Хроники Абсурда. Сборник рассказов

– И я, и я… – пьяно рассмеялся Заяц.

* * *

– Сильней, сильней его тычь! Может, и очнётся.

– Сам тычь! А если он живой и решит в ответ потыкать меня в места разные?

– Да не бойся ты. Чуешь, духан какой стоит? Жаль, но, кажись, отходит уже.

Сначала Зайцу показалось, что он спит и услышанный диалог ему приснился, но тут его что-то острое ткнуло в бок, он охнул и сел. Стайкой перепуганных воробьёв прыснули в разные стороны от него ежи. Затаившись у входа, стали наблюдать.

– Эй… – хотел грозно крикнуть Димон, но изо рта вырвалось лишь жалкое сипение. Откашлявшись, он махнул лапой, призывая подойти ближе. Ежи испуганно замотали головами, отчего Димону стало дурно. Заяц показал жестами, что хочет пить. Ежам же показалось, что Свирепый им угрожает. Испуганно вздрогнув, ежи несколько минут толкались, пока самый слабый кубарем не подкатился к Зайцу.

– Здрав будь, наихрабрейший, – проблеял ёж.

– Морковного… – просипел Заяц.

– Ась?

– Пить, говорю, дай, пока я у тебя все иголки не выдернул!

– А! Это мы мигом!

Ёж метнулся в угол и прикатил трёхлитровую банку газированного морковного морса.

– Вот! Всё, для нашего Героя, который не жалеет живота своего, в трудах ратных!

Жадно припав к банке, Заяц благополучно пропустил мимо ушей всё, что ёж говорил, но по мере опустошения ёмкости смысл фразы стал до него наконец-то доходить.

– Уф… Я-то, конечно, герой, одна битва с французской армией чего стоит, но вам-то, откуда это знать?

– Да как же?! Всем лесом за поединком через окно наблюдали. Радовались, как на третий день душить ты врага нещадно начал и одолел в борьбе неравной, отчего упали вы оба наземь…

– Стоп! Кто душил? Кого душил? – Димон задумался. Последнее, что он помнил, это то, что у него были гости. Один или два, а может целая семья и, кажется, из-за рубежа. Тут смутно припомнилось пойло заморское. В голове стали всплывать отдельные картинки. Вот он падает, вот пытается за что-то ухватиться. Вот хватается за хвост… Ему почему-то кричат, что это не хвост, обхватывают за шею в попытке приподнять… И всё… Темнота…

– И Франсуа проклятущий живучий ведь какой! С такой верхотуры сверзился и живой остался. В беспамятство только впал. Но ничего! Мы тоже не лыком шиты. Мигом кузнецы наши цепью его обвязали. Недолго ему осталось топтать землю русскую!

– А? – отвлёкся от воспоминаний Заяц. – Как это?

– Так схарчат его сегодня на поляне, – простодушно пояснил ёж. – Кстати, поторопиться бы надобно, а то звери в лесу ушлые. Чуть задержишься, и косточки не оставят.

– На какой поляне? – подскочил Заяц.

– Так, на заячьей, – махнул лапкой ёж.

С низкого старта рванул Заяц в сторону выхода. Только уши назад.

– От как приспичило-то болезного, – удивился колючий, – видать на жратву пробило после медовухи, боится, что при разделке туши поверженного врага, ему ничего не достанется.

* * *

Вся поляна была битком забита зверями. В её центре на земле распяли Франсуа.

Изо всех сил заработал ушами Заяц, пробиваясь в центр поляны. Ещё Гай, тот, что Юлий, говорил: «Нельзя обижать гостя». А тот гость, с кем чарка медовухи выпита (тут авторы со счёта сбились, так как сами слегка пригубили для чистоты эксперимента и правдоподобности), считай уже и не гость, а друг… Звери, как кегли разлетались от его толчков. И всё же… И всё же, он не успевал. Вот уже завыли волки и косолапый разинул пасть…

– Стоять! – останавливаясь, грозно крикнул Заяц. – Что мы, звери, что ли?

И удивительное дело. Звери, готовые растерзать француза на клочки, разом присмирели…

***

– Ты, Франсуа, не серчай. У нас звери вспыльчивые, но отходчивые.

– Понимаю, но моральный ущерб неплохо бы возместить.

– Возместим? – крикнул Заяц в сторону окна.

– Возместим… – раздался виноватый вздох.

А потом в лесу закатили пир, о котором впоследствии слагали легенды, но это уже совсем другая история…

Тут авторы покумекали и решили добавить рассказу морали:

С точки зрения философии понятие гостеприимства приобретает новую актуальность и остроту. С одной стороны, мало кто хочет, чтобы его мир заняли чужаки и чтобы его субъектность и мышление разрушились. С другой, интерес к чуждому и непонятному – часть стратегии познающего ума и способ увидеть себя глазами Другого. Сегодня люди разных стран и народов всё дальше и дальше отдаляются друг от друга, единственное, что их ещё связывает – Всемирная паутина, похожая на трущобы леса. Всё чаще мы ходим «в гости» на чьи-то страницы в социальных сетях и, порой не осознанно, там гадим. Люди, одумайтесь, мы же не звери! Просто подумайте, что творите!

Часть 2. Другая история

– Ты, Франсуа, не серчай. У нас звери вспыльчивые, но отходчивые.

– Понимаю, но моральный ущерб неплохо бы возместить.

– Возместим?! – крикнул Заяц в сторону окна.

– Возместим… – раздался виноватый вздох.

Франсуа внезапно встрепенулся:

– А чего ты меня, косой, всё время Франсуой кличешь? Даже как-то тянет устроить скандал…

– А кто же ты?! – опешил Заяц. – Ворона сказала, что вы… ты, с Наполеоном у нас тут был в 12-ом году…

Француз задумался, отчего лоб его собрался гармошкой.

– Не, – протянул он. – Это какая-то ошибка. В 12-ом году меня здесь не было. Мы с женой квартиру только в 2023 году получили. До этого я в Урюпинске жил.

– А как же Наполеон?

– Был такой, – припомнил Франсуа. – Когда я в Институте Психиатрии лежал, у меня так соседа по койке звали. Но это ещё в 2015 году было. В Урюпинске. Потом меня выписали, а Наполеон на повышение пошёл. Сказал, что отныне он Флагман Российского Флота, «Адмирал Кузнецов». Он и сейчас, наверное, по институту плавает…