Истории мечтателей. Человек и космос

– У него все хорошо, – ответил Александр, – мы долго решались на этот шаг, он твердил: отец бы не позволил этого сделать. Поэтому и не поехал на аукцион. Но, как говорится, наша с братом цель важнее монет, я, правда, одну, в два евро 2007 года, все-таки оставил на память. Она мне приносит удачу.

– Чудной ты, Ромов! Но смелый, рисковать тем, что приносит доход, просто гастролируя по миру ради абстрактной идеи, – рассуждал Сергей. – На тебя это не похоже, это Лёха бы так поступил.

– А сделал я.

– Ладно, давай, хоть выпьем за их счет. Все равно сдерут процент за сделку.

– Еще какой процент, – улыбнулся Ромов. – Неприлично большую сумму.

Комната для гостей ничем не отличалась от типовой гостиницы класса VIP. Повсюду имитация дерева и шёлка, всё в теплых тонах, с типичными громоздкими позолоченными люстрами и бра. Уютно, дорого, но это банальный номер в отеле, с гостиничной энергетикой, со своим холодом и отсутствием домашнего уюта.

Оба ученых заказали только алкоголь, фруктовые закуски и под воспоминания детства наполнили эти обыденные апартаменты какой-то особой теплотой. И то ли алкоголь, то ли что-то шло изнутри, но в номере стало уютнее, и люстра уже не казалась столь громоздкой, а наоборот, её даже было мало в созданной атмосфере комнаты. Мебель и интерьер с невидимыми изначально царапинками, сколами, шероховатостями стала словно живой, и уже не хотелось отсюда уходить, а тот отведенный час ожидания, словно нарочно, все быстрее и быстрее хотел закончиться.

– Слушай, Серёга, – лукаво улыбнувшись, покуривая трубку, начал Ромов. – Помнишь красотку, она с Джобом была? Ну, когда мы шкатулку из детства раскопали.

– Александра, – как-то сразу напрягся Сергей. – Ее зовут Александра Ким, она секретарь Джоба.

– Ну да, – еще более лукаво продолжил Ромов. – Так ты с ней, ну это?

– Санёк, это сложная история, – настороженно ответил Сергей. – Вроде любовь, все серьезно, но, сам понимаешь, друг детства, да и она для него не просто секретарь, они живут вместе.

– Она его любит?

– Нет, – грустно ответил Рум. – Только деньги. Хотя лучше бы любила, роль любовника для меня попроще. А так все всерьез: она хочет семью, детей, а куда? У меня семья, НИИ. Я привык к такой жизни. Мне сорок, и я не готов к детям.

– А она тебя любит?

– Говорит, что да, – налив себе еще, ответил Сергей. – И ведь полжизни разменял, сказать, что не было баб, так нет же – половину НИИ затянул в постель, а тут, как в юности с Лизкой, помнишь?

– Кстати, она тоже была подружкой Джоба, – рассмеялся Александр.

– Это реально не смешно, Ромов! – серьезно ответил Сергей. – Джоб нанял телохранителей для нее, они никого к ней не подпускают.

– Боится во второй раз потерять подругу, – с еще большей иронией продолжил Ромов. – Вам везет на общую любовь, Серега! Хотя эта секретарша того стоит, она, кстати, по-моему, еще и поет, или актриса?

– И то, и другое, Санек, – грустно заметил Сергей. – И чем больше Джоб пытается ее удержать, тем больше страсти в наших встречах.

– Да, Серега, в этот раз синяками не отделаешься, – предостерег Ромов. – У Джоба есть и деньги, и выход на властные структуры, начни с ним войну – проиграешь.

– Не факт, – как-то нервно отреагировал Рум.

Возникшая пауза напрягала. Разговор перешел в ту остроугольную плоскость, где, как ни пытался Сергей, логического решения не находилось. Любой из возможных вариантов был потенциально опасным.

– А на кой вам столько денег, Санек?

– Хотим с братом построить космический терминал на орбите между Землей и Луной, – тут же ответил Ромов, радуясь, что друг сменил тему.

– Я об этом слышал, но зачем?

– Деньги, – улыбнувшись, заметил Ромов. – Смотри: моя ракета тянет до Луны сорок процентов топлива и шестьдесят процентов груза, а если мы построим порт, то достаточно будет лишь десять процентов топлива и, следовательно, девяносто процентов груза. Так что, сам посуди, тридцать процентов лишнего груза – это половина нынешнего максимума.

– Ну, это, понятно, выгодно, – улыбнулся Сергей. – А ты в курсе, что эта стройка лет на двадцать? Да и космических инженеров в мире – раз, два и обчелся.

– Именно поэтому я и нашел тебя в Каннах. Ты – профессор, член академии наук, тебе проще будет найти молодых талантливых ученых, работающих в смежных областях.

– А знаешь, правда, есть одна научно исследовательская лаборатория в Новосибирске. Я видел их статьи в журнале «Наука». Они пытались вывести на рынок метод молекулярной сварки.

– А по-русски?

– Санёк, ты ракеты создаешь, а ощущение – будто ты даже школу не заканчивал, – съязвил Рум. – Они в лабораторных условиях смогли связать органическую модель молекулы с неорганической, у них получился живой металл. Молекулы делились и сплавляли швы, превращая соединение в монолит.

– А это идея! – улыбнулся Ромов. – Если это будет работать в условиях космоса, сроки строительства сократятся в два, а то и в три раза! Напомни, как зовут научного руководителя?

– А я не говорил.

– А как зовут автора статьи в электронном журнале?

– Рови, некто Адам Рови. Младший научный сотрудник Новосибирского НИИ.

Александр Фёдорович взял ручку и записал на белоснежном столе имя и фамилию ученого. И в эту же минуту в комнату вошел директор торгового дома. Он на доли секунды потерял дар речи, и показалось, что стал заикаться. Дорогой антикварный стол, и такое вандальское отношение к произведению искусства.

– А, это вы? – не переставая обводить написанное имя на столе, с невозмутимым видом спросил Александр. – Ну что, связались с покупателем?

– Д-д-а, сэр, – поглядывая то на Ромова, то на стол, ответил директор.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Александр. – Да, и распилите стол, мне важна эта надпись.

– Может, лучше электронную бумагу принести, господин Ромов? – услужливо предложил директор.

– Нет, – ответил Александр. – Стол знаковый, – он ткнул пальцем в надпись, – этот человек дороже вашей деревяшки, ему предначертано совершить переворот в космонавтике.

– Хм-ха, – едва сдерживая смех, Рум отвернулся.

А директор на полном серьезе приказал выпилить написанное имя и в футляре преподнести особому гостю и клиенту торгового дома.

Покупателем оказался Джоб Сью. Совпадение? Может быть, но, сам того не ведая, Александр подставил друга. Ищейки Джоба были уверены, что Рум увлеченно работает в лаборатории. А мисс Александра Ким в качестве приглашенной гостьи на очередной фестиваль кино в Каннах. Джоб как чувствовал, что эти монеты будут из коллекции Ромовых, и, в принципе, его это не смущало. Он даже мысленно представлял лицо Александра, когда тот узнает имя покупателя, но вот увидеть на заднем плане еще одного друга детства Сью не ожидал. Он догадывался, что после той встречи четверых друзей что-то изменилось в их отношениях с Александрой, она стала другой. Словно шестнадцатилетняя девчонка, задумчиво улыбалась, была так трогательна и рассеянна, но, главное, в ее взгляде появился тот чуждый для Джоба огонек влюблённости. Неглупый господин Сью сразу заметил, как смотрели друг на друга Александра и Сергей в день встречи друзей детства, как они тайком обменялись телефонами в ресторане. Он все видел. И, конечно, он трезво относился к их отношениям с Александрой: она не любила его настолько сильно, как могла любить Джульетта своего Ромео. Но чувства были: долгие годы ухаживания, заботы и добра, которыми Джоб окутал ее, создали подобие семейной идиллии. Было лишь одно «но» – Джоб не хотел детей, и Сашка делала аборты, после каждого нового проваливалась в депрессию, обвиняя Джоба в том, что загубил её молодость. А потом находила выход в шопинге, тратя миллионы на безделушки и вещи.

Буквально накануне встречи друзей детства Александра сделала очередную операцию по прерыванию беременности и после роковой встречи друзей не устроила скандал, а просто уехала на фестиваль в Канны. Его привычная малышка Ким, изменила привычкам, и это настораживало.

– Убейте его! – выключив видеотранслятор, прошипел Джоб.

– Ромова? – удивился начальник охраны.

– Нет! – швырнув в него граненый стакан, закричал Джоб. – Рума! Сергея Рума! Как хотите, но убейте его!

– Хорошо, сэр.

– Стой! – остановил его Джоб. – Она не должна видеть его смерть! Несчастный случай, ограбление – как угодно, но только не из-за ревности, она ничего не должна знать. Ты понял меня?