делу и несчастного Тьялфи обнаружили с перерезанным горлом в канаве. За неуплату долгов взыскали большую часть имущества, оставив Агнете пустой трактир, как наследство от убитого.

Вскоре девчушка подросла, изменила название на «Липкая Агнета», но так и не смогла поднять дело Тьялфи. Харчевня доживает свои деньки задушенная более удачливыми конкурентами. – Авдон опустошил свой кубок. Щедро заплатил за обед, подбросив несколько серебряных монет, попросил Агнету оставить их наедине с Сигурдом.

Попробовав кошель на вес, хозяйка просияла. Низко откланявшись, удалилась на кухню, закрыв за собой дверь.

Повисла глубокая тишина, в которой легко было различить шуршание крыльев мотылька и легкий треск пламени свечи.

– Поел? – прервал молчание старец.

– Благодарю, – отставил в сторону пустой горшочек Ворон.

– То, что я расскажу тебе, может показаться абсурдным, особенно в наше современное время, – начал не хуже заправского рассказчика архиепископ. – Выслушай меня внимательно парень и ты поймешь, почему сам глава святой церкви подставляет голову ради тебя! – Здесь Авдон сделал эмоциональное ударение, чтобы привлечь внимание Ворона, который после съеденной каши интересовался больше ковырянием в зубах щепочкой, оторванной от края старого стола.

– Тебе доводилось слышать о рагнареке?

– Конечно, все знают страшилку о конце Света, – безмятежно ответил Сигурд, наливая себе чарку вина.

– Страшилку может, и слышали, но не каждый знает, на чем основываются эти легенды.

– Что ж, мудрый старец, просвети меня.

– Скажи мне, молодой человек, – не обращая внимания на ехидство Сигурда, продолжал Авдон, – хорошо ли ты знаешь историю?

– Достаточно, чтобы не делать ошибок, совершенных в прошлом.

– Вот и хорошо! Значит, мне не придется упрашивать тебя дважды.

– О какой просьбе идет речь? – Сигурд насторожился, замерев с пригубленным кубком.

– Спасти Мир. Всего лишь спасти Мир!

– …

В столь глубокой тишине, наступившей после фразы Архиепископа, легко можно было различить шелест листьев за окном.

– Старик, ты рехнулся!? Если память тебя стала подводить, напоминаю: я – вор! А воры не спасают мир, не убивают сказочных драконов и не вызволяют прекрасных принцесс из замков. Мы скорее воспользуемся предоставленным случаем и продадим эту принцессу работорговцам в Долл-Астан. И если на самом деле это мир нуждается в спасении, то по мне, гори он синим пламенем вместе с его правителями конунгами и всеми, кто им лижет зад.

– Но ведь это и твой мир тоже, разве нет?

– Может и был когда-то моим, но теперь его отнял Хеммингур. Еще день назад мне были открыты все двери, я жил так, как хотел и мог позволить себе посещать лучшие заведения от Глубин Алиры до Мертвой пустоши, а не сидеть в зачуханной харчевне, где даже посетителей не бывает!

Досада от сложившихся обстоятельств комком встала в горле Сигурда, от чего ему хотелось крушить всё направо и налево. Ну и конечно он предположил, что «спасти Мир» это образное выражение. Наверняка старику понадобился посредник для религиозно-политических интриг. Иначе для чего вступаться за вора?

«Сейчас попросит залезть в дом какого-нибудь конкурента, и выкрасть компрометирующие письма или наоборот подсунуть», – думал вор, разглядывая своего собеседника.

Авдон хотел что-то сказать, но его опередил Сигурд.

– Как ты думаешь, кто я? – смотря прямо в глаза, спросил Сигурд.

– Еще одна заблудшая душа, нуждающаяся в слове Божьем и поддержке, – добродушно ответил святой отец.

– Имя Ворон тебе что-то говорит, старик?

Авдон в ту же секунду напрягся как струна, а вместо ответа быстро заморгал.

– Вижу, что наслышан обо мне, – Ворон налил архиепископу вина, чтобы то расслабился. – Уверяю тебя, что большее, о чем судачат выдумки. Я не превращаюсь в птиц или в кого-то еще и никакими сверх способностей не обладаю. Правда в том, что до последнего дня, никто не видел моего лица, а кто видел, не предполагал, что перед ним Ворон. Правда также, что я искусен в своем ремесле и в бою не последний человек. – Сигурд вздохнул, вспомнив о конфискованных кинжалах «близнецах». – Но теперь все в прошлом, – Ворон отпил еще вина, уставившись в наполненный кубок.