Хроники Эрилхейма

Сигурд некоторое время с интересом наблюдал за необычной регенерацией.

«Неужели все дело в кристалле из сокровищницы?» – другого объяснения он не находил. Потом решился подняться, надеясь, что рана не откроется и ему не придется умереть от потери крови. В этот раз окончательно, потому как волшебный камушек тоже отобрали вместе с остальным снаряжением. Особенно жалко было кинжалы «близнецы», так Ворон называл любимые клинки, которые столько раз выручали его в этом суровом мире.

Края раны стянулись крепко, не было никакого дискомфорта. Вор сделал несколько наклонов, поворотов, повел затекшей шеей, размяв онемевшие мышцы.

«Эх, будь я чуть удачливее… – выдохнул Сигурд. – Будь я чуть быстрее, все могло бы быть куда прекраснее. Ну, хотя бы я жив! И чувствую себя вполне здоровым, – постарался тут же взять себя в руки Ворон. Он подошел к двери камеры, осмотрел петли. Пару раз толкнул. Массивная преграда даже не дрогнула. Снаружи через щели в камеру поступал скудный пучок света. Это означало, что в коридоре есть окна и скорее всего сейчас утро или день. – Казнят преступников обычно на рассвете. Отсюда следует – либо у меня в запасе день и ночь до утра, либо хозяева пожалуют с минуты на минуту».

– Эй! Есть кто!!! – крикнул Сигурд как можно громче. Мощные стены поглотили звук голоса как раскаленная земля пролитую воду. Тогда ворон лег и повторил попытку, крикнув в этот раз в промежуток между дверью и полом.

– Я говорю, есть кто живой!

Ожидание смерти подобно. А ожидание смерти вообще не терпимо. Ворон сейчас хотел услышать кого угодно, лишь бы не томиться в безмолвии.

– Эгее-е-гей стража!!! Воды хоть дайте! Что вы там, умерли что ли?

– Не трать понапрасну силы вор. Лучше помолись за свою душу, – голос, ответивший Сигурду, звучал холодно и скрипуче, без надежды и страха, злости и отчаяния. Без всех тех эмоций, которые присущи людям, ожидающим своей участи за решёткой. Но голос не принадлежал и надзирателю. Это Ворон ощутил где-то глубоко на подсознании.

– Кто ты? – Спросил Сигурд.

– Мое имя вскоре не будет значить ничего, как и твое.

Вор был готов поклясться, что почувствовал ухмылку.

– Но, если ты настаиваешь, – продолжил загадочный собеседник, – меня зовут Виндр.

– Знакомое имя. Может быть, ты был моим заказчиком? Многие хотят воспользоваться услугами мастера. – Не без гордости заявил Ворон.

– Не думаю. – И снова необычный тембр пробрал до костей.

– А меня можешь звать… – начал было вор, но его опередил Виндр.

– Сигурд, верно? Иногда Ворон. В зависимости кто называет.

– Черт бы тебя побрал! Откуда ты знаешь?! – Изумился узник. – Никто не видел моего лица.

– Не нужно видеть твоего лица, чтобы знать, кто попался верховному ярлу.

– Всё-таки разболтал, молокосос! Надо было прикончить его на месте. – Вспомнил Сигурд о третьем стражнике Олле. – Свидетели, никогда не оставлять свидетелей, – злился сам на себя Ворон.

– Тот стражник не причем, – ответил на его мысли Виндр, чем огорошил обалдевшего, Сигурда. Ведь он об этом только подумал, не собираясь делиться подробностями с кем-либо.

– Не спрашивай, как я это сделал. Мне ведомо больше, чем ты, можешь себе представить. Скажу лишь одно – если хочешь выйти от сюда и остаться в живых, проси встречи с Авдоном. Выслушай до конца, не перебивай. Передай ему следующие слова. «Посланники Четырех уже в этом мире, но надежда есть. Во мраке ярче свет» – запомнил? Вот и хорошо. Да и еще одно. Ты приобрел силу, которая со временем станет твоим проклятием. Но оперевшись на три столпа, ты выстоишь и переродишься вновь.

Сказать, что Сигурд был шокирован, значит, ничего не сказать. Вылившаяся на него информация каким-то образом накрепко впечаталась в его память. Вор, всем своим нутром, чувствовал невероятную силу, могущество коим обладал загадочный собеседник. Ему очень хотелось задать еще множество вопросов, но язык как будто перестал его слушаться. Так он и лежал, на полу с прижатым к щели лицом, между дверью и порогом.

Из оцепенения Ворона вывел звук шагов и разговор, доносившийся из коридора.

– В какой он камере?

– В шестой господин.

– Открывай! И будь на чеку, судя по всему это он, пришил Бьерна и Ингвара.

Раздался скрип ключа в замочной скважине. Сигурд благоразумно отпрянул от входа, прижался спиной к противоположной стене. Дверь с шумом отварилась, и в камеру вошли трое. Двое ничем не примечательных солдат, а вот третий скорее походил на палача, лысый с маленькими пронзительными глазами и огромными ручищами. Но нагрудник, наручи и поножи указывали, что перед узником тоже солдат, только старше по званию.

«Значит, суд все-таки будет. – Промелькнула мысль вора. – И меня не прикончат на месте, как дикого зверя.»

– Подъем! Жалкий кусок дерьма! – Заорал лысый так, что запах съеденного им чесночного супа долетел до Сигурда вместе с остатками пищи из-за рта.

Ворон тут же вскочил, скорее от отвращения, чем от страха перед тюремщиком. Двое стражников загоготали, удовлетворенные произведенным эффектом их начальника.

– Держи руки так, чтобы мы их видели. – Приказал лысый.

Один из солдат подошел к вору, надел на руки кандалы. Сигурду пришлось крепко стиснуть зубы, чтобы не крикнуть от боли, потому как чугунные браслеты глубоко впились в кожу, сдавливая запястье.

Солдат посмотрел в глаза Ворону и добавил:

– Подожди, это еще цветочки, посмотрим, как ты будешь корчиться, когда тебя начнут четвертовать.

– Пойдешь с нами, – продолжил «чесночный дракон», – правитель лично пожелал взглянуть на смельчака, рискнувшего погреть руки о его золото. Все трое басисто заржали. – И смотри, без глупостей! – пригрозил лысый, поднося к лицу Сигурда кривой тесак. Вор не ответил.

Его вытолкнули наружу и, периодическими тычками, повели по коридорам тюрьмы.

Площадь, отведенная под казематы, впечатляла. Здесь, при желании могли поместиться несколько сотен человек. Вернее сказать, преступников, бандитов, головорезов и других подобной братии. Потому как условия, в которых пришлось побывать Сигурду, хоть и не долго, человеческим не соответствовали. Сейчас же меряя босыми ногами полы подземелий, его заботил не комфорт будущих и настоящих «жильцов», а собственная шкура. А также таинственный собеседник из соседней камеры. Кто такой этот Авдон? И что значит послание, адресованное ему.

Вскоре преодолев винтовую лестницу, они вышли во внутренний двор тюрьмы. Свежий воздух и солнечный свет, показались в этот момент, самыми прекрасными явлениями.

Стояла хорошая погода. Одни из редких дней осени, когда почти голые деревья не нагоняют тоску, а пожухлая листва под ногами образовывает разноцветный ковер.

Провели его через площадку для тренировок, где с высоких стен в его сторону целились арбалетчики. Подошли к главным воротам. Там немного задержались, следовала процедура перевода заключенного, при которой к тройке сопровождающих вора присоединились двое вооруженных солдат. Отсутствие сапог, тяжелые кандалы на руках, дополнительный конвой, полностью похоронили надежду на побег. И даже, если каким-либо чудом ему все же удалось бы сбежать, то, когда его поймают, было бы дело времени. Ведь лицо Ворона теперь известно. Поэтому Сигурд решил отдаться на волю судьбы и богов, покорно последовав за надзирателем.

Расстояние от тюрьмы до дворца конунга, преодолели без приключений, банально и скучно. Никто не кидал в него тухлые овощи, неслышно было злостных выкрикиваний из толпы, даже ни разу не плюнули в его сторону. Либо подобные развлечения наскучили жителям Мирграда, либо вор выглядел жалко и невзрачно, что его попросту не замечали. Либо опасались, что Ворон в виде наказания, пополнит ряды армии конунга, и тогда доберется до обидчиков. А может и то и другое, и третье. В общем, ничего интересного не произошло, пока его не представили перед Хеммингуром.

– Ваше Величество, заключенный, по вашему приказанию, доставлен. – Сообщил лакей.

Хеммингур передал пустой кубок виночерпию, промокнул губы полотенцем. Слуга с проворством сложил на поднос остатки недавней трапезы, освободил стол от серебряных приборов и также быстро исчез, как появился.

Неспешно, даже лениво, конунг встал и медвежьей походкой направился к трону. Символ власти был внушительных размеров, под стать своему владельцу. Основным материалом для престола служил мореный дуб, украшенный искусной резьбой в виде морских змеев и еще каких-то мистических чудовищ. Сиденье и спинку кресла покрывала шкура горного медведя, а над изголовьем красовалась его морда. На подлокотниках сверкали драгоценные камни размером с крупную гальку.

Усевшись удобнее, правитель легким, но властным жестом руки разрешил ввести узника.

Вора подвели к основанию пьедестала, ударом древка алебарды заставили опуститься на колени. Хеммингур оперевшись подбородком о кулак с высоты своего положения, в прямом и переносном смыслах, прожигал взглядом узника. Ворон осмелился поднять голову и гордо взглянуть на конунга. Так, не отводя взгляда, они смотрели друг на друга несколько долгих, как вечность, секунд. Гордость Сигурда натянутой струной монотонно звенела в глубине души. «Если, попался, то будь любезен, достойно принять свою судьбу. Лучше уйти с высоко поднятой головой, чем прослыть жалким трусом, на века опозорив свое имя.

Хеммингур заметил браваду узника, но как истинный самодержец не показал этого.

– Прежде чем твоя никчемная жизнь оборвется, – начал правитель Эрилхейма, – я хочу знать, как? Как ты нашел тайный лаз в сокровищницу?

– Это вовсе не сложно, если идти за теми, кто знает дорогу, – саркастически улыбнулся Ворон.