Консьерж

Кадетов, ничего не подозревая, поднял свой, они чокнулись и выпили остатки вина. Старик не стал доставать вторую бутылку, которая у него была припасена на случай, если с одной бутылкой не выйдет подсыпать снотворное, но оказалось, что всё прошло удачно. Теперь надо просто немного подождать. Сколько надо Кадетову, чтобы почувствовать тяжесть в голове и непреодолимое желание прилечь, Родион Степанович не знал, поэтому стал монотонно говорить об автомобилях и о советском автопроме, в частности. Вскоре голова молодого человека опустилась на грудь, он что-то промычал нечленораздельное, и мутным взглядом посмотрел на стакан. Старик напрягся, он подумал, что Кадетов понял, почему его так неудержимо клонит ко сну, но это продолжалось лишь мгновение. Глаза молодого человека закрылись, дыхание стало ровным, он чуть покачнулся на стуле, грозя свалиться на пол, и чтобы этого не произошло Родион Степанович быстро вскочил, чтобы удержать тело от падения. Придерживая одной рукой и бедром бесчувственного охранника, он другой рукой достал мобильный телефон и ткнул пальцем в зелёный кружок, вызывая Анатолия на помощь. Через минуту тот появился, опасливо оглядывая помещение, но старик не дал ему время на раскачку:

– Толя, иди скорее сюда!

Родион Степанович подождал пока Анатолий пройдёт вертушку турникета и войдёт в будку охранника, после чего спокойно сказал:

– Бери этого фрукта подмышки и тащи вон на ту койку, – старик указал на узкое лежбище, предназначенное для кратковременного отдыха.

Анатолий закряхтел, подсовывая руки под спину неподвижного охранника, чуть не упал вместе с ним под стол, но тут ему на помощь пришёл отец. Родион Степанович наклонил тело чуть в сторону, схватил за ноги Кадетова и кивнул головой сыну, чтобы тот работал с ним синхронно. Оба, и отец и сын, с тревогой смотрели на лицо спящего, боясь что тот проснётся, но всё кончилось благополучно, и вскоре тело охранника уютно устроилось на узкой кушетке. Прежде чем покинуть караульное помещение, Родион Степанович закрыл изнутри входную дверь, что вела на улицу, на засов, потом кивнул сыну, приглашая его идти за собой. Старик видел, что Анатолия слегка потряхивает от нервного напряжения, но не стал ничего говорить по этому поводу, посчитав, что лучше так, чем быть спокойным и равнодушным – в конце концов, не каждый день идёшь на дело, и это нормальная реакция организма.

Они вышли на территорию, огляделись, но никого не увидели.

– Спокойно, Толя, – подбодрил старик сына, – здесь никого уже нет, только мы с тобой. Продолжаем действовать по нашему плану, пойдём.

Родион Степанович задрал голову, посмотрел на звёздное небо и пошёл к своему родному цеху, не оглядываясь. Луна высветила две тени, которые спокойно шли по территории, словно они были здесь хозяева. Правда, одна тень иногда спотыкалась, из чего можно было сделать вывод, что она нервничает.

Они пресекли склад готовой продукции под открытым небом, и пошли вдоль рельсов, которые вели непосредственно в цех сан-кабин. Когда они вошли в темноту под своды цеха, Родион Степанович привычно протянул руку влево, нащупал пакетник, и повернул рукоятку выключателя. Свет озарил ту часть огромного помещения, где они находились, то есть непосредственно у распахнутых ворот.

– Бери эту штуку и тащи её на улицу, – Родион Степанович указал на мощный железный треугольник, на котором крепились стропы. – Потом бери лом и кувалду, вот они в углу, и тащи их в нашему штабелю, но только после того, как оденешь стропы на крюк. Я же полезу на кран. Ты всё понял, Толя?

Сын кивнул головой, схватился за здоровенный треугольник, чтобы поднять его, но тут же опустил на землю – вес этого нехитрого устройства был больше пуда, да ещё стропы с крючками были прикреплены к нему. От неожиданности Анатолий чуть не опустил всю эту конструкцию себе на ногу.

– Я же говорил тебе тащить, а не нести, Толя!

Сообразив наконец, что этот треугольник ему не по силам, Анатолий потащил его волоком из цеха на улицу. Родион Степанович видя, что сын всё правильно делает, прошёл дальше в цех, чтобы подключить питание к крану. Он легко нашёл нужный рубильник, поднял рукоятку вверх, после чего поспешил на улицу к мостовому крану, который тяжёлой тушей нависал над территорией склада. Забираться по крутой длинной лестнице было для него трудновато, но Родион Степанович сделал всего одну остановку, чтобы от ног отхлынула свинцовая тяжесть. Добравшись до кабины, он внимательно осмотрел рычаги управления. Ничего мудрёного здесь не было, ещё работая на комбинате, он немного освоил управление мостовым краном, но чисто из любопытства, так сказать, для себя. Ему тогда было интересно, ему тогда всё было интересно, особенно то, что связано с какой-нибудь техникой. Обучал его тогда хороший парень Игорь Савицкий, который работал на кране, и который был душой их цехового братства. Да и Родиону по должности надо было иметь представление о работе машиниста крана, чтобы не отдавать ненужных и глупых приказов.

Старик удобно устроился в кресле и посмотрел вниз через прозрачный пластик кабины: внизу, задрав голову, ждал Анатолий. Родион Степанович тронул рычаги, вспоминая их назначение, потом нажал на педаль, останавливая движение крана, подёргал рычаги управления кареткой, и только убедившись, что навык остался, он начал работу. Осторожно подведя кран туда, где стоял сын, Родион Степанович начал опускать здоровенный крюк, на который Анатолий должен был повесить железный треугольник со стропами. Крюк удачно лёг в шаге от сына, и старик удовлетворённо хмыкнул. Сверху Родион Степанович наблюдал, как Анатолий навешивает на крюк треугольник, как он бежит в сторону нужного штабеля, чуть спотыкаясь от возбуждения, как тень бежит следом за сыном. Мысленно поплевав через левое плечо, он тронул рычаг, приводящий кран в движение. Одновременно он другой рукой передвинул ещё один рычаг, чтобы поднять крюк на нужную высоту. Анатолий уже залез на штабель панелей из керамзита и ждал приближения крана. Родион Степанович аккуратно подвёл крюк к стопке панелей и стал медленно опускать его, время от времени поигрывая рычагами управления кареткой, чтобы крюк точно навис над центром штабеля. Конечно, у него не сразу всё получалось гладко, приходилось на ходу приноравливаться, но всё же дело шло, и огромный механизм его слушался!

Мощный прожектор крана ярко светил, отчего Родиону Степановичу было хорошо видно, как его сын суетится внизу, подцепляя крючки строп к петлям панели. Анатолий довольно ловко произвёл крепление, после чего слез со штабеля и поднял голову вверх. Старик, не мешкая, тронул рычаги управления, и огромная панель поплыла над складом под открытым небом. Теперь требовалось аккуратно положить груз больших габаритов и веса в куда-нибудь сторону. Родион Степанович заранее определил место, куда он будет складывать верхние панели, но теперь, смотря на всё сверху, он понял, что сделать это будет не так-то просто. Расстояние между забором и другим штабелем испорченных панелей сверху казалось таким маленьким, что втиснуть туда огромную панель не представлялось возможным, хотя он точно знал, что она туда войдёт. У старика не хватало квалификации, чтобы проделать столь ювелирную работу. Родион Степанович оглядел с высоты ещё раз окрестности и решил складывать панели рядом с рельсами. План его был прост: они сначала доберутся до «своей», а потом сложат всё обратно, чтобы на рельсах и около них ничего не мешало работе. Он так и поступил, передвинув каретку крана дальше от себя и сдвинув сам кран на четыре метра влево. Анатолий терпеливо ждал, когда отец наконец положит опасно раскачивающийся груз на землю, и со второй попытке старику это удалось сделать. Он опустил крюк ниже, чтобы сын легко мог отцепить стропы. Теперь на очереди была вторая панель, с ней Родион Степанович и Анатолий справились гораздо быстрее. Чтобы добраться до нужной им панели осталось всего ничего – снять ещё две, последние преграды. И вот здесь произошла заминка. Подцепив три стропы, Анатолий замешкался. Старик сверху видел, как сын спрыгнул со штабеля и рванулся к лежащему неподалёку лому. Сверху было не рассмотреть, но Родион Степанович понял, что последняя четвёртая петля глубоко ушла в бетон, и что подцепить её крюком нет никакой возможности.

Старику оставалось только наблюдать, как его сын остервенело орудует ломом, долбя им по бетону, но, судя по всему, работа продвигалась медленно. Родион Степанович взял телефон и тыкнул пальцем по экрану. Он видел, как Анатолий положил лом и вытащил свой телефон из кармана.

– Что там у тебя, петля глубоко сидит в бетоне? – спросил старик.

– Да! Чтоб ей… – Анатолий не постеснялся отца и грязно выругался.

– Ты её хоть видишь, сынок? – стараясь говорить спокойно, спросил Родион Степанович.

– Чернеет там что-то, – отозвался Анатолий запыхавшимся голосом.

– Давай, попробуй ещё, время у нас пока есть, – подбодрил он сына.

В ночной тишине хорошо было слышно, как метал лупит по бетону. Прошло минут пять, старик хотел узнать, как идут дела у Анатолия, но звонить по остерёгся, понимая, что под руку что-то говорить не следует. Ещё через три минуты сын сам позвонил:

– Не, батя, ничего не выходит, она очень уж глубоко ушла вниз. Что будем делать?

Неужели это мой брак мне мстит через двадцать лет, мелькнула мысль у Родиона Степановича, но другая мысль перебила: не может этого быть, ведь столько бракованных панелей с тех пор сделали. Не может быть, чтобы мой брак лежал здесь так долго! Но тут же внутренний голос ему возразил: а как же та панель, которая нам нужна? Она же пролежала здесь все эти годы! Старик тряхнул головой, отгоняя негативные мысли. Сейчас надо думать, как поднять эту чёртову панель. Родион Степанович посмотрел вниз – Анатолий прекратил долбить бетон, и сидел на панели, обхватив ноги руками. Старик снова достал телефон и нажал на вызов:

– Чего ты там расселся? Давай я попробую её поднять на трёх тросах, – сделал попытку исправить положение старик. Он увидел, как сын встрепенулся, и услышал его голос:

– Папа, а ты сможешь?!

– Попробую! Слезай с неё и отойди подальше.

Анатолий соскочил с плиты и отошёл на пять метров в сторону. Родион Степанович взялся за рычаги. Поднимать плиту весом в не одну тонну на трёх тросах дело вообще опасное, а тут ещё за рычагами крана сидел дилетант. Старик сосредоточился и медленно стал приподнимать опасный груз. Поначалу, казалось, что всё пойдёт хорошо: плита отделилась от нижней, Родион Степанович осмелел и дёрнул рычаг больше, чем надо, и тут случилось непредвиденное. Ещё один крючок сорвался с петли и опасный груз повис почти вертикально на двух тросах! Мало того – сорвавшийся крюк пулей просвистел над головой Анатолия, чуть задев его по макушке. Старик видел, как трос с силой просвистел над головой сына, и как тот сразу упал, схватившись за макушку. У Родиона Степановича затряслись руки, он сильно тронул рычаг, и огромная плита стукнула по соседнему штабелю, грозя развалится на части. К счастью, этого не произошло, но многочисленные мелкие осколки бетона и керамзита упали на землю рядом с лежавшим на земле Анатолием. Старик сообразил ещё поставить плиту на ребро, прислонив её к испорченной сан-кабине, отчего та стала ломаться прямо на глазах, но Родиону Степановичу было не до этого. Он пулей метнулся к лестнице и как мог быстрее стал спускаться вниз, спеша сыну на помощь.

Когда Родион Степанович подбежал к Анатолию, то увидел, как из-под руки сына, которой он зажимал рану на голове, медленно сочится кровь.

– Всё в порядке, папа, просто трос кожу содрал на голове, – успокоил он отца.

Старик подавил в себе естественное желание погладить сына по голове. Он только вздохнул и сказал:

– Чёрт, теперь следы нашего пребывания здесь не спрятать, а я надеялся, что мы всё сделаем быстро и незаметно.

– Да какая разница, папа, ведь даже если бы мы всё сделали чисто, то видеозапись бы осталась.

– Так-то оно так, но, во-первых, можно было надеяться, что запись вообще не будут смотреть. На кой её смотреть, если всё нормально на территории, а во-вторых, я надеялся, что Слава Кадетов будет молчать – ведь ему не выгодно афишировать, что он проспал проникновение на территорию незнакомцев. А теперь всё иначе, теперь надо поскорее заканчивать и уносить ноги. Ты как, сможешь работать, Толя? Осталось поднять одну плиту.

– А с этой что делать? – Анатолий кивнул на плиту, стоявшую на ребре, и почти раздавившую сан-кабину.

– Да чёрт с ней, пусть так и стоит! Раз ты себя нормально чувствуешь, то давай побыстрее закончим.

Старик уже не лёгкой, а шаркающей походкой пошёл к лестнице, потом вдруг остановился и развернулся.

– Толя, пока я не залез, посмотри, все ли петли торчат на последней панели?

Анатолий влез на плиту, которую предстояло поднять, осмотрел все петли и кивнул:

– Порядок, папа, все видны!

Родион Степанович развернулся и пошёл опять к лестнице. Ноги вдруг стали чужими, когда он попытался подняться по ступенькам. Сильная, всё нарастающая боль охватила обе ступни старика. Он, превозмогая эту страшную дикую боль, заставил себя подняться на несколько ступеней, и остановился.