На стороне зла

– Получается, ты обманул банк.

Я молча смотрел на Вовчика. Не нравится мне этот разговор.

– А потом нае.. обманул Владимира Севастьяновича и Анзора Рашидовича.

– Ты от них?

– Не совсем. Вернее, не только от них, но я должен передать тебе привет – и от Анзора Рашидовича, и от Владимира Севастьяновича.

Я выругался. Но хорошо хоть разговор в банке. Прямо сейчас меня не грохнут.

– Слушай сюда, Джим, – сказал бандит; двух солидных людей, чьи имена только что прозвучали, мог представлять только другой бандит. – Они тебя закопают.

В общем, я конкретно влип. Конечно, понимал это и без разговора с Вовчиком, но теперь угрозу мне высказали прямо в лицо. И почему банк спелся с этими «авторитетными» предпринимателями?

– Теперь к делу, – Вова засопел, взял со стола салфетку и громко высморкался. Смял бумажку, бросив ее прямо на пол. – Если каким-то чудом тебя не закопают, то сядешь по статье о мошенничестве. Банк уже готовит заявление в полицию, а на зоне тебе точно передадут новый привет. Смекаешь?

Обложили со всех сторон! Кто только надоумил искать денег у Владимира Севастьяновича, а потом у Анзора Рашидовича!

– Что вы хотите от меня? Я уже несколько раз общался с банком. Денег у меня нет!

– О! Начался нормальный разговор. Респект! Да, говорить мы будем о деньгах.

Вова продемонстрировал белозубую улыбку и поднял кверху указательный палец, продолжив.

– Мы… Да, мы, дадим тебе денег.

Бандит назвал сумму, которая разом покрывает все мои долги и проценты по ним, да еще хватит на несколько лет безбедного ничегонеделания на диване.

– Опять кредит? – хриплым голосом спросил я, потянувшись к бутылке с минеральной водой и пластиковому стаканчику с логотипом банка, которые всегда стоят на столе для посетителей. В горле пересохло.

– Никакого кредита, – скалясь, сказал Вовчик. – Деньги будут твоими при условии…

– Говори!

– Ты про «Новую жизнь» слышал?

– Разумеется! Главная глобальная игра современности! Самая масштабная. С полным погружением, если есть деньги, конечно. Все в нее играли или играют. Весь мир!

Я с подозрением и непониманием смотрел на Вовчика. Зачем спрашивает про «Новую жизнь»? Про нее все и так знают, и я тоже знаю. Мечтал создать хоть какое-то подобие именно этой игры да прогорел. Дурак…

– Хорошо, – бандит напротив меня заговорил серьезно. – Слышал ли ты про реальные смерти игроков в «Новой жизни»? Может, читал или смотрел чего?

– Это ведь просто слухи, – ответил я.

То там, то сям всплывала информация, что в игре никак не вылечат опасный баг. Якобы пользователи капсул с полным погружением – дома у меня именно такая, последнего поколения – иногда после смерти их персонажа в игре умирают и в реальности. Будто бы мозг получает сильный эмоциональный заряд, который убивает по-настоящему. То ли не выдерживает нагрузки, то ли дает команду организму отключиться, полагая, что тот уже мертв.

Короче, бред полный. Я мог с уверенностью это утверждать: и как профессиональный тестер, и как разработчик, пусть и не слишком удачливый. Об этом и сказал Вовчику.

– Нет, это не слухи, – сказал он. – Если кое-то подкрутить на главном сервере, то получаются не слухи, а реальные случаи.

– Легче кое-что подкрутить в Пентагоне.

– Да, Джим, ты прав, – хмыкнул бандит. – На серверах Пентагона это сделать гораздо проще, а люди в капсулах действительно умирают. Это не афишируется и старательно заминается. Остаются «просто слухи».

– Допустим, но что ты, точнее, вы хотите мне предложить? Чтобы я заметал следы? Или что?

– А ты сможешь?

– Нет.

– Так и думал, что не сможешь. У тебя другие таланты.

Я вновь налил себе воды. Внутри нехорошее предчувствие, и, вообще, те деньги, которые мне предложили, можно получить только за что-то противозаконное и крайне опасное.

– Допустим, я поверил про смерти в капсулах. Ты хочешь сказать, что программу, как ты выразился, все-таки подкручивают? Зачем это разработчикам? У них столько денег, сколько не у каждого правительства есть. Зачем такие риски, ведь если хоть одна смерть вскроется, то электрического стула им не миновать. У американцев он снова в моде.

– Это делают не разработчики. Это делаем мы.

– Да кто такие мы?

Странный бандит взял паузу и тоже налил себе воды.

– Есть люди, Джим, готовые заплатить огромные, просто безумные деньги за убийство реального человека. Я про игру сейчас говорю. Чтобы персонаж умер там, в онлайне, а игрок здесь в реале.

Кажется, я начал догадываться, о чем пойдет речь, и мне это очень не понравилось.

– Другие люди, то есть мы, даем такую возможность. Мы подкручиваем, – Вова усмехнулся, – да, прокручиваем – занятное слово, и игрок в капсуле полного погружения умирает, если его персонаж погибнет в игре. Капсула убивает мозг, она это может, если нужным образом настроить аккаунт игрока.

– Несанкционированный доступ в программное обеспечение группой лиц, – после школы я учился на юриста. Бросил на втором курсе, но в голове кое-что осталось.

– До семи лет, – подтвердил мою догадку Вова и, сощурившись, добавил. – Тебе, как соучастнику, по твоей роли в нашем деле, может грозить от трех до пяти.

– Что-то не радует.

– А ты порадуйся статье за мошенничество в особо крупном размере, – как все матерые бандюки Вова хорошо разбирался в уголовном кодексе, – и минимум двадцатке на зоне. Двадцать лет в петухах тебе светит, Джим. Владимир Севастьянович и Анзор Рашидович об этом позаботятся. Ты не сомневайся.

Хотелось подняться и уйти, только про все сказанное я уже успел поговорить с адвокатом. Кроме обещания опустить на зоне.

– Ты врубись уже, Джим, о чем я тебе разжевываю. Или гарантированное уголовное дело с трехсотпроцентным осуждением и прелестями колонии общего режима. По полной! Или ты сразу, как согласишься, получаешь названную сумму. Она больше всех твоих долгов, мы про них знаем.

– На что согласиться? – я уже понимал, что от меня хотят.

– Ты отличный игрок. Прекрасно знаешь «Новую жизнь». Именно на тебя будут охотиться наши клиенты. Мы создадим специальный аккаунт, с которого ты будешь играть. Наши клиенты ничем не рискуют, а у тебя на кону твоя же жизнь.

– Какая-то не равнозначная игра.

– Все справедливо. Не ссы! У них деньги, у тебя жизнь. Но в игре все будет по чесноку. Слишком уж глубоко ковырять ее мы не можем. Чтоб никто не просек!