Ленин. Спаситель и создатель

Скажем, выступающие „мартовцы“ приводили пример – вот, мол, некий профессор… Он признаёт программу, он входит в партию, но не входит в организацию как её работающий член. Ленин помечает: „Такие люди не могут быть приняты в партию“. И далее: „Если он пойдёт (на опасность), то он будет профессиональный революционер“.

Формулировка Мартова – по его собственным словам, отличалась „эластичностью“, она расширяла понятие „член партии“, а Ленин его стремился сузить, справедливо считая, что необходимо „отделение болтающих от работающих“, и что „лучше 10 работающих не назвать членами, чем 1 болтающего назвать“.

Достаточно распространено заблуждение, что на II съезде РСДРП победила ленинская формулировка, но это было, увы, не так, что подтверждают как все курсы истории партии, начиная со сталинского „Краткого курса“, так и сам Владимир Ильич в своём „Рассказе о II съезде РСДРП“.

Он пишет:

„Мартов одержал тут победу: принята была (большинством около 28 голосов против 23 или в этом роде, не помню точно), его формулировка, благодаря Бунду, который, конечно. сразу смекнул, где есть щёлочка…“

Если мы вчитаемся в пункт 1-й Организационного Устава партии, принятого на II съезде РСДРП, то увидим, что он был принят действительно не в строго ленинском варианте и выглядел так: „Членом Российской социал-демократической рабочей партии считается всякий, принимающий её программу, поддерживающий партию материальными средствами и оказывающий ей регулярное личное содействие под руководством одной из её организаций“.

„Участие“ и „содействие“ – вещи очень разные. Тем не менее, после II съезда появились понятия „большевики“ – сторонники Ленина, и „меньшевики“ – противники Ленина.

А вышло это так…

Обсуждалось четыре списка кандидатов в Центральный Комитет (ЦК), среди которых были „примирительный“ список большинства; „боевой“ список меньшинства: Носков (искровец большинства, позднее примиренец. – С.К.), Розанов (центристский делегат от группы „Южный рабочий“, после съезда активный меньшевик. – С.К.) и Троцкий; а также – „боевой“ список большинства: Носков, Кржижановский, Розанов.

Розанов отказался идти в „боевом“ списке большинства и был заменён в нём Ленгником – соратником Ленина ещё по „Союзу борьбы за освобождение рабочего класса“. Как и другой ленинский старый соратник Кржижановский, Ленгник находился в это время в России.

В итоге членами ЦК были избраны сторонники большинства Носков („Глебов“), Кржижановский („Клэр“) и Ленгник („Курц“)[295 - Ленин В.И. ПСС. Т. 8, примеч. 14 на с. 511.].

Потерпели поражение мартовцы и при выборах редакции центрального органа (ЦО) партии – газеты „Искра“. В редакцию были избраны Плеханов, Ленин и Мартов, вопреки требованию Мартова включить в состав редакции всех старых редакторов, то есть Плеханова, Ленина, Мартова, Аксельрода, Потресова и Веру Засулич… Мартов устроил по этому поводу настоящую истерику, как и его сторонники. Ленин писал: „Один мартовец держал такую речь при этом, что один делегат закричал после неё секретарю: вместо точки поставь в протоколе слезу“[296 - Ленин В. И. ПСС. Т. 8, с. 18.].

Мартов кричал о „самодержавии“ Ленина, о создании им „робеспьеровского режима казней“, об „устройстве политических похорон старым товарищам“[297 - Ленин В. И. ПСС. Т. 8, с. 101.], но всё это было со стороны бывшего близкого товарища лишь проявлением мелочных амбиций.

Вариант Мартова означал отказ от боевой позиции Ленина и был – хотя и минимальным, но большинством съезда – отвергнут. Отсюда и пошло: „большевики“ и „меньшевики“.

Название „большевики“ возникло, на первый взгляд, случайно. В действительности же оно было редким образом исторически обоснованным и логичным.

Исторически и по политической сути вышло здорово и точно, однако почти сразу после II съезда Ленин и идущая за ним часть РСДРП оказались в меньшинстве. Одну из решающих ролей в этом сыграл Плеханов – его поддержка Ленина по вопросу о том, кого следует считать членом партии исчерпала, и уже, фактически, навсегда, все резервы принципиальности этого действительно выдающегося русского марксиста. От поддержки Ленина Георгий Валентинович переходит к борьбе с ним.

Отходил от Ленина и бывший близкий товарищ Потресов…

Что ж, принципом Ленина всегда было: если оппоненты не желают взаимной лояльности, то лучше уж добрая ссора, чем худой мир. И в конце своего „Рассказа о II съезде РСДРП“ он заявил:

„Русской социал-демократии приходится пережить последний трудный переход к партийности от кружковщины, к сознанию революционного долга от обывательщины, к дисциплине от действования путём сплетен и кружковых давлений…“[298 - Ленин В. И. ПСС. Т. 8, с. 20.]

Собственно, это была главная установка Ленина для тех его соотечественников, которые были готовы сделать дело партии делом своей жизни.

На этом и выросло то уникальное в политической истории мира течение мысли и дела, которое стало знаменитым под увесистым названием „большевизм“.

Глава 17. Шаг назад, два шага вперёд – в 1905 год

Российское общество начала ХХ века было таким же расколотым и противоречивым, как и нынешнее российское «общество» начала XXI века. Причина одна и та же: оба этих общества – общества классовые. В обоих присутствуют – по классификации отнюдь не Маркса и не марксиста Ульянова, а убеждённого антидемократа Талейрана – всего две категории членов общества: те, кто стрижёт, и те, кого стригут. Под последними Талейран имел в виду баранов о двух ногах, которые позволяют имущим стричь себя так же, как стригут баранов о четырёх ногах.

Конечно, среди тех, кого «стригли» в царской России, было немало достаточно обеспеченных людей – скажем, царские лакеи имели даже придворные чины.

Так же и среди тех, кого «стригут» в ельциноидной России, есть немало ездящих на «мерседесах» – модный у «золотой» сволочи визажист или архитектор вполне процветают.

Однако это ничего не меняло и не меняет по существу: ни лакеи, ни даже визажисты, стригущие волосы тем, кто «стрижёт» неимущих ближних, не относятся в классовом обществе к хозяевам жизни.

И что уж говорить о трудящейся массе!?

Всё это Ленин прекрасно понимал – для него это всё давно было азбукой. Проблема была в том, чтобы передать своё понимание широким массам, остригаемым имущей элитой.

В сентябре 1903 года Ленин по просьбе группы революционных студентов, написал для газеты «Студент» статью «Задачи революционной молодёжи». Первый номер «Студента» вначале печатался в России, а после конфискации тиража в типографии, был вторично напечатан в апреле 1903 года в Женеве. Последний, сдвоенный номер (№ 2–3) вышел уже в Цюрихе, и в нём-то была опубликована статья Ленина. Нам интересна из неё оценка политического расслоения в царской России – с соответствующими коррективами эта оценка верна и для сегодняшнего дня:

«Для всего русского общества… характерны… шесть групп: реакционеры (монархисты. – С.К.), равнодушные, культурники, либералы, социалисты-революционеры (эсеры. – С.К.) и социал-демократы…

Культурники есть во всех слоях общества, и везде они… ограничиваются маленьким кругом профессиональных интересов, улучшением данных отраслей народного хозяйства или государственного или местного управления, везде они боязливо сторонятся политики, …называя политикой всё и вся, относящееся до формы правления. Слой культурников всегда являлся и является поныне широким основанием нашего либерализма…»[299 - Ленин В. И. ПСС. Т. 7, с. 343–344.]

Сегодня реакционерами оказываются кремлёвские ельциноиды, поскольку они отбрасывают Россию на век назад; роль эсеров изображают разного рода «нацболы», «жирики» и т. д.; к «культурникам» можно отнести почти всё профессиональное сообщество (учёных, инженеров, учителей, врачей и т. д.), ну, а равнодушные и либералы – они и есть равнодушные и либералы…

Тогдашние социал-демократы в их подлинно революционной ипостаси были представлены соратниками и сторонниками Ленина – большевиками.

Так классифицируя российское общество, Ленин имел в виду, конечно, лишь образованную его часть, а задача была в том, чтобы овладеть прежде всего простонародной частью общества, которая и составляла широкую массу. Без боевой партии эта задача не решалась.

Общерусская политическая марксистская газета по замыслу Ленина должна была стать и стала решающим фактором в борьбе за партию и подготовку II съезда партии. Так и вышло – в конце декабря 1900 года вышел первый номер «Искры», а уже в июле 1903 года собрался съезд, положивший начало всё возрастающей повседневной партийной работе.

II съезд выявил, однако, и основные точки расхождения двух основных течений в партии – ленинского и антиленинского, и почти сразу после съезда в РСДРП произошёл первый раскол.

До съезда вышло 45 номеров «Искры», и основную редакторскую работу вели Ленин (по преимуществу) и частично Мартов, а Плеханов «вносил вклад» как идеолог.

После II съезда «Искра» с № 46 по № 51 выходила под редакцией Ленина и Плеханова (Мартов войти в редакцию отказался). Но вскоре Плеханов перешёл на позиции меньшевизма. Вдаваться в психологические причины отступничества Георгия Валентиновича я не намерен, но предположу, что сработала вульгарная зависть крайне высоко себя ценившего Плеханова к молодому Ленину.

Плеханов был человеком, так сказать, светским, он был чувствителен к похвалам, а Ленину всегда было плевать на то, как он выглядит в глазах окружающих и какое впечатление производит. Наверное, поэтому он и производил неизменно сильное впечатление на всех, кто любил партию в себе, а не себя в партии!

С позиций сегодняшнего дня можно предположить и следующий пикантный момент…

Ко времени выдвижения Ленина в лидеры российских социал-демократов руководители европейской социал-демократии, и, прежде всего, лидеры II Интернационала Эдуард Бернштейн и Карл Каутский превращались, фактически, в агентов влияния капитала в рабочем движении.

Каутский, правда, представлял из себя долгое время фигуру противоречивую. Ещё в 1909 году он написал брошюру «Путь к власти», которую Ленин назвал последним и лучшим произведением среди всех работ Каутского против оппортунизма.

Бернштейн был откровеннее, это он выдвинул выдающийся (выдающийся по силе развращающего влияния на народные массы) лозунг «Конечная цель (т. е. социализм, – С.К.) – ничто, движение – всё».

Второй Интернационал был создан в 1889 году при участии Фридриха Энгельса как международное объединение социалистических партий, и к моменту смерти Энгельса в 1895 году стал влиятельной политической силой европейского масштаба. Однако к началу ХХ века руководство II Интернационалом стали прибирать к рукам «кроты» Капитала и ренегаты типа Бернштейна.

Бернштейн положил начало оппортунистической ревизии марксизма, отрицая и противоречия капитализма, и теорию классовой борьбы. Задачей ревизионистов, поставленной перед ними Капиталом, было превращение социал-демократических партий из партий социальной революции в партии социальных реформ.

В сентябре 1900 года на Парижском конгрессе II Интернационала было принято решение об образовании постоянного исполнительно-информационного органа II Интернационала – Международного социалистического бюро (МСБ). Оно разместилось в Брюсселе – вначале под названием «Международная центральная комиссия».

С 1905 года Ленин входил в состав МСБ как представитель от РСДРП, но первыми представителями России в МСБ были Г. В. Плеханов и Б. Н. Кричевский (1866–1919). Последний одно время примыкал к группе «Освобождение труда», но с конца 90-х годов стал одним из лидеров «экономизма» и вполне откровенным бернштейнианцем.

Как уже сказано, к началу ХХ века соглашательские элементы в европейской социал-демократии уже находились – тут сомневаться не приходится, на прямом содержании у европейского капитализма. Иными словами, средствами для разложения рабочего движения они располагали.

Плеханов с Кричевским во главе российской социал-демократии устраивали всю эту компанию вполне, а Ленин был опасен, и это становилось всё более понятным. Не исключено, что Плеханов постепенно тоже эволюционировал к прямому ренегатству, и оно оплачивалось субсидиями не только на личные, но и на партийные нужды, – чтобы повысить авторитет Плеханова в развивающейся РСДРП.

МСБ – как штаб ревизионизма, вполне могло создать Плеханову финансовый режим наибольшего благоприятствования для захвата редакции и издания такой «Искры», которая была нужна соглашателям.