Бусы из камушков

Но супруга, не дав ответа, грустно посмотрела на меня, словно предчувствуя перемены.

– Тебе звонят, – кивком указала она, и мелодия сотового заиграла по второму кругу.

– Здорово, попаданец! – раздался бодренький голос Ильича в трубке. – Как тебе предложение президента самоизолироваться? Я прям вижу, как ты с размахом проигрываешь спор.

– Не факт! – попытался возразить я. Но Ильич, словно не слыша меня, с тем же азартом продолжил:

– Я звонил Константину, хотел было поздравить с победой, ан нет! Он, представляешь, сломал ногу, какой-то урод облил его с ног до головы, он кинулся догонять машину и неудачно растянулся на снегу. – Начальник взял паузу. – Год становится всё интереснее!

– Ничего себе, и сильно поломал?

– Да я почем знаю? Кстати, квартальную премию прибереги, поговаривают, эта шумиха с вирусом надолго.

– Спасибо за информацию.

– Спасибо не булькает, тем более спор аннулирован.

– Тогда договорились, к пятнице!

– Правильно я говорил главному: пару лет между ними – незначительная разница, оба достойны, но теперь понимаю, в твоем случае – существенная. Думать в нашем деле – главное качество. Как переезд-то?

– Спасибо, сумки разбираем.

– Понял, не мешаю, до пятницы!

Жена смотрела на меня, пытаясь разгадать суть диалога с начальником, а я молчал, в мыслях проигрывая фразу Ильича «Здорово, попаданец!». Как же эпично он подметил, но оптимизма придавал факт, что не я один, вся планета попала на самоизоляцию, а значит, обязательно что-нибудь придумаем.

Эксперимент

Типовая одиночная камера для приговорённого к высшей мере наказания. Из инвентаря: кровать, стол и стул – все привинченное к полу, на потолке висел плафон с периодически мерцающей лампочкой, массивная железная дверь с окошком для подачи еды и пара небольших полок, на которых стояли Коран и Библия. Если по правде, такие камеры всегда чем–то схожи, словно архитекторы под копирку проектировали тюрьмы по всему миру.

Заключенному Джеймсу Роджеру оставалось прожить одну ночь. Рослый темноволосый мужчина за время ожидания приговора сильно исхудал, все, кто его помнил, с трудом узнавали в этом осунувшемся человеке их весельчака Роджера. Того самого фермера, которому не повезло с женой. А как он еще мог поступить, когда застукал её с местным шерифом? В тот момент он и не думал, что он страж закона, просто стрелял, желая отмщения. И вот так в тихое субботнее утро два трупа в небольшом городке на севере штата наделали столько шума, что сам губернатор приезжал на место трагедии, требуя незамедлительно поджарить на электрическом стуле убийцу. Поэтому последним приютом невезучего фермера была типовая одиночная камера для приговорённых к высшей мере наказания. Безусловно, приговор был предсказуемым, но вот быстрота исполнения стала неожиданностью. На всю бюрократическую волокиту ушло меньше месяца, и сегодня утром Джеймсу напомнили о предсмертном ужине. Он растерялся и промямлил первое, что пришло на ум: стейк, кукуруза и апельсиновый сок. Господин Роджер просто не мог поверить, что уже завтра его глаза закроются навсегда. Весь день прошел в раздумьях о мучительном наказании, а вечером, когда принесли еду, он почти не притронулся к ужину. Конечно, он как мог пытался себя успокоить, настраивая на мгновенность процедуры, но это казалось таким бредом: о какой скорости смерти вообще можно говорить, когда пронизывающий ток поджарит твое тело, как стейк. Электрический ток, которого он боялся еще с детства… почему именно он, сколько других способов лишить жизни – и нет, этот чертов невидимый убийца. Вот как с этим смириться?