Последний демон рая. Книга 2. Магия Ночи ночей

Не давая ей подняться, Кабан навис сверху, пнув ремень, который змеёй отлетел в кусты. И оскалил крупные зубы:

– А вот теперь мы перейдём к делу, милашка! – похотливо смерив её взглядом, он потянулся второй рукой к завязкам штанов.

Она же спряталась за коленками, стараясь исчезнуть от его взгляда хотя бы на мгновение, торопясь скрытно сплести пальцами хоть какое-то заклинание защиты. Вот только пальцы тряслись, и сплетение магии расползалось, как прогнивший холщовый мешок. Поздно…

Изготовившись к насилию, Хряк шагнул к ней, похрюкивая от похотливого вожделения:

– Да! Тебе это понравится, конечно, киска…

И тут на него сверху бесшумно спланировала большая серая сова. Она сразу рванула когтистыми лапами его лицо, разрывая кожу. Хряк с громким воплем боли отмахнулся ножом и точно попал по оседлавшей его голову хищнице. Острое лезвие разорвало её тело, лишь веер перьев разлетелся по сторонам. А когда они, кружась серым облаком, опускались вниз, то вместе с ними мягко и вкрадчиво, как сама смерть, спустились ещё три совы. Одна погибла тут же, упав с отрубленной головой. Но остальные безжалостно и точно атаковали его горло и глаза длинными острыми когтями. Разрывая в клочья лицо, глаза и шею, они быстро порвали артерии, и кровь брызнула фонтаном вверх, обрызгав низко висящие листья.

Хряк опустил руки и захрипел, теряя сознание. А через секунду упал на сухие сучья, слепой и беспомощный. И запоздало проклял свою похоть и нелепую смерть от когтей призванных Кошкой ночных хищниц.

Эхо от грузного падения заставило хищников прислушаться, принюхаться и потянуться на запах свежей крови…

Шесть

Когда Волк сбежал в лес, порезав Быка и Кота, по команде Аспида ближайшие к нему два акробата-Кота, и Треух-Крокодил ломанулись вслед.

Никто не должен был спастись и донести Стражам и Инквизиции о местонахождении банды смертников.

Как у всех Котов, у них имелось прекрасное ночное зрение, лучше, чем у сбежавшего Волка, поэтому они надеялись без проблем догнать его даже во густой тьме джунглей. Но не так-то легко оказалось настичь лёгкого на ноги Волка, да ещё если это оказались не выносливые Коты и неповоротливый Крокодил. Только благодаря своей неудаче они ловко срезали углы и смогли не потерять Волка в чёртовом сплетении джунглей. Так, через несколько минут преследуемый ими вплотную К-Кэн выскочил на прогалину. Там дымил, отгоняя насекомых, небольшой костер, и десяток фигур с посохами, бродили по кустам, собирая какие-то травы.

«Паломники», – догадался Волк по их плащам и белым верёвкам вместо поясов.

«Волк», – догадались они, глядя на его заостренные уши, несколько раскосые глаза и немного выдвинутую челюсть.

– Извиняюсь! – вежливо бросил он на ходу. – Потревожу вас немного, братья-пилигримы. Тут за мной какие-то бандиты гонятся. Поберегитесь…

И он на хорошей скорости пробежал, лавируя между ними, потом исчезнув среди лиан на другом крае полянки.

Едва он скрылся в чаще, как трое разбойников выскочили из леса, преследуя убегавшего. Старший Кот рявкнул:

– Загоняйте его вдвоём. А я тут пощиплю овечек-странников! Не пропускать же такой возможности!

На самом же деле Кот-отравитель впервые оказался так глубоко в ночном лесу и просто боялся бежать дальше. Странники оказались вполне лёгкой добычей и веской причиной отказаться от рискованного преследования сумасшедшего Волка. И Кот, как более старший по возрасту и тяжести совершённых преступлений, рассудил здраво:

«В темноте нечего делать на сук можно напороться… или на меч, бегая как шальной котёнок. А тут я пересижу, порежу святош и вернусь с добычей!»

– Что вы тут копаетесь, старичьё? – стараясь говорить угрожающим раскатистым басом, он пнул согнутого над травой человека в сутане и легко сбил его с ног.

Затем привычно, как пристало матёрому вору-карманнику, сунул руку под рясу и сорвал кошелёк. Также поступил и со следующим монашком.

– Вот-вот, люди божьи, помните: боги дали, боги и взяли!

Это показалось ему настолько забавным, что он громко рассмеялся, направляясь к единственно оставшемуся не обобранным худощавому старичку, скорее всего из Змеев. Он неподвижно стоял посреди полянки у костра, только тихонько покашливая время от времени. Подойдя поближе, Кот заметил, что один рукав в сутане пуст и заткнут за пояс, и скривился от отвращения. Он, никогда в жизни серьёзно не болевший, презирал физические недостатки, считая их уродством:

– Чё, «ботаник», нарвался на траву кусачую, собирая гербарий? Однорукий, да ещё и чахоточный?

Змей смиренно едва заметно кивнул головой, покашливая. Кот расправил плечи и подошёл к нему. Потом, издеваясь, нахально толкнул в плечо. Старичок даже не пошевелился, стоя, как столб. Кот моргнул, и ему вдруг стало не по себе. Внутри растёкся холодок предчувствия опасности:

«Что-то с этими странниками не то: не голосят, не молятся, не просят пощады? Тогда поступим, как всегда!» – решил он.

И рубанул мечом однорукого по шее, намереваясь разрубить диагонально на две половинки. Ударом, который так и назывался: «плащ монаха».

Но его удар встретил пустоту: старичок ловко перехватил единственной рукой его запястье и сжал пальцы, нажимая на болевую точку и едва не ломая захрустевшие кости бандита. Кот выронил меч и втянул голову в плечи: дело явно пошло не так, как надо?

По знаку однорукого с трёх сторон рядом с бандитом как из-под земли выросли молчаливые фигуры паломников. И в Кота с тихим хрустом прорезаемой одежды вонзились три чёрных лезвия длинных кинжалов. Каждый из них безошибочно нашёл какой-нибудь жизненно важный орган, даруя мгновенную смерть. Смерть с тройной гарантией.

Кот только ойкнул, и мир в его глазах померк. Колени ослабели. И он повис на клинках, как тряпичная кукла.

Однорукий устало сказал ему в лицо, наблюдая, как душа покидает тело и глаза подёргиваются смертельной поволокой:

– Увы. Руку я потерял в конной атаке, сдерживая натиск конницы степняков под Мак-Хальмом. А кашель – после попадания стрелы при захвате леди Н. Ноффик в её замке на Каменной Горке…

Тело Кота рухнуло в траву, когда люди в капюшонах рывком вытащили из него клинки. Однорукий выпрямился и скомандовал, указывая длинным пальцем на фигуры:

– Ты и ты: следом за теми двумя. Пленных не брать.

Потом, когда остальные подбежали, спокойно скомандовал, улыбаясь возможности снова вступить в бой:

– Лекарственные травы оставить здесь. Ты – сторожить бивак. Остальным взять щиты и выдвигаться за мной.

И первым, вытащив чёрный кинжал, решительно шагнул в дебри, направляясь туда, откуда прибежали бандиты.

А Кот, лёжа на спине среди душистых трав, казалось, всё смотрел и не мог насмотреться мёртвыми, широко раскрытыми глазами в прекрасное звёздное небо, низко нависшее над ночными джунглями…

Пять

Магический меч К-Кэна легко рубил вязкие стебли лиан, расчищая дорогу. Он постоянно менял направления, стараясь поскорее оторваться от погони.

«Потом сделаю крюк и выйду к стоянке. Но эти негодяи прилепились, как банные листья к пятой точке, и никак не сбросить их со следа!»

Судя по звукам сзади, их стало на одного меньше. Но это могло означать, что третий направился куда-то в обход и теперь мог поджидать К-Кэна в любом месте…

Кот, бежавший рядом с задыхающимся и громко сопящим Треухом, время от времени замечал впереди спину беглеца-Волка. Кот держал в руках полутораметровое копьё, с которым не совсем сподручно бежалось по лесу, зато он уверенно почувствовал бы себя в схватке против меча жертвы. Да и лук Треуха не даст беглецу возможности приблизиться, чтобы ответить на удар.

«Не далеко он уйдёт, так спотыкаясь даже при том, что Волк. В темноте видит не ахти», – заметил Кот, ловко срезая углы.

К-Кэн, опередив погоню на несколько секунд, выскочил на узкую полосу травы перед огромным болотом. Оглянувшись, повернул вправо и побежал вдоль берега в надежде найти путь для переправы: какие-нибудь гати, насыпную дорогу, высокие вехи. Ничего такого и в помине не просматривалось в ясном свете луны. И когда он натолкнулся на отвесную скалу, возносящуюся на метров пять, то враз остановился, вспомнив упоминание об этом месте.

«Берег Тупика? Берег Тупика! Всё сходится. И пути дальше нет! Но где конец одной дороги, должна начинаться другая».

Кот первым выскочил к заросшему болоту, почти подступавшему к лесу. Хитрый Треух сделал вид, что споткнулся, пропуская энергичного, но тупого, как он считал, Кота перед собой. Справа раздался всплеск, и Кот метнулся туда, стал тыкать в мутную жижу копьём. Сзади подбежал Треух, переводя дыхание после бесконечного, как ему казалось, бега:

– Волк нырнул в болото? Он что, вообще с ума сошёл?! Там ведь полным-полно…

Кот его не слушал, быстро вонзая копьё в мутную воду: