Садоводы

Потому с энтузиазмом поручение исполнилось.

Так, теперь надо позвонить знакомому барыге – работорговцу, уже не первый год поставлявшему председателю рабочих для стройки, и заказать у него новых работяг.

* * *

Завершилось собрание. Все под протоколом подписались. Без скандалов обошлось. Расходились коллеги по домам, только теперь по-настоящему осознавая, во что они ввязались…

Жизнь пошла хлопотная и дорогая – всё время требовалось сдавать деньги на целевые взносы. То на дорогу, то на забор, на электричество опять же – а как без него? Ещё Ленин великий говорил, что «нам электричество пахать и сеять будет», только не уточнял, заботливый, что проводить то самое электричество придётся за свой счёт и очень большие подарки нужным людям в Облэнерго. Поначалу-то пытались без подарков, но проект никак не согласовывался, а пахать и сеять очень всем хотелось именно с помощью электричества, да и воду из недр качать тоже без него не ясно как. Вот и собрали очередной целевой взнос «На подарок». Председатель циферку округлил чуть, строго по правилам математики, конечно же, и к моменту, когда на проекте появился заветный штампик «УТВЕРЖДАЮ», шлёпнутый поверх красивой витиеватой подписи, забор опять самопроизвольно передвинулся к лесу, освобождая место под баньку новую, которую рабочие и начали поутру собирать.

* * *

Начать решено было с забора, увеличив его высоту до такой степени, чтобы взгляды любопытные не мешали тихой семейной жизни.

Новая бригада приехала в тот же день, к работе приступила споро, и уже к следующему вечеру забор был наращён по всему периметру участка, закрывая от любопытных глаз всё происходящее. Председатель бригаду рассчитал, не затягивая, и незадолго до заката тачку взял и пошёл с ней в лес, к месту, где был заваленный выход из тоннеля. Самому, без посторонних, всё же хотелось разобрать завал и глянуть, что там.

Работать решил без стахановского героизма, помня о больной спине, и через четыре дня, к вечеру пятого, уже в сумерках смог на коленках протиснуться внутрь. Полностью завал разбирать он не собирался, наоборот, как осмотрит там всё, назад надо завалить кирпичом битым вход. Но это потом, а сейчас кабель электрический сюда от дома кинуть и переносок побольше по стенам развесить – темно в том тоннеле, два метра от входа отошёл – и всё, руки вытянутой не видно. Только на полу слева у стены белеет что-то. Выполз Председатель назад на улицу, домой сбегал. Притащил из подвала много лет там валявшуюся со времён начала строительства бухту кабеля. Уж и не думал, что пригодится когда-либо. Жена, изредка в подвал спускаясь, всё порывалась кабель тот выкинуть, мол, порядок навести пора, что хлам всякий хранить?!

Вот как мозги женские устроены – не понимают они, что в хозяйстве любая вещь может пригодиться рано или поздно. Несколько раз до скандалов доходило, особенно когда её мама, осчастливившая всех приездом своим, на третий день пребывания зачем-то полезла в подвал, там упала и разбила себе коленку, запутавшись в кабеле, лежавшем тихо и спокойно возле лестницы и никому до той поры не мешавшем.

В яростном приступе наведения порядка жена председателя ворвалась тогда на территорию, до тех пор находившуюся под полным контролем её мужа, и принялась выбрасывать всё, что, по её мнению, было не нужно и лежало не на месте. Однако кабель – виновник всего скандала – был слишком тяжёл, чудом уцелел, и потому через десять минут тоннель был электрифицирован, согласно заветам вождя мирового пролетариата.

Нечто, таинственно белевшее на полу у стены, оказалось гипсовым бюстом того самого вождя, стоящим носом к стенке. Причём в отличие от обычных болванчиков, миллионами стоявших по всяким местам бескрайней страны, этот был поверх гипса покрыт эмалевой краской, немного потрескавшейся от времени.

Присел Председатель на корточки рядом с головой вождя, перевернул бюст лицом к себе и произнёс, обращаясь к нему: «Ну что, привет, Владимир Ильич. Давно сюда спрятался? Не скучаешь тут один?» Однако ответа не дождался от собеседника своего, молча щурившегося при ярком свете стоваттной переноски, и тогда щёлкнул его по носу, по голове постучал костяшками пальцев, и показалось ему, что звук от стука того какой-то гулкий, как будто пустота внутри была.

– Чушь какая, – помотал головой Председатель. – Откуда там пустота? Не может быть гипсовый болванчик внутри пустым!

Ильич получил ещё несколько щелчков по лысине, но зашумевший снаружи дождь не дал толком прислушаться.

Сверкнула молния, и Председатель поспешил к дому, отложив дальнейший осмотр до утра.

* * *

В эти же дни на соседнем участке тоже была суета – внуки с дочкой должны были приехать через две недели. Дочка жила с ними в Швейцарии в доме своего немецкого мужа, в Россию приезжала редко, но несколько недель летом, во время каникул, обязательно проводила пару недель на даче у родителей, радуя их общением с подросшими внуками. Муж обычно не приезжал, ссылаясь на занятость на работе. А может, просто хотел отдохнуть от семьи, от вечного гомона и хаоса, который создавали три гиперактивных отпрыска. Немецкий педантизм и любовь к Ordnung у них полностью отсутствовали. Ну, не передалось, зато мамина непоседливость и любознательность вместе с неиссякаемой энергией присутствовали на все сто процентов. Кстати, как Анне в этом году удалось уговорить своего вечно занятого Gemahl поехать вместе с семьёй в Russland – так и осталось загадкой. Но в результате ожидаемый приезд строгого немецкого зятя создал незапланированные хлопоты.

К визиту столь важного гостя нужно было подготовиться особо, чтобы не ударить лицом в грязь, что было весьма затруднительно, поскольку на участке Елены и Александра стоял обычный деревенский сруб с удобствами во дворе, а вода в уличном рукомойнике была только холодная, да и то если её туда наливали, натаскав из колодца.

Потому, когда Анна позвонила и сообщила, что в этот раз они приедут вместе с Паулем, у Елены случился небольшой приступ паники, который, правда, быстро погасил её непробиваемо спокойный муж Александр.

Тут же сели разрабатывать план мероприятий по приведению их избушки к европейскому стандарту жизни.

Главная проблема – это туалет. Повсеместно появившихся в последующие годы септиков тогда ещё не было, а стоящий в отдалении на участке домик над выгребной ямой никак не мог соответствовать высоким требованиям зятя к гигиене, родившегося и выросшего в другом мире.

Спасительная мысль пришла Елене – поставить там обычный унитаз и подвести воду. Александр сходил к соседу – Председателю товарищества, за высоким глухим забором которого стройка не прекращалась уже многие годы. Визит был успешным, и полученные знания по организации водоснабжения позволили быстро воплотить идею жены в жизнь. Председатель с радостью поделился своим строительным опытом, а в конце разговора, узнав, для чего столь спешно проводятся работы, предложил свой огромный джип и себя в качестве шофёра для поездок с гостями по окрестностям, когда им наскучит сидеть на одном месте.

Через несколько дней в деревянном домике на новом линолеуме, покрывшем дощатый пол, появилось ослепительно белое фаянсовое импортное чудо, пугающее своей неожиданной красотой в таком месте. Соседи, созванные на открытие обновлённого евросортира, были единодушны – годится!

Итак, бытовые проблемы были решены, и встал вопрос культурного досуга. С детьми всё было понятно – либо купание, либо в лес по ягоды/грибы. Им это всегда нравилось. Таинственность не вычищенного, как в Германии и Швейцарии, а первозданного леса, с буреломом, зарослями дикой малины и кустами орешника манила и притягивала молодое европейское поколение.

А как развлекать Пауля?

Что может быть интересно в России приехавшему сюда второй раз в жизни европейцу?

Древние монастыри и церкви – это то, что в советское время демонстрировал зарубежным гостям «Интурист».

Но в радиусе пятидесяти километров от СНТ был только один заброшенный монастырь и пара полуразвалившихся деревенских церквушек. Этого хватило бы дня на два-три, ещё день посвятить совместному походу на озеро и катанию там на лодке, день на традиционный шашлык, а как дальше развлекать дорогого гостя – было непонятно. Помогли соседи – они тоже не любили сидеть на месте и в первый же год, как построили себе домик, объездили и изучили все окрестные достопримечательности.

За лесом, километрах в пяти от дач, в большом селе Грачёвка была картинная галерея, где выставлялись местные художники, а рядом на территории, огороженной остатками не до конца развалившегося чугунного забора, сохранилась усадьба какого-то графа, в которой работал очень миленький музей с прекрасными старушками в каждом зале-комнате, которые сами были похожи на выставочные экспонаты.

– А какой там экскурсовод! Просто артист! Не рассказывает, а спектакль разыгрывает! – рассказывала соседка, сидя вечером на улице с бокалом красного вина рядом с мангалом, в котором прогоревшие к тому времени угли, лишь изредка краснея от дуновения ветра, чуть-чуть подогревали остатки шашлыка.

– Обязательно отвезите туда ваших немцев. Интересно будет всем. Там, как это ни странно, хорошая коллекция старинной посуды, и одежды, и оружия.

Так и составилась общими усилиями культурная программа визита.

Можно было приступать к третьему, самому понятному этапу подготовки – генеральному клинингу дома и всего участка. Через неделю был достигнут такой уровень стерильности, который не в каждой больнице встретишь.

И ведь повезло – погода стояла как на заказ – никаких нудных обложных дождей, после которых любовно подстриженная лужайка превращается в болото.

* * *

Утром Председатель первым делом слегка расширил проход в тоннель (не ползать же каждый раз на карачках) – часа полтора тяжёлого труда, так, что спина опять заболела, зато в результате стало можно пройти внутрь почти свободно, лишь слегка пригнувшись, забравшись на вершину кучи из битого кирпича, под самым потолком. Затем перетащил ко входу собачью будку, раньше стоявшую недалеко от калитки, и привязал там на цепь огромную овчарку.

И только после этого, включив освещение, занялся детальным осмотром всего освещённого переноской пространства. Не найдя ничего интересного, кроме маленькой тележки на металлических, изъеденных ржавчиной колёсах, он взял припасённый мощный фонарь, каску строительную на голову надел и двинулся вперёд в темноту тоннеля.

Идти было трудно, под ногами то и дело попадались куски кирпичей, вывалившихся из сводчатого потолка. Минут через десять дорога упёрлась в завал непроходимый – полностью обвалившийся потолок и часть стен не давали никакой возможности двигаться дальше.

Председатель попробовал пошевелить несколько кирпичей, однако обвал, произошедший, видимо, совсем давно, спрессовал всю эту кучу, превратившуюся со временем в монолит несокрушимый.

Прохода не было, пришлось повернуть назад.

Вздохнул Председатель разочарованно и пошёл обратно, придумывая по дороге, как можно использовать в хозяйстве столь неожиданную находку.

* * *

Первые несколько дней после приезда гостей прошли в радостной суматохе. Прекрасная погода не давала скучать – купание, грибы/ягоды, велосипеды, опять купание. Время пролетало незаметно. А на пятый день из тёмной тучи, с вечера ещё над лесом нависшей, полилось… И лилось без остановки неделю.

Ограниченные пространством небольшого домика гости через несколько дней скисли.

– Давайте поедем сегодня по музеям!!! – преувеличенно бодро предложила в очередное дождливое утро Анна. – Вы же говорили, что тут есть несколько интересных музеев.

Радости большой это предложение не вызвало, но, за неимением лучшего, было принято.

Александр пошёл заводить старенький «опель».

Однако у «опеля» было своё мнение насчёт поездки в дождь. Пожужжал он стартером и затих. Ещё раз пожужжал и опять затих. На третий раз даже жужжать не стал.

С улицы из-за забора раздался голос Председателя: