Сезон нежных чувств

– Ну как же, батенька мой, а разве не вы подходили недели этак три назад? У меня – память!

– Не подходил.

– Очень жаль. А вас лично что интересует? Есть последний Мопассан семитомный, широкий выбор Сименона, Агаты Кристи меньше… Может, фантастику предпочитаете, тогда рекомендую Стругацких. Цены самые приемлемые…

– Спасибо. Мне ничего не надо. Просто жду здесь человека.

– Уважаю, прошу извинить. Но если что, обращайтесь, – он приподнял серенький пирожок, кивнул как старому знакомому и возвратился к разговору о Кафке, тираж которого заставлял его собеседника страдальчески чмокать потрескавшимися губами.

Из магазина вышла Каринка с низеньким плотным молодым человеком в искусственной шубейке, лохматой шапчонке, на темечке обшитой кожей, с кожаным же козырьком, при очках. Пухлые щёки розовели крепким сибирским здоровьем, мороз им не страшен.

– Это одногруппник Витя Судаков, – представила Каринка, открывая сумку, – а это мой братец Юрик.

– Список есть? – спросил Витя, деловито заглянув в сумку.

– Конечно, есть, цену я обозначила желаемую, до рубля можешь опускать на те книги, которые подчёркнуты, на остальные держи, как написано.

– Ясно, – Судаков закрыл сумку и, подняв её не так легко, как Бармин, унёс в магазин.

– Сдавать будете букинистам?

– Нет, Витя сам топчется в предбаннике, сам продает и покупает. Это, конечно, опаснее, чем здесь стоять. – Она снисходительно посмотрела на зябнущих кафкианцев, взглядом утирая им сопли. – Зато и результаты не сравнить.

– В библиотеку, значит, не идём?

– Нет, – засмеялась Каринка, – это я «Букинист» называю библиотекой для мамы. Она же умрет со стыда, если узнает, что любимая дочь книгами спекулирует. Нам кучу литературы задают читать, а в библиотеке список очередников на нужные издания на два года вперёд расписан. В читальном зале три экземпляра на пятьдесят человек. Кто успел с утра схватить – сидит, читает, остальные ходят вокруг и ноют хором: «Можно мы рядом посидим? Сморкаться не будем, гриппом не болеем, вот справка от врача». Идиоты, Достоевского на них нет. Мы книги скупаем, читаем и сразу продаём. Ещё и навар остаётся небольшой. А вон, к примеру, наши девушки из группы топают по улице, дуры дурами. Хочешь, познакомлю?

– Зачем?

– Ну, мало ли? Вдруг понравятся, влюбишься, письма будешь писать и одеколоном листки опрыскивать. Привет, девчонки! Позвольте представить моего брата с юга, приехал на каникулы, на втором курсе учится университета, отличник, математик, комсомолец, спортсмен. Зовут Юра. А это наши самые красивые девчонки на курсе: Мария, Анна, Галина.

– Света, – поправила её Галина.

– Точно, – согласилась, ни капли не расстроившись, Каринка. – Представляете, девчонки, вышли мы сейчас из магазина, а Юрик мне говорит: смотри, какие красивые девчонки идут, вот бы с ними познакомиться! Нет, вру, он не так сказал, он сказал, если честно: смотри какая красивая девчонка, вот бы с ней познакомиться! А кто из вас красивая, не успел назвать. Так кто, Юрик? Говори, говори, признавайся, деваться тебе некуда. Маша, Аня или эта… которая Света?

Девчонки засмущались, покраснели, но стояли, потупившись, и ждали его решения. Бармин тоже растерялся, эта сестрица вечно подведёт под монастырь для собственной забавы.

– Смотрите, девчонки, застеснялся молодой человек. Ну извини, Юрик. Чего ты так-то уж? Свои люди, в конце концов. Скажи мне на ушко, а я им передам, – и она повисла у него на плече, приблизив пышную песцовую шапку.

– Дура, – прошептал Юрик, раздвинув белокурые локоны, прямо в розовое ухо.

– Света, – торжественно объявила Каринка, – нравишься ты ему, Светлана, прямо не знает, что делать с собой. У них военка скоро начнётся, пистолеты начнут выдавать на дежурство по столовой. Если телефона своего не скажешь, может застрелиться. Так какой твой телефон?

– Я в общежитии живу, – скромно сказала Света, недоверчиво посмотрев на Бармина.

– Вот видишь, Юрик, а ты говоришь: телефона не даст – застрелюсь. Он у нас южный человек, вспыльчивый ужасно. Номер комнаты какой, родная моя? Говори скорей! Ещё спасибо мне потом скажешь, когда свадьбу играть будем, в Сочи жить поедешь, в солнечные края! Ах, как я тебе завидую! Обещай, что в гости потом пригласишь?

– Четыре – двадцать шесть.

– Всё, жди в гости. Вы не подумайте, девчонки, что он немой какой-нибудь. Просто Светку увидел и обомлел. Кавказский человек при виде красивой девушки полностью соображение теряет. Я его отведу домой, хорошо? Как в себя придёт, обязательно ждите в гости, – и, схватив Юрика под руку, потащила дальше. – Представляешь, Юрик, как они теперь будут готовиться к встрече, полы мыть, пыль протирать, наряды готовить? У них жизнь наполнится смыслом недели на две. Потом не выдержат и спросят, где, мол, тот черноглазенький комсомолец-спортсмен, чего не зашел? А я им обстоятельно разрисую всё в подробностях, так, мол, и так, беда приключилась – в горячке парнишка две недели пролежал, всё бился, метался, звал: Света, Света, родная! И родственники увезли его срочно домой, к морю здоровье восстанавливать. Заодно и женить хотят, потому что без жены взрослому мужчине жить – одно умопомешательство, – Каринка прикрыла перчаткой рот и широко зевнула. – Тогда она тебя спасать поедет. Я, может, адресок какой устрою, но это уже другая серия фильма. Идём домой.

– Мне надо пластинки купить.

– Хорошо, купим пластинок и поедем к нам обедать.

Снег опять усилился. Они стояли на последней площадке троллейбуса, глядя, как белая круговерть обвивает стеклянные окна салона, будто натягивается огромная сеть, в которую медленно, но верно погружается весь рогатый троллейбус целиком.

– Мам, мы проголодались! Давай быстренько-быстренько поедим, – скороговоркой произнесла Каринка, сбрасывая с себя дублёнку на стул, а сапоги один за другим скинула в угол.

Несколькими резкими движениями у зеркала растрепала волосы на голове, вальсируя, быстро причесала их, создав необходимую пышность, и протанцевала на кухню.

– Как вы скоро, – удивилась тетя Тома. – Вот молодцы какие! А у нас гости.

– Кто еще?

– Девочка из твоей группы пришла книжку попросить. Ждёт в комнате. Приглашай её обедать.

– Думаю, она ненадолго.

В кресле у стенного шкафа сидела уже знакомая Юрику девушка Света, которую встретили у «Букиниста», и держала в руках огромный фолиант средневековой классики.

– Что читаем?.. А, «Декамерон», – c хода определила Каринка, даже не видя обложки.

И тут же, как была в своем длинном узком обтягивающем платье, хлопнулась наискосок дивана, головой на маленькую подушку, с интересом оглядывая гостью, оказавшуюся в поле ее зрения. Увидев Юрика, Света вспыхнула, опустила лицо. Хозяйка это отследила, как радарная установка чужую ракету над своей территорией.

– Юра нам не помешает здесь? Нет? Ну, останься, Юра, в комнате. Не обращай на него, Светочка, внимания, при нём можно обо всём говорить, и о нашем, девичьем тоже, тем более что он к тебе, Света, чрезвычайно неравнодушен. Всю дорогу покоя не давал, донимал меня: когда к Свете в гости пойдем, ну когда? Один стесняется, робкий шибко. Чуть не плакал, ей-богу. А ты сама зашла. Очень кстати, молодец. Вы, Юрий, довольны?

– Разумеется.

Гостья покраснела еще больше.

– Карина, ты не дашь мне «Декамерона» дня на два почитать?

– Зачем тебе надсажаться, тащить его куда-то? Здесь сиди и читай, не жалко. А на вынос – нет. После того, как одна моя любимая подруга зажилила у меня книжку, я принципиально никому больше не даю. Мы с ней раньше при встрече целовались раз двенадцать, не меньше, а при расставании три раза по двенадцать. И вот, представьте себе, потребовалась мне та книга, которую ей же дала почитать, и я с ней под конец, натурально нацеловавшись больше сорока раз, говорю: ты, мол, того, книгу другой раз как-нибудь занеси. Она: «Какую такую книгу?» Так ведь и не вспомнила. Отрицает факт вчистую. Что с ней прикажете делать? Целоваться мы с ней по-прежнему целуемся, правда, раз по десять всего за один присест, ну а книг больше не даю, извините, братья и сестры. Не карточки же оформлять, как в библиотеке, с подписями? Никому за так не даю. Хватит. Только целуюсь страстно. Посиди с нами, Светик, почитай. Я даже вон Юрику не даю. А на днях как он просил, чуть не убил меня здесь, на диване, но нет так нет. Правда же? Между прочим, скажу тебе по девичьему секрету: Юрик – удивительный человек, одно слово – брат родной по папочке любимому. Помнится, в девятом классе заболела я краснухой или свинкой. Ну, это когда морда распухает подушкой, что глаз не видать. И, естественно, никто ко мне в гости не идёт навестить, один братец припёрся, не знал, видно, чем болею. Я ему сразу призналась начистоту, что заразная. Другой бы дёру дал, а Юрик сидит рядом на стуле, истории разные рассказывает смешные, настроение мне поднимает. Он очень мил. Правда же, Света?

Света выглянула на Бармина из-за «Декамерона».

– И Витя Судаков тоже Юру нормально воспринимает. Бывает, Юрик придет в гости к нам с утра пораньше, часиков в семь, он любит пораньше ходить, а мы с Витей лежим, книжку читаем в постели, культурно развиваемся, как вот Света сейчас. Так Юра, не будь дурак, рядышком приляжет, приспособится и тоже книжку вместе со всеми читает, время зря не теряет – развивается. Ага. Я ему, бывает, сделаю замечание: ты, мол, того, хоть галстук-то с пиджаком сними, когда под одеяло влазишь, нехорошо на постели при пиджаке лежать, в котором по улицам шляешься. Ну, снимет он пиджак, галстук, подумает, постоит, поразмышляет и брюки скинет. Сам сообразит, что стрелку беречь надо. И прыг к нам в одной рубашке белой. Надо отдать должное – с рубашкой никогда не расстаётся, до ужаса стеснительный молодой человек, ну и лежит с нами под одеялом. Потом время подходит – Вите пора к бабушке. Надо так надо – встает и уходит, а мы с братцем Юриком остаёмся дальше книжку на пару читать. Так иной раз и проваляемся весь день. Витя от бабушки вернётся, а мы спим, обнявшись, а Витя прекрасно знает, что я одна спать не могу. Сейчас как раз собрались «Декамерона» почитать с Юриком. Ты к нам не присоединишься, Света? Юрик, будь добр, стяни с меня это платье, всю грудь передавило…

– Нет, нет, – Света вскочила с кресла и быстро пошла к двери, – я очень спешу, мне надо в библиотеку.

– Юра, проводи девушку да приходи меня раздевать. Уж сил нет никаких, как «Декамерона» почитать хочется.

Света схватила свое пальтецо и пулей выскочила на площадку.

– А обедать? – удивилась вышедшая с кухни тетя Тома.

Но дверь захлопнулась.