Генерал Деникин. За Россию, Единую и Неделимую

В Егорлыкской 20 апреля большевистский снаряд угодил в дом, где располагался штаб с Деникиным и Романовским. Новый главком чуть было не повторил судьбу старого. Но судьба его берегла: погиб адъютант, и были ранены несколько офицеров. Оба генерала вышли из дома, с головы до ног перепачканные извёсткой. Пронесло, была Страстная суббота…

Судьба надолго связала Деникина и Романовского. В последующие два года войны дня не проходило, чтобы генералы не виделись и не принимали решений по военным и политическим вопросам коллегиально. По существу, это был первый «правящий тандем» в Белой России.

«С первых же дней совместной службы в качестве командующего и начальника штаба, – писал Деникин, – между нами установились отношения интимной дружбы, основанные на удивительном понимании друг друга и таком единомыслии, которого мне лично еще не приходилось испытывать в своих отношениях с людьми. Работать вместе было легко и приятно».

Заметим, подобных отношений у Деникина с Алексеевым не сложилось, хотя за последние полгода в спорах с Корниловым именно на его стороне чаще всего выступал сын крепостного. Вероятнее всего, несостоявшийся диктатор и «спаситель России» вообще дистанцировался от любого лидера, стараясь показать свою обособленность и особое мнение по всем вопросам. К тому же неуживчивый характер Алексеева и его двусмысленная позиция в ходе корниловского мятежа всё же отдаляли от него монархически настроенных офицеров и генералов, которых на тот момент в Добровольческой армии было большинство.

Армия возвращалась. В пасхальную ночь добровольцы входили в первую на пути донскую станицу Егорлыкскую, навстречу крестному ходу из местного храма.

На Дону в станице Мечетинской Ледяной поход заканчивался. Из тех, кто выступил из Ольгинской 15 февраля, в живых осталось 3698 человек, получивших впоследствии медаль «первопоходников» – на Георгиевской ленте серебряный терновый венец, пронзённый мечом. На Дон возвращались уже чуть более 5 тысяч человек с примкнувшими к добровольцам кубанцами[7 - Деникин А. И. Очерки русской смуты: Белое движение и борьба Добровольческой армии. Май – октябрь 1918. Минск, 2004. С. 96.].

Один из участников Ледяного похода подытоживал: «80 дней маршей, из коих 44 боя, 1050 вёрст пройденного пути… около 500 убитых, 1500 раненых. Зажгли ли мы тот светоч, о котором говорил генерал Алексеев? Да, зажгли. Ибо, несмотря на значительные, часто искусственно создаваемые с разных сторон, препятствия, к нам отовсюду потянулись русские офицеры и добровольцы»[8 - Деникин А. И. Указ. соч. С. 96.].

То есть из 3683 выступивших в поход корниловцев Добрармия потеряла более 60 % своего состава. Как говорил тот же Деникин, «деревянный крест или жизнь калеки были уделом многих участников корниловского похода». Лучших из лучших, тех самых, которые фанатично верили в Идею. Соль Белой России.

В это же время параллельно в Ростов с боем входил отряд полковника Михаила Дроздовского, проделавший более чем тысячевёрстный марш из Румынии на соединение с Добр армией. Его авангард во главе с полковником Антоном Туркулом пробился к кафедральному собору Рождества Богородицы на Старом базаре. Белая Россия объединялась.

Марш Дроздовского

Генерального штаба полковник Михаил Дроздовский был единственным старшим офицером русской армии, сумевшим сформировать дееспособную добровольческую часть и с боями провести её с Румынского фронта из Ясс в Новочеркасск.

Один из современников дал ему такую характеристику: «Нервный, худой, полковник Дроздовский был типом воина-аскета: он не пил, не курил и не обращал внимания на блага жизни; всегда – от Ясс и до самой смерти – в одном и том же поношенном френче, с потертой георгиевской ленточкой в петлице; он из скромности не носил самого ордена. Всегда занятой, всегда в движении. Трудно было понять, когда он находил время даже есть и спать. Офицер Генерального штаба – он не был человеком канцелярии и бумаг. В походе верхом, с пехотной винтовкой за плечами, он так напоминал средневекового монаха Петра Амьенского, ведшего крестоносцев освобождать Гроб Господень… Полковник Дроздовский и был крестоносцем распятой Родины. Человек малого чина, но большой энергии и дерзновения, он первый зажёг светильник борьбы на Румынском фронте и не дал ему погаснуть»[9 - Бондаренко В. В. Вожди Белого дела. М., 2017. С. 24.].

Сам 36-летний полковник уже к тому времени был достаточно известной личностью в военной среде. Родился в семье генерала, героя Севастопольской обороны, с отличием закончил Павловское училище, откуда вышел в приснопамятный лейб-гвардии Волынский полк, сыгравший столь зловещую роль в Февральской революции. Оставил академическую скамью, уйдя добровольцем на войну с Японией.

За период двух войн собрал россыпь боевых орденов за личную храбрость и золотое Георгиевское оружие, что лишь подчёркивает отвагу Дроздовского. В период между войнами успел отучиться на курсах воздухоплавания, ходил в море на броненосце и подводной лодке, спускался на дно морское в водолазном костюме. Настоящий боевой офицер, познавший в военном деле таинства всех видов войск.

«Приказом командующего 10-й армией 2 ноября 1915 года за № 1270 награждён Георгиевским оружием за то, что, принимая непосредственное участие в бою 20 августа 1915 года у местечка Оханы, произвёл под действительным артиллерийским и ружейным огнём рекогносцировку переправы через Месечанку, руководя форсированием её, а затем, оценив возможность захвата северной окраины местечка Оханы, лично руководил атакой частей Перекопского полка и умелым выбором позиции способствовал действиям нашей пехоты, отбивавшей в течение пяти дней наступавшие части превосходных сил противника»[10 - Гагкуев Р. Г. Последний рыцарь // Дроздовский и дроздовцы. М., 2012. С. 9—125 и др.].

Крушение государства и развал армии настолько потрясли Дроздовского, что он после большевистского переворота решил сложить с себя полномочия начальника 14-й дивизии Румынского фронта. Однако именно в это время тогдашний командующий фронтом генерал Дмитрий Щербачёв получил из Новочеркасска письмо от экс-главнокомандующего генерала Михаила Алексеева о формировании добровольческого соединения на Дону для спасения России. Союзники поддержали идею, но с уклоном её в формирование украинских национальных частей, которые, по их мнению, должны были образовать фронт против Германии. В очередной раз сказалась союзническая недальновидность, ибо именно украинские самостийники начали сепаратные переговоры о мире с немцами.

Русское же офицерство, которому претил раскол державы, проукраинскую позицию не собирались отстаивать, но планировали бороться в первую очередь с узурпаторами, а не с тевтонами. Щербачёв поколебался и дал разрешение Дроздовскому формировать добровольческие части по своему усмотрению.

Воспрянувшее духом офицерство наименее подверженного разложению Румынского фронта двинулось в Яссы, во фронтовой штаб, дабы сколотить отряд и пробиваться в Новочеркасск – к Алексееву и Корнилову. По пути отбирали оружие у дезертиров, устраивали засады на дорогах, внезапно налетали, разоружали опустившихся бродячих вооружённых погромщиков и бандитов в солдатских шинелях. Так приобрели винтовки, пулеметы, лёгкую батарею и батарею шестидюймовых мортир, броневик, обозы. Формировали сразу две бригады добровольцев – полковника Дроздовского в Яссах и генерал-лейтенанта Юлиана Белозора в Кишинёве. Однако впоследствии Белозор струхнул и не только отказался от похода, но и призвал своих офицеров «не доверять безумному плану Дроздовского».

Утром 16 декабря 1917 года в одной из палат лазарета Евгеньевской общины Красного Креста началась запись добровольцев в 1-ю бригаду. Поступающие давали подписку:

«Я, …, поступая добровольно в Национальный Корпус Русских Добровольцев, имеющий целью воссоздание порядка и организацию кадров по воссозданию российской армии, причём за всё время пребывания в Корпусе обязуюсь:

1) Интересы Родины ставить превыше всех других, как-то – семейных, родственных, имущественных и пр. Поэтому защищать с оружием в руках, не жалея своей жизни, родину, жителей ее без различия классов и партий – и их имущество от всякого на них посягательства.

2) Не допускать разгрома и расхищения каких бы то ни было складов.

3) Всюду стоять на страже порядка, действуя против нарушителей всеми способами до применения оружия включительно.

4) Быть внепартийным, не вносить и не допускать в свои ряды никакой партийной розни, политических страстей, агитации и т. д.

5) Признавать единую волю поставленных надо мною начальников и всецело повиноваться их приказаниям и распоряжениям, не подвергая их обсуждению.

6) Всюду строго соблюдать правила дисциплины, подавая собою пример окружающим.

7) Безропотно и честно исполнять все обязанности службы, как бы они тяжелы временами ни были.

8) Не роптать, если бы случайно оказался недостаток обуви, одежды, пищи или она оказалась бы не вполне доброкачественной.

9) Также не роптать, если бы оказались неудобства расквартирования, как то: теснота, холод, грязь и пр.

10) Не употреблять спиртных напитков и в карты не играть.

11) Без разрешения своих начальников от своих частей не отлучаться.

12) В случае неповиновения, дезертирства, восстания, агитации против дисциплины подлежу наказанию по всей строгости законов военного времени»[11 - РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 347. Л. 3.].

Дроздовским были посланы офицеры-вербовщики в Одессу, Киев и другие крупные города. Бригада постепенно разрасталась. Союзники же, традиционно не разбираясь в российской конъюнктуре, делали ставку на генералов Щербачёва и его начальника штаба Анатолия Кельчевского. Из-за этого возникла невообразимая путаница в штабах, пошли трения с румынами и украинцами. Немцы всех и «помирили», начав наступление в Румынии. Отчаявшиеся генералы на фоне переговоров большевиков в Брест-Литовске отдали приказ о роспуске добровольцев. Однако Дроздовский подчиниться отказался. Румыны, готовясь к предсказуемому предательству большевистских властей и подписанию сепаратного мира с Центральными державами, запретили выдачу оружия русским и пропуск их в Россию, рассчитывая путём сдачи в плен целого фронта выторговать себе приемлемые условия капитуляции. 23 февраля 1918 г. румынские войска начали окружать местечко Соколы, где стояла бригада, намереваясь её разоружить.

Дроздовский прямо предупредил союзников, что «разоружение добровольцев не будет столь безболезненно, как это кажется правительству» и что «при первых враждебных действиях город Яссы и королевский дворец могут быть жестоко обстреляны артиллерийским огнём». При попытке румын окружить лагерь добровольцев те развернулись в боевые цепи и выкатили пушки на прямую наводку. Гордые потомки даков моментом испарились и дали отмашку – пусть эти русские катятся куда хотят. Отдали всё, что требовал Дроздовский: снаряды, бензин, деньги.

26 февраля 1918 года 1-я бригада добровольцев Дроздовского в составе 667 офицеров, 370 солдат, 14 врачей и 12 медсестёр выступила в поход на Дон. Всего 1063 человека.

5 марта в Дубоссарах бригада приняла окончательный вид:

штаб (начальник штаба – полковник Михаил Войналович, его помощник – подполковник Георгий Лесли);

сводно-стрелковый полк (генерал-майор Владимир Семёнов);

конный дивизион (102 сабли, штаб-ротмистр Борис Гаевский);

артиллерия (под общим командованием генерал-лейтенанта Николая Невадовского);

конно-горная батарея (капитан Борис Колзаков);

лёгкая батарея (полковник Михаил Ползиков);

мортирный взвод (полковник Александр Медведев);

команда связи (капитан Сосновский);

конная и автомобильная радиотелеграфные станции (подполковник Гран);

автоколонна (капитан Лисицкий);

броневой отряд – броневики «Верный» и «Доброволец» (капитан Ковалевский);

команда разведчиков особого назначения (поручик Гандлевский, 15 сабель);

полевой лазарет (старший врач Михаил Введенский);

интендантство (полковник Абрамов)[12 - Гагкуев Р. Г. Указ. соч. С. 9.].