Истории мечтателей. Человек и космос

– Так нельзя! Я не хочу на чужом горе строить счастье.

– Что ты хочешь? Чтобы я бросил семью? Ты же не хочешь меня делить еще с кем-либо…

– Нет, Торо, мне не нужны проклятья твоей жены, пусть всё идет как идет.

– Я пробовал, но не могу тебя игнорировать, не замечать. Сью, я хочу тебя! Хочу трогать твою кожу! Хочу молчать, смеяться, грустить да даже платать рядом с тобой. Хочу просто быть, а прикосновения… Прости, я ничего не могу поделать. Я понимаю, что нельзя, и мы рушим наши счастливые семьи, но я хочу тебя, это эгоистично, но это именно так, – он подошел и обнял ее.

– Я тоже хочу, – она дотронулась до его губ пальцем и чуть слышно добавила: – Но рушить семьи – Харам.

– Хм, – усмехнулся Кото. – Как же это трудно, любить двух женщин одинаково сильно?

– Не трудно, – прошептала Сью в объятьях Кото. – Главное – не портить карму. Если мы разрушим наши браки, это разведет наши души навсегда.

– Ты так сильно веришь в эти глупости с переселением души? – с иронией спросил Торо.

– Тебе бы тоже стоило поверить, – еле слышно добавила она и нажала на кнопку вызова нового пациента.

На пороге кабинета стояла молоденькая парочка. Это были Сара Рови и Араки Тосу. Они неуверенно прошли и скромно сели на диван.

– Добрый день, доктор, – первым заговорил Араки, – мы пришли на прием по поводу генотипа ребенка. – Мужчина заметно нервничал.

– Да, я понял, – недовольно глядя на медсестру, произнес профессор. – У вас на какое время запись?

– Они вовремя. Вот их электронная карта, доктор, – невозмутимо ответила за пациентов Сью.

– Спасибо, – сквозь зубы буркнул Торо, и открыл их электронную историю генотипа.

Прошло несколько минут, прежде чем профессор, совладав с эмоциями, вникнул в суть проблемы пациентов. Он задумчиво вглядывался в результат исследования. Что-то шептал, поглядывая на мужчину и женщину. Потом снова погружался в мыслительные расчеты.

– Жаль, – неожиданно заговорил он. – Даже если мы почистим все дефекты ДНК, процент нездорового потомства очень велик – семьдесят шесть процентов.

– Ну, это же не сто, – с какой-то долей надежды возразил мужчина.

– Это больше половины, это почти две третьи, господин Тосу, – с неподдельным чувством сочувствия сказал профессор. – И это очень большой риск с точки зрения генетики.

– Хорошо, я все понял, – вскочив, резко произнес Араки. – Спасибо за помощь! Мы уходим, Сара, – поклонившись, он с силой схватил ошарашенную жену за руку и поволок вон из кабинета.

Пациенты, их судьбы, решения, порой положительные, порой негативные. Тору Кото даже не задумывался над тем, что его слова могут что-то значить в жизни других людей, он просто выполнял врачебный долг: исследовал, ставил врачебную задачу и успешно решал её, как его научили в академии, и ему все это казалось чем-то обыденным. Просто работа, да, с людьми, но работа.

– Двадцать – это большой процент, – когда пациенты ушли, с укором в голосе заговорила Сью.

– Их дети обречены на смерть в шестнадцать лет, – недовольно буркнул Тору. – Зачем мучить себя пустыми надеждами?

– А вдруг ты ошибся, и ребенок попадет в эти двадцать процентов нормы, – не успокаивалась Сью.

– А я смотрю, ты на досуге окончила академию и стала генным инженером, – съязвил Тору. – Генетика, как математика, наука точная, и если она говорит «нет», то это не «наверно», не «посмотрим», а «нет». Поэтому, когда я говорю пациентам «нет», я делаю это не просто так, а научно обоснованно.

– Ты видел ее глаза? – продолжала спорить Сью.

– Понимаю, сложно. Но потерять ребенка потом, когда он будет жив – еще сложнее.

– Мы не можем этого знать, Тору! Самая большая человеческая глупость – это мнить себя Богом. Мы не знаем, что нас ждет завтра, а прогнозируем жизни других людей, – оставшись при своем мнении, Сью вызвала нового пациента.

Тору с ещё большим раздражением посмотрел на нее, но, когда дверь открыла очередная семейная пара, он заставил себя улыбнуться, и прием пациентов продолжился.

Конечно, в голову Тору Кото закралась доля сомнения. Сью всегда заставляла серые клеточки его мозга шевелиться. Поначалу он сопротивлялся, даже более, ему это не нравилось, так как он привык к размеренному ритму работы по типовым шаблонам и готовым алгоритмам, где вот это – хорошее, а вот то – плохое. И тут такой разрыв логики. Сью ломала все стереотипы, она каждой клеточкой своего разума говорила, что нет плохого или хорошего, и нельзя применять для всего типовой алгоритм действия. Её представления о жизни были иными. «Есть только предмет или действие, а все остальное – наше отношение, и оно – только у нас в голове». Она словно чувствовала истину вещей и суть поступков людей, за всем пафосом цифр и научных утверждений. И если Тору видел в людях генетический код, то Сью Рэд видела их человечность, с трудностями в жизни, мечтами, грустью или счастьем.

Наверно, этой неординарностью она и покорила сердце Тору Кото. Он влюбился так же сильно, как в юности, когда в мединституте увидел будущую супругу. Его голубоглазая шатенка Нэтони только вошла в аудиторию, а он уже понял, что проживет с ней жизнь. Тридцать пять лет в браке, пятеро детей, двадцать внуков, счастливая семейная жизнь без лжи и притворства, но новые эмоции сводили его с ума, сильные, честные в своем желании не навредить семьям, и страстные в биохимии тел. Тору даже подумывал развестись, потребуй того Сью. Но Сью молчала, она любила его так же сильно, как и он. У нее тоже семья, дети, любящий муж. И как спрятать новые отношения в прежних семьях? Впрочем, Торо и Сью считали себя любовниками, все рабочее и немного свободного времени они тратили на тайные чувства: смеялись, говорили, грустили и даже молчали порой. Безумный секс, свидания украдкой в мотелях, подстроенные командировки с ночными совещаниями – все и во всех оттенках. Но при этом за восемь лет такой жизни Тору ни разу не поцеловал Сьюзен в губы, она чувствовала это и не настаивала на поцелуях. Он жил с ней и с женой, даря им обеим радости обычной семейной жизни, но при этом не смел привести Сью к себе домой, разделив с ней супружеское ложе. Так же поступала и она, вначале она боялась в постели назвать супруга другим именем, а он боялся перестать желать супругу. Но время расставило все на места. И они научились жить в этих нетипичных отношениях. Странная была связь, необычная, но Тору и Сью научились наслаждаться без желания обладать, и при этом их семьи стали ещё крепче, это был их кармический парадокс. И главное – эту тайну знали только двое: мужчина и женщина, и может, поэтому связь просуществовала так долго.

– А ты можешь отказаться от этих ночных смен? – однажды за семейным ужином поинтересовалась Нэтони. – Тебе уже пятьдесят восемь, и это тяжело – всю ночь на ногах.

– Надо учить Адель, – ответил Тору.

– Только не говори, что ты работаешь ради денег, – улыбаясь, заметила Нэтони.

– Естественно, – Тору даже немного побледнел от мысли, что его жена о чем-то догадывается. – Только деньги, но если ты хочешь меня видеть на два дня больше, чем обычно, то я могу отказаться от ночных смен.

– Я просто подумала, а не тяжело ли тебе? – собирая посуду со стола, пояснила Нэтони.

– Я уже привык, – улыбнулся Тору и помог сложить грязные тарелки в посудомоечную машину. – Но если ты хочешь, я откажусь, – обняв супругу, прошептал он. – Будем больше ночей проводить вместе.

– О нет, ты меня и так замучил своим желанием близости, – кокетливо подметила супруга.

– Значит, завтра пишу заявление на увольнение, – обнимая жену, пошутил Тору. – А то, как я вижу, твое сердце нуждается в уходе.

– Так, спокойно, профессор Тору Кото! – игриво заметила Нэтони. – А то вы перевозбуждены, профессор. Вы выпили таблетки на ночь?

– Ты – моя ночная таблетка, – поцеловав жену в губы, прошептал он.

– У тебя что, сегодня нет ночной смены?

– Так, женщина, бросай кухню на меня и бегом в душ, – скомандовал Тору. – Через десять минут твоя ночная смена начинается, и не вздумай опаздывать, начальство этого ой как не любит.

– Я подумаю, – кокетливо произнесла Нэтони и, женственно покачивая бедрами, ушла в душ.

На следующее утро Тору Кото уехал в командировку с бессменной помощницей – Сью Рэд. Так они и жили до глубокой старости.

Супруга Тору Кото умерла на семьдесят втором году жизни, пожилой профессор целый год носил траур по любимой, он похудел, очень плохо питался, почти перестал следить за собой. Этот год без Нэт стал самым тяжелым в его жизни. Каждая секунда без любимой казалась минутой, каждая минута – часом, а часы – даже не днями, а неделями беспробудного ожидания. Конечно, с ним рядом постоянно были дочери, внуки, а по выходным и праздникам – правнуки, но мысли о предстоящем одиночестве преследовали, не давая покоя. У Сью своя семья, и он не имел право вторгаться и рушить её брак, поэтому обреченный на одиночество Тору Кото мечтал об одном – поскорей бы прожить отведенное ему время.

«…Урэн Рэд умер в вчера 18:00 от инсульта, многочисленные родственники и вдова Сью Рэд скорбят о скоропостижной гибели хорошего человека…» – однажды утром, прослушивая новости, случайно наткнулся на этот некролог Кото.

Он в это время пил кофе в окружении дочерей.

– Этот Урэн Рэд, случаем, не муж твоей медсестры? – неожиданно подметила младшая дочь Сара.

– Наверное, совпадение, – трясущейся от волнения рукой Тору поставил чашку на стол и как-то засуетился. Он зачем-то взял электронный номер газеты, выключил озвучку новостей и про себя очень внимательно перечитал некролог, причем дважды. Потом с каким-то особым блеском в глазах залпом допил кофе и со словами «Мне надо идти» поспешил в ванную.

Там он побрился, впервые за последний год надел парадный костюм и уже на пороге дома под ошарашенные взгляды дочерей обернулся, попытавшись объяснить свое поведение: