Сказочник. Фантастически реальная феерия одной юности

– Ну, Танечка, ты везунчик – заявил он. – Это ж надо так! Появляется кишкентай, и с ходу – бац, открытие.

– Да, Танюша, ты отличилась. – вторил ему Дрюня.

– Ну что вы, это же просто случайность – смущенно и радостно отвечала Таня.

– Везение, тоже талант. Помнишь, что профессор Липатов говорил?

– Все в этой девушке есть, Дрюнечка – разглагольствовал Чимбляу – и ум, и талант, и красота! Ну что за прелестная кыз*? Да, фройляйн Таня, ты действительно хочешь в Томский универ* поступать? Весьма достойный выбор. Кстати о выборе: обедать будем на природе или в 'Алмагуль'?

Через день Танюша и Дрюня снова приехали на раскопки. Встречал их Сережа Мазулин, как всегда, свежий, бритый, одетый с вызывающей роскошью – в кроссовках, фирменных джинсах и майке со страшными черепами. На голове его красовался платок с какой-то английской надписью. Дрюня только презрительно фыркнул:

–Ты не упаришься в хайратнике*?

–Не волнуйся, юноша, всё под контролем. – был столь же высокомерный ответ.

–Как там, мои камни? – поинтересовалась Танюша.

–Вопрос не такай уж простой. Понимаешь, мы тут, после твоего отъезда, возились с ними как проклятые. Сейчас сам Липатов над ними колдует, надеется хоть что-нибудь разобрать. Иногда это бывает: надпись или рисунок стираются, остается только след резца… словом, если повезет, узнаем какое-то имя. А вот тут-то и начнется раздолье для всяких разных гипотез. У меня уже одна родилась: эти камни – след одной из постоянных стоянок Шелкового Пути. Правда, сам путь был южнее…– глаза Сергея зажглись алчным огнем фанатизма.

–Слушай, ты нам вчера не успел ничего показать, может сегодня?

–Конечно же, покажу! Танечка, пойдем, пусть он сзади тащится. – и, подхватив Танюшу под локоток, Сергей поволок её к раскопам.

Весь день Таня пролазила по ямам, канавам и щелям. Пыль поднималась над полем, скрипела на зубах, проникала в уши, в нос и в глаза. Но Танюша не замечала её. Она второй раз за два дня подпала под обаяние увлеченности, и не было для неё ни жары, ни стертых ног, она внимательно слушала объяснения Сергея и его друзей-студентов. Вскоре у неё в руках оказался черепок с бумажной биркой, потом ей подарили фотографию, затем схему раскопа. Через полчаса её коллекция перестала умещаться в руках, и Дрюне пришлось добывать большой полиэтиленовый пакет. Где-то в глубокой щели, чуть не свалясь ещё глубже, должно быть, к самому центру Земли, Тане, под руководством Сергея, удалось выколупать горлышко от кувшина. Таня сломала ноготь, черепок был грязный, потрескавшийся, но счастью не было предела. Толстый, волосатый мужичок в белесой майке и брезентовых штанах протиснулся в щель, и, посмотрев на Танюшу, Сергея и горлышко кувшина у них в руках, неразборчиво буркнул нечто одобрительное откуда-то из пространство между усами и бакенбардами, хлопнул Сергея по плечу и убежал. Сергей засиял как новенький прожектор:

–Это САМ ВЛАДИМИР АРКАДЬЕВИЧ ПЛИЩЕНКОВ!!!

Танюша при этом только восторженно сопела и прижимала к груди драгоценный огрызок прошлого.

–Серёга, а золото вы тут находили? – поинтересовался Дрюня.

–А, там, у начальника в сейфе. – небрежно отмахнулся Сергей – Пошли, я вам действительно интересную вещь покажу! – и он повел ребят к своей палатке. В палатке, изрядно оттопыривая стену, стоял невероятно уродливый железный шкаф, причем сразу, от входа, было видно, что задняя стенка шкафа прикручена проволокой. Сергей вытащил из кармана ключ, долго возился с замком, и наконец вытащил длинный сверток. В свертке оказалась длинная заржавленная железяка.

–Парфянский меч! Я сам его нашел! – Сергей сиял.

–Погоди-погоди! – Дрюня нахмурился – Парфия, она когда была? И, где? Гораздо южнее!

–Я же тебе говорю: Шелковый Путь! Купцы охрану нанимали по всему миру, им было плевать на подданство, лишь бы за свои деньги наемник хорошо охранял. Но ты не понял главного: мечи в этих краях, да и вообще в Великой Степи, были вытеснены легкими саблями, и очень давно.

–А почему, вытеснены? – подала голос Танюша.

–Потому, что сабля гораздо лучше, удобнее и смертоноснее любого меча. Но и сложнее. Фехтовать саблей – надо учиться с раннего детства, и, к тому же, под руководством хорошего инструктора. Но зато, один саблист запросто мог сразиться и победить пятерых мечников.

–А как же рыцари?

–Ты знаешь, Танюша, в какую окрошку превращали степные багатуры* этих хваленых рыцарей? И, причем, не напрягаясь.

–Но, тогда почему, скажем, монголы не завоевали Европу?

–Просто им это было не нужно. Великая Степь, Танюша, никогда не была источником агрессии, она только отвечала ударом на удар. Это Запад всегда пытался нас завоевать, но не преуспел в этом. А когда понял, что не выходит, оболгал Великую Степь, а заодно и Россию. Ты же знаешь черную легенду о кровожадных степняках? Правильно? Вот только оглянись вокруг – посмотри хотя бы на Дрюню – а это потомок великого народа Чингисхана, разве этот народ способен на низости? – Сергей не на шутку разгорячился.

–Ладно, Серега, никто с тобой не спорит. – смущенно прервал его Дрюня – Мы потом с тобой потолкуем!

–Ага, вот так всегда! Ну что это вы все уходите от важных тем?

–Нет, просто я кушать хочу, да и Танюше домой пора.

–Ребята – изумленно вытаращился на часы Сергей – а ведь уже девять часов!

–Я же говорю: нам пора. Пойдем, Танечка!

Пока попили чай, солнце уже скрылось за горизонтом, и теперь только дожигало облака. Мерно трещал мотор мотоцикла, проселок забегал под коляску, а столбы покачиваясь уступали дорогу.

–Танюша, ты наверное, очень устала? – нарушил молчание Дрюня.

–Немножко. – у Танюши болела спина, горели обожженные солнцем руки – Но, зато, было очень интересно. Знаешь, это так непохоже уроки истории!

–Еще бы! Это живая история.

–А представляешь, тем мечом, пусть он даже и не парфянский, какой-то богатырь врагов рубил, а в том кувшине, может быть, вино было, или масло…

Степная ночь опускала свой плащ на всю округу, но мотоцикл уже въезжал под электрические солнышки города.

Помнишь ли, друг мой, как впервые надолго и всерьез ты задумался о себе? Помнишь, какие таинственные дебри тебе открылись… Помнишь ли, это потрясающе интересное первое путешествие?

Первые связные Танины воспоминания относятся к десятилетнему возрасту. До десяти лет, Таню не отпускали гулять, даже во двор – только с матерью. Но мама была очень занятым человеком, поэтому Таня просто сидела дома. Разумного, или хотя бы похожего на разумное объяснения Таниного затворничества не существовало, зато, стоило Тане хоть нос высунуть за порог, мать устраивала ей бурную сцену с криками, слезами и сердечными припадками. Потом родилась Танина сестра, ставшая новой маминой игрушкой, Тане дозволено стало отлучаться, но… Ей это уже не было нужно. Весь мир, все на свете, Тане заменили книги. Маленькая, пухленькая, в очках на пол-лица с толстенными линзами, она естественно, не вызывала симпатий у сверстников, а что до ума… Когда ум вызывал уважение детей? Разве, только раздражение и озлобленность. Дети вообще, жестокие и гнусные по своей природе твари, это потом, стараниями учителей и кулаками старших товарищей, в них вколачивается хоть какое-то понятие о доброте и сострадании… И от Тани одноклассники шарахались. Её не обижали, боясь отца, но и никогда не общались. Поначалу её обижало такое отношение, но потом, перестало беспокоить и это. Таня ушла во Вселенную литературы. Тем временем, стукнуло ей двенадцать и тринадцать лет. Таня вытянулась, похудела. В четырнадцать, она перестала носить очки – в связи с перестройкой организма восстановилось зрение. Миновали пятнадцать лет, Таня уже мечтала о принце, но сама, по-прежнему, никого не интересовала. В шестнадцать лет она влюбилась. Правда, это был очередной, не десятый ли случай, но он был самым серьезным.

Во время урока Танюша оглянулась, а в это время солнечный зайчик (великий провокатор), упал на одного из мальчиков. Сердце стукнуло: – Он! Таня сразу полюбила эти мелкие серые глазки, эти кирпичные веснушки, эти волосики торчком. Он был, конечно же, идеален! Вот он решительно ткнул соседку локтем в бок, и стал мужественно сдувать контрольную. Он и списывал-то как настоящий мужчина! Таня любовалась им с тех пор непрерывно, а он только хмурился, и крутил пальцем у виска. Потом Таня написала Ему письмо. Откуда было знать ей, так делают только в книжках? Он получил её письмо (прозаический вариант эпистолярии мадмуазель Лариной), и, тут же прочел перед всем классом. Таня была оскорблена до глубины души, но, окончательно не охладило. Она пошла на последний шаг: верная своему книжному образованию, она пришла к своему принцу, уже в роли женщины-вамп. Этот эпизод своей жизни ей суждено теперь вспоминать вечно:

Подъезд, дверь, звонок… Он открыл дверь:

– Чё приперлась?

– Нужно поговорить. Разрешишь зайти?

– Ну заходи.

Таня вошла, сняла пальто, прошла в комнату. Он шел следом.

– Жарко – сказала она, следуя наставлениям писателей, которые сроду никого не соблазнили, и принялась снимать блузку.

– Ты чё? – изумился он.

– Сними свой свитер – велела Танюша, и он повиновался.

Потом, обнаженные они лежали поперек дивана. Таня неумело пыталась ласкать, он неуклюже отбивался. Наконец, оба устали.

– Нам надо много учиться – хрипло говорил он – нам некогда глупостями заниматься. Ты должна сберечь девичью гордость для мужа.