Бусы из камушков

Мужчина, сдерживая слёзы, похлопал сына по плечу и чуть слышно спросил:

– Ты готов, Данька?

– Ещё бы! – ответил паренёк и нескладно пошёл к футбольным воротам.

Стёртые в кровь коленки и локти, свезённые щеки и ладони рук – вот она, цена трёх пойманных из пяти проведённых пенальти. В тот первый день сентября мы – победители. И победили – дважды: один раз на поле, а второй раз в жизни, ибо мы с Сашкой нашли ещё и друга.

Мотылёк

Мотылёк, мохнатая бабочка, как заколдованный всегда летит на свет. Так получилось, что день рождения механика Палыча праздновали в троллейбусе. А почему нет, вроде и делом заняты – латаем старого друга, и в то же время отдыхаем. Гуляли до поздней ночи. Под утро, когда до рассвета осталась пара минут, пошёл ливень. Осенние дожди отличаются от весенних, и если в мае ты радуешься ливню, зная, что не за горами лето, то в октябре ты понуро выдыхаешь, понимая, что дальше только зима. А тут ещё начало рабочей недели, в такую погоду и вставать–то неохота, не то что идти на работу. Но сонные, в полудрёме, слегка раздражённые люди всё же ехали кто куда. В основном стоя, хотя сидячих мест было в избытке; дело в том, что прохудившаяся крыша машины так и не была отремонтирована, зато день рождения Палыча удался на славу. Поэтому я, как и все, недовольный, держался за поручни и терпеливо ехал на работу.

Мотыльки, слетевшиеся за ночь в троллейбус, оказались в ловушке. Они тщетно бились о стёкла, не понимая, что их удерживает. И чем дольше, тем настойчивее мохнатые бабочки врезались в стёкла машины своими крохотными тельцами – казалось, они настроены разбить возникшую преграду на пути к свободе. Я не сразу их заметил, пребывая в утренних размышлениях о вчерашней ночи, мне и дела не было до каких–то там бабочек. Но чем настойчивее одна из них билась о стекло, тем увлечённее я мысленно рассуждал о судьбе букашки.

В одном из окон не хватало резины в раме – куска шнура, что между стеклом и корпусом машины. Щель, в которую спокойно можно вылететь. И я подумал: что мешает остановиться на мгновение, перестать бессмысленно биться головой о то, что невозможно разбить, и ползком, не спеша, доползти до спасительной щели? Но нет… откуда понять мохнатой бабочке это? Ведь она видит свободу и не видит стекла.

Впрочем, спустя несколько остановок и безуспешных попыток один из мотыльков каким–то невероятным образом просто попал в щель. Секунда. Он замер, ошалев от внезапной удачи, и полетел прочь. Забавно, но в тот миг вроде бы победы было непонятно, кому действительно повезло. Кто победил? Тот мотылёк, который вырвался из троллейбуса на свободу, где шёл беспощадный ливень, или же его собратья, которые остались в плену железной машины, но и не под дождем? Кто знает, кому повезло больше. Ведь дождь рано или поздно закончится, а железная клетка остановится, распахнув свои двери. Нужно лишь подождать.

А люди… Они, открывая зонты, выходили на нужной им остановке и шли кто куда. Многие из них даже не заметили каких–то там мохнатых бабочек, не говоря уже о том, что произошло с одной из них.

Переезд в новую жизнь

Вы когда-нибудь переезжали с обжитого места на новое? С мебелью, посудой, зимними вещами, детскими игрушками и огромным количеством коробок, перемотанных скотчем. И, как вишенка на торте, предстоящее переселение с пятого этажа общежития на пятый этаж в доме, где, естественно, нет лифта. Соглашусь, что бывают варианты и помучительнее в этажности современных построек, но, как правило, там есть лифт. А вот в пятиэтажных домах такового нет, что крайне несправедливо, и с каждой очередной коробкой ты поминаешь всуе сначала архитектора, затем строителей, а в итоге бывшего владельца квартиры. Но давайте по порядку.

Дедлайн выселения из проданной квартиры – воскресенье, грядущие выходные, поэтому я купил коробки, полиэтиленовые мешки, двух видов скотч и возложил обязанности по сборам на супругу и детей. А сам с неподдельным наслаждением поехал на работу. Пожалуй, впервые в жизни фраза «Мне нужно зарабатывать деньги!» приобрела реальную привлекательность.

– И когда вы переезжаете? – спросил начальник.

– Воскресенье – последний день. С понедельника на работу в новый офис, – оптимистично подметил я.

– Теперь будем видеться на планерках как руководители отделений.

– Постараюсь оправдать возложенные надежды, Петр Ильич, – решительно заявил я и ретировался, понимая, что в последние рабочие деньки на старом месте не стоит привлекать к себе лишнего внимания.

– В пятницу организуем проводы, – разгадав мой маневр, подмигнул начальник.

Честно сказать, мне повезло с руководителем. Добрый, но требовательный, он никогда не повышал голоса на подчинённых. Невысокого роста, лысый, но с шикарными черными усами; если бы ему вздумалось зачем-то надеть парик, был бы вылитый Сталин, ну, разве что нос без благородной горбинки. Ильич мог надавить авторитетом с таким изяществом, что ты понуро кивал и соглашался, обязуясь всё исправить. Поэтому предложение о проводах меня чуть насторожило, но если начальник говорил «надо», мне оставалось только покорно кивнуть и отправиться на рабочее место, мысленно подсчитывая, во сколько обойдется гулянка. Так и пролетел остаток дня, я даже был рад, что нет запары на работе, и через пару дней меня будет ждать новая, счастливая жизнь, ну а пока домой, к жене и детям и множеству коробок с аккуратно уложенными вещами.

– Всего пять штук собрали? – я развел руками. – Целый день, и только пять коробок?

– Знаешь, что – сам будешь свои вещи собирать!

– Ну, прости, просто я подумал, тебе дети будут помогать.

– Им то поесть, то погулять, то воды, то бутер сделай… я из кухни выползла к обеду. И это не смешно! Если ты мне не поможешь, мы не успеем к воскресенью.

– И когда я должен помогать?

– После работы! – взгляд у жены был почти таким же, как у Ильича, когда тому докладывали о недостаче.

На следующие утро, видя измученное бессонницей лицо супруги, давать ценные указания по сборам я не стал. Хватило вчерашнего вечера и многократных ссор по поводу нужности перевозимых вещей. На улице шел снег с дождем, обычное явление для марта, и, естественно, центр города завис в пробке. Пришлось звонить начальнику, извиняясь за грядущее опоздание. По сути, сам виноват, не посмотрел прогноз погоды, был занят сортировкой пожитков, будь они неладны. И лишь одно внушало оптимизм – какой идиот в такую погоду придет покупать мебель?

– Тебя два возврата ждут, – с надменной ухмылкой обрадовал меня Костик.

Высокий студент-заочник с возрастными прыщами на лбу, он обильно смазывал гелем длинные волосы, подражая кумирам из девяностых. При разговоре тянул гласные, строя из себя этакого героя-любовника. Ему многое сходило с рук благодаря родственным связям с главбухом центрального офиса. Честно говоря, толку от него как от менеджера было никакого, но амбиций с избытком. Ко всему прочему он периодически постукивал о проколах. И, естественно, после окончания своего сверхпрестижного университета метил на место начальника отдела.

– Ты, вероятно, ошибся. Возврат невозможен. Все мои клиенты уже оставили отзывы на сайте.

– Не суть важно, Ильич сказал, тебе разбираться, – с издевкой возразил Костик.

Клиенты действительно оказались мои; не буду засорять ваш разум техническим описанием брака, который стал причиной возврата в обоих случаях, скажу лишь – крови попили предостаточно. Пришлось пообещать двадцатипроцентную скидку на следующую покупку и, естественно, за счет магазина произвести обмен, будь они неладны, эти стулья. День, как говорится, удался.

Я медленно шагал по ступенькам на пятый этаж. Перед знакомой дверью мысленно отпустил ситуацию, собрал остатки хорошего настроения в кулак и постучал.

– Милый, не переодевайся! – бодро начала супруга. – Я тут подумала, нам всё равно нанимать грузчиков, они берут почасовую оплату, так вот…

Мне с первых слов не нравился ход её мыслей, а вид больших полиэтиленовых мешков в прихожей настораживал.

– А давай часть перевезем своими силами, а то, что габаритное, пусть грузчики – как тебе такая идея?

Пять огромных мешков, наполненных вещами, и уставшие жена и дети ожидали единственно правильный ответ: «Ну конечно, да!» Они весь день сортировали вещи в надежде на транспортировку сильным мужчиной, который весь день болтал по телефону и пил кофе, сидя в кожаном кресле. Я прям прочитал их мысли.

– Можно хоть поесть?

Вот честно, мое тело не создано для профессии грузчика, и это стало понятным уже на третьем этаже во второй ходке. Онемевшие руки, боль в пояснице и непроходящая одышка. Типичный офисный задохлик, который волоком еле втащил последний мешок в новую квартиру.

– Завтра ещё часть перевезем, да, милый?

Ну как сказать нет, если весь день они будут трудиться. Единственный плюс физической нагрузки – спал как убитый и без сновидений.

На работе снова был возврат, и опять стулья! Небольшая частная компания решила сэкономить на ширине ткани и расщедрилась на количестве наполнителя. Получилось так, что после примерно пятидесятого приседания на стул обивка слетала с удерживающих скоб и наполнитель просачивался наружу. Двадцать позиций было продано за этот месяц, и потенциально все двадцать могли вернуть. Трудно описать выражение лица Ильича, когда я рассказывал ему об этом курьёзе. У него даже задергался правый глаз. А люди шли и шли, возмущаясь и требуя справедливости.

– Всё, это последний, они забрали всю партию и обещали исправить дефект, – в конце рабочего дня доложил я.

– И сколько покупателей ждут обмена? – не поднимая головы, спросил начальник.

– Пятеро.

– Из?

– Десяти, – печально ответил я.

Премия по итогам квартала точно накрылась медным тазом, и хорошо, что приказ о назначении уже подписан, но, справедливости ради, все мои пять клиентов согласились подождать замены брака. Пытаться донести это до начальника я не стал, понимая, что молчание в совокупности с подергиванием глаза – очень нехорошие признаки предстоящей бури. Поэтому молча закрыл дверь и поехал домой.

– Милый, не переодевайся! Ужин подогрела.

Меня уже коробило от этой фразы, но на этот раз мешков было семь, и это только освободили старый двухстворчатый шкаф.

– Что будем делать со шкафом? Новый хозяин потребовал всё вывезти.