ОбрАДно в СССР

– «КАТЯ?» – хотел спросить я, но звук замер у меня на губах, а тюбик с пастой шлёпнулся в траву. И вдруг все стало глубоко безмолвно кругом, как это часто бывает в средине ночи… Даже кузнечики перестали трещать в деревьях, только окошко где-то звякнуло. Я постоял, постоял и вернулся в свой корпус, к своей простывшей постели. Я чувствовал странное волнение: точно я ходил на свидание, и остался одиноким и прошел мимо своего или чужого счастья.

Высокий омут любви

На утро, у меня снова поехала крыша. Я сидел, глядел, слушал и наполнялся весь каким-то безумным ощущением, в котором было все: и грусть, и радость, и предчувствие будущего, и желание, и страх жизни. Но я тогда ничего этого не понимал и ничего бы не сумел назвать изо всего того, что во мне бродило, или бы назвал это все одним именем – именем КАТЯ.

Я терялся в соображениях и все искал уединенных мест. Особенно полюбил я чердак нашего корпуса, где мы стали оборудовать нашу штаб квартиру и рок клуб. Мы поставили старый проигрыватель и допотопный РИЖСКИЙ приёмник, с дико длинной антенной. Целыми днями мы пытались поймать западные радиостанции, с целью прослушивания рок музыки. На стенах чердака были нарисованы самодельные рисунки – АББА, KISS, ЭЛИС КУПЕРА, а также чб фотки БИТЛЗ и ДОРС. Кроме этого на чердаке складировался весь наш «ГР стаф» и размещалась мини мастерская.

Взберусь, бывало, на чердак, сяду и сижу там таким несчастным, одиноким и грустным юношей, что мне самому становится себя жалко, и так мне были отрадны эти горестные ощущения, так упивался я ими!..

Вот однажды сижу я на чердаке, гляжу вдаль и слушаю ГОЛОС АМЕРИКИ. Вдруг что-то пробежало по мне, ветерок не ветерок и не дрожь, а словно дуновение, словно ощущение чьей-то близости. Я опустил глаза. Внизу, по аллеи, в легком сереньком платье, с розовым зонтиком на плече, поспешно шла КЭТ. Она увидела меня, остановилась и, откинув край соломенной шляпы, подняла на меня свои бархатные глаза.

– Что это вы опять, мутите на чердаке? – спросила она меня с какой-то странной улыбкой.

– А….????

– Вот, ты все уверяешь, что любишь меня! Ну, тогда спрыгни ко мне на дорогу! Если ты конечно – действительно любишь меня!

Не успела КЭТ произнести эти слова, как я уже летел вниз, точно, кто подтолкнул меня сзади. Чердак был на уровне чуть ниже третьего этажа. Я ударился об землю ногами, толчок был так силен, что я не мог удержаться, упал и на мгновенье лишился сознанья. Когда я пришел в себя, я, не раскрывая глаз, почувствовал возле себя КЭТ.

– Милый мой мальчик, – говорила она, наклоняясь надо мною, и в голосе ее звучала встревоженная нежность, – как мог ты это сделать, как мог ты послушаться… Ведь я люблю тебя… встань.

Ее грудь дышала возле моей, ее руки прикасались моей головы, и вдруг, что сталось со мной тогда! Её мягкие, свежие губы начали покрывать все мое лицо поцелуями, они коснулись моих губ. Но тут Катерина, вероятно, догадалась, по выражению моего лица, что я уже пришел в себя, хотя глаз я не раскрывал. Быстро приподнявшись, она сказала:

– Ну, вставайте, безумный; зачем лежать в пыли и среди лягушек?

Я поднялся.

– Да не смотри на меня так… что за глупости? Ты не сломал ноги? Говорю тебе, не смотри на меня. Вообщем, на всякий случай сходи в амбулаторию, а я пойду по своим делам. Только не смей идти за мной, а то я рассержусь, и уже больше никогда…

Она не договорила своей речи и проворно удалилась, а я присел на дорогу, ноги меня не держали. Крапива обожгла мне руки, спина ныла, и голова кружилась, но чувство блаженства, которое я испытал тогда, уже не повторилось в моей жизни. Оно стояло сладкой боли во всех моих членах и разрешилось, наконец, восторженными прыжками и восклицаниями. Точно: я был еще ребенок.

Я так был весел и горд весь этот день, я так живо сохранял на моем лице ощущение Катиных поцелуев, я с таким содроганием восторга вспоминал каждое ее слово, я так лелеял свое неожиданное счастье, что мне становилось даже страшно, не хотелось даже увидеть ее, виновницу этих новый ощущений. Мне казалось, что уже больше ничего нельзя требовать от судьбы, что теперь бы следовало «взять, вздохнуть хорошенько в последний раз, да и умереть»….

На следующий день, отправляясь в корпус к КЭТ, я чувствовал большое смущение, которое напрасно старался скрыть под личиною развязности, нормального парня, желающему дать знать, что он умеет сохранить тайну. КЭТ встретила меня очень просто, без всякого волнения, только погрозила мне пальцем и спросила: нет ли у меня синякоф? Вся моя скромная развязность и таинственность исчезли мгновенно, а вместе с ними и смущение мое. Конечно, я ничего не ожидал особенного, но спокойствие КЭТ меня точно холодной водой окатило. Я понял, что я дитя в ее глазах, и мне стало очень тяжело! КЭТ всякий раз быстро улыбалась, как только взглядывала на меня; но мысли ее были далеко, я это ясно видел и пытался думать как быть?:

– «Заговорить самому о вчерашнем ДЕЛЕ? Куда она так спешила, чтобы узнать окончательно?!», – но я только махнул рукой, как нас позвали на ужин. По дороге ко мне приклеился ВАДИМ:

– Серёга, скажу тебе как пацан пацану! Кэт нас всех кинула, она по ночам встречается с вожатыми из Большевика с Янисом и тем другим!!! Советую тебе не спать по ночам и наблюдать, наблюдать из всех сил. Вощем, ночью, у пожарного пруда, вот где надо караулить. Ты мне спасибо ещё скажешь!

Вадим засмеялся и повернулся ко мне спиной. Он, вероятно, не придавал особенного значенья тому, что сказал мне; он имел репутацию отличного мистификатора и славился своим умением дурачить людей на маскарадах, чему весьма способствовала та почти бессознательная лживость, которою было проникнуто все его существо…

Он хотел только подразнить меня; но каждое его слово протекло ядом по всем моим жилам. Кровь бросилась мне в голову. Меня словно окотило ушатом ледяной воды и одновременно поразило током! Я остолбенел и думал, что ацкая сила разорвет меня на части или я провалюсь в АД!

«А! вот что! – сказал я самому себе, – добро! Стало быть, мои вчерашние предчувствия были справедливы! Стало быть, меня недаром тянуло к пруду! Так не бывать же этому!» – воскликнул я громко и ударил кулаком себя в грудь, хотя я, собственно, и не знал – чему не бывать?

Я не знаю, как я пережил последующие два часа. После всех раздумий и импульсивных решений, я взял себя в руки. Я всё выложил как на духу парням из ГР клуба, они понуро и молча, слушали мои откровения. Вернее я разговаривал сам с собой. А, что они мне могли сказать или посоветовать? Мстить? Доказать всему свету и ей, изменнице, что я умею мстить! Пытаца каким-то неимоверными УСИЛИЯМИ её привязать к себЕ? Это был провальный проект!

Сутки я находился на грани помешательства и во мгле ада. За это время я в 1000 раз все перекрутил по кругу. Принимал и отменял решения, убить её, пасть к её ногам, броситца под тепловоз или в пожарный пруд. Я представлял себе, как она может рыдать надо мною, а в толпе будут говорить:

– Этот Серёжа, он её ОЧЕНЬ ЛЮБИЛ!

При этой мысли я рыдал как дитя, рыдал в умиление над этой мыслью…

Это я- Катя

Нарыдавшись вдоволь, я вдруг поймал себя на мысли, что мне стало как-то легко. И даже показалось, что я вернулся САМ в СЕБЯ. Я посмотрел по сторонам, я брёл мимо пруда, где молодые бойцы из ГР клуба рассматривали, как раки пожирают сгоревшего ЕЖА! Мне тут же пришёл невьебенный креатив. Для связи по лагерю, вместо мобильных телефонов мы использовали – короткий Римский горн или боцманский свисток. Три длинных гудка, возвестили мобу, что намечается СЕРЬЁЗНОЕ ДЕЛО!

И вот мы уже на чердаке, а перед нами дорогостоящая и иллюстрированная дореволюционная книга «СПОСОБЫ ПОИМКИ ВОРОВ»! Нас заинтересовала ловушка «МОЛОТ ТОРА», «ОГНЕНЫЙ ДУШ», «МАТРАС ЁГА» и ещё несколько других ХИТОФ. «МТ» был сопровожден рисунком: вор залезает в форточку, а сверху на голову, ему падает 16 пудовая гиря. Вор заходит в дверь, на него выливается кипящее масло, а в лицо ударяет ДОСКА ЁГА, то есть ДУБИНА утыканная гвоздями. Мы не стали мастерить ТАКОЕ ЗВЕРСТВО, а сделали ЛАЙТ ОБГРЭЙТ.

Естественно, что могу сказать – мною не двигало жажда мщения, к более удачливым любовникам (тем более им было по 21 году), а просто было навалом свободного времени, и хотелось проверить КАК РАБОТАюТ дореволюционные приспособления. Тем более был интригующий и практичный повод.

Мы нашли лаз, откуда вожатые из «Большевика» пролезают на нашу территорию, разместили ловушки и подтянули «ПРОТИВОПЕХОТНУЮ КАТОПУЛЬТУ». На десерт, мы построили УЖАСНОЕ ПРИВЕДЕНИЕ, которому вместо головы приделали обглоданного раками ЕЖА…

В первую ночь ОНИ не пришли, мы стали ждать следующую.

После отбоя я, достал из тумбочки швецарский ножик, пощупал острие лезвия и, нахмурив брови, с холодной и сосредоточенной решительностью сунул его себе в карман, точно мне такие дела делать было не в диво и не впервой. Сердце во мне злобно приподнялось и окаменело; я до самой ночи не раздвинул бровей и не разжал губ и то и дело похаживал взад и вперед, стискивая рукою в кармане разогревшийся нож и заранее приготовляясь к чему-то страшному. Эти новые, небывалые ощущения до того занимали и даже веселили меня, что собственно о КЭТ я мало думал. Мне всё мерещились:

– О Янис, молодой прибалт – «Куда, красавец молодой? – Лежи…», а потом: «Ты весь обрызган кровью!.. О, что ты сделал?..» – «Ничего!» С какой жестокой улыбкой я повторил бы это: НИЧЕГО!

Как только вожатые заснули, мы незаметно покинули корпус и встретились в условленном месте, а потом заняли свои посты. Я уже заранее выбрал всем места, где караулить.

Парням это предприятие доставляло массу прикола и удовольствия…

Но НОЧЬ ТЯНУЛУСЬ СЛОВНО РЕЗИНА!

Стоя на чердаке, я мог хорошо видеть, насколько позволяла темнота, что происходило вокруг. Рядом вилась таинственая дорожка, которая змеей проползала под забором, носившим в этом месте следы перелезавших ног, и вела к круглой беседке из сплошных акаций в стороне от пожарного пруда, а потом уходила куда-то в мрак. Ночь стояла такая же тихая, как и накануне; но на небе было меньше туч и очертанья кустов, даже высоких цветов, виднелись очень ясно. Первые мгновенья ожидания были томительны, почти страшны…

Но прошло полчаса, прошел час; кровь моя утихала, холодела; сознание, что я напрасно все это делаю, что я даже несколько смешон, что ВАДИМ подшутил надо мною, начало прокрадываться мне в душу. Я покинул мою засаду и обошел периметр позиции. Как нарочно, нигде не было слышно даже малейшего шума – все покоилось. Даже лагерная собака спала, свернувшись в клубочек у калитки. Я снова взобрался на крышу чердака, увидел пред собою далекое поле, вспомнил встречу с КЭТ и задумался…

Я вздрогнул… Мне почудился скрип отворявшейся двери, потом легкий треск переломанного сучка. Я в два прыжка спустился с чердачной лестницы и замер на месте. Быстрые, легкие, но осторожные шаги явственно раздавались где-то рядом. Они приближались ко мне.

– «Вот он… Вот он, наконец!» – промчалось у меня по сердцу. Я судорожно выдернул нож из кармана, судорожно раскрыл его, какие-то красные искры закрутились у меня в глазах, от страха и злости на голове зашевелились волосы… Шаги направлялись прямо на меня, а я тянулся им навстречу… Показался человек… боже мой! Это был Янис!

Я тотчас узнал его, хотя он весь закутался в рыболовный плащ и капюшон, брёл по асфальтовой дороге и озирался по сторонам. Одно мгновение и он скрылся в зелени, которая примыкала к забору. С дальних дозороф, я увидел азбуку морзе КОРМАННЫх ФОНАРЕЙ – «молодые» сигнализировали – ОНИ ИДУТ! Вскоре фонарик замаячил от пруда, а потом фонарик Олега известил, что расчёт «ПК» готоф к бомбометанию. Я послал пару сигналов и бросился по лестнице вниз, а потом в сторону «ПК» и рычагов ловушек.

В первые секунды, я так зашифровался, что кажется, сравнялся с самою землею. Ревнивый, готовый на убийство Отелло, я внезапно снова превратился в школьника. Я до того испугался неожиданного скрипа досок в заборе, что даже на первых порах не заметил, откуда кто он шел и куда исчезал. Со страху я уронил нож в траву, но даже искать его не стал. Но тут, я разом отрезвился и стал, словно как робот:

– Орудие! Огонь!

Первый пакет кала улетел в сторону лип и акаций, в туже секунду оттуда вылетел первый урелок и стал воровато оглядоватца. На его фоне, снова отварилась заборная доска и вскоре появилась рожа Яниса. Фокус вожатого МИти видел только самого ЯНИСА, но когда на него упало целое корыто дерьма, он дико остолбенел!!! Он, было, метнулся на помощь товарищу, но в этот момент ему нелепо долбануло в ебало – ДОСКА ЙОГА! Вместо гвоздей, там была жевана китайская жвачка (первый эксперимент Китая). После ацкого удара, кувалда прилипла к его волосам, щекам и носу. Чем больше он её отрывал тем больше она к нему прилипала. Он сделал ещё одно движение к Янису, и тут-же споткнулся на растяжке ТРОЯНА: ушат дерьма обрушился на него с дерева, а на голове оделось ведро с оленьими рогами! Это всё сопровождалось громкими ночными звуками, они были в шоке, дико нервничали и орали!:

– Бля! Янис! Ты кажись в каком-то гавне!

– Да ты сам в говне!

– Что это за вонючее дерьмо! Откуда оно взялось?

– Меня, чёто липкое ебануло!