Графоман

Меня сломали слова. Знаю, что слова могут сломать любого.

Слова заманили меня в ловушку. Мне не следовало связываться со словами. Я не способен подчинить себе слова. Я – раб слов.

Я узнал о необязательности своей жизни. Мне необходимо лишь дописать свой текст и на этом можно остановиться.

Не могу быть соперником умным людям. Как ни напрягаю свой ум. Меня нет в моих текстах. Только мои глупости и разочарования. Не люблю умных людей. Но лишь потому, что не могу стать умным.

14

Утро начинается с загадки.

Попробуй быть великим. Откажись от лишнего. Не отвлекайся. Творчество требует меня целиком.

Меня заставлял писать страх перед будущим. Книга обещала возможность спокойствия и благополучия. Мое творчество – лишь защита от реальности. Я не способен повторить чужой успех. Прежде мне казалось, что это возможно. Я унижен своей неспособностью творить. Быть бездарным творцом очень мучительно. Я пишу не для развлечения. Стараюсь выжить.

Мне этот мир безразличен. Я над ним смеюсь. Точнее он смеется надо мной. Мне не нравятся победители. Я никогда не был победителем. Я всегда писал только с одним ощущением – у меня ничего не получается. Я устал преодолевать свою бездарность.

Мне нравится, что можно перестать заботиться о смысле текста. Мне уже безразличен смысл моего творчества.

Я только воображал, что пишу роман сам. В действительности я лишь средство для написания романа.

Я занял очень удобную позицию наблюдателя. Я умею ждать. Быть терпеливым – единственное правило моей жизни. Подслушать. Подсмотреть. Мои интересы никогда не были разнообразны.

С тем же ожесточением, с которым я выдумываю свои тексты, я пытаюсь выдумать свою жизнь.

Не я выдумываю тексты. Тексты выдумывают меня.

Мне нравится рассказывать грустные истории о самом себе. И я их слушаю. Я – единственный слушатель. Никому другому я не интересен. А от себя скуку я еще могу скрыть.

Слова спасают меня от действий. Все свои чувства я стараюсь выразить словами.

Не хочу заставлять себя жить по законам общества. Я боюсь поверить в смысл чужих целей.

Заглядываю в полупустой холодильник и размышляю, что бы приготовить на ужин.

Это уж просто для очистки совести. Все, шлюзы открыты. Теперь можно подумать о чем-нибудь другом.

Мне все мешает жить. Так получается. Ради творчества я не сплю по ночам, накачивая себя крепким чаем, в надежде, что это разбудит мысли в моем мозгу. После этого я хожу сонный весь день, гордясь тем, что ночью я творил. После прочтения результат оказывается таким же ничтожным, как обычно. Я выхожу на работу в выходные дни, чтобы иметь возможность творить в тишине. Получается, что мне не интересен отдых и обычная жизнь человека. Я все отдаю творчеству и уже ничего не ожидаю в ответ. Просто я не уже не могу жить иначе. Просто я – графоман.

Дома меня отвлекают от творчества. И ради того, чтобы имитировать творца в тишине я в выходной день выхожу на работу. Разве это нормально? Я уверен, что нет. У меня в жизни нет другого интересного занятия, кроме имитации творчества.

Я выхожу на работу в выходные, потому что у меня нет более интересного занятия. Это тоже страшное признание. Мне нормальным уже не стать ни при каком условии. Пытаюсь быть расчетливым и практичным. Я жалкий и неудачливый. Жить такому очень унизительно. Я не достиг ни одной из поставленных перед собой целей. Проводя время на работе в выходной день, я воображаю, что это защищает меня от бездарного и бессмысленного проведения времени дома.

Я обязательно запомню это ощущение – ощущение бессмысленности и бесполезности своих усилий.

Эта жизнь выдумана, чтобы отомстить мне. А я не понимаю, за что. Я весь переполнен странными, глупыми мыслями, от которых мне не удается избавиться.

Самое страшное в моем положении то, что дома я бы проводил время таким же нелепым образом – старательно сидя перед окном, изредка смотря на падающий снег и с упорством маньяка записывая вздор, который приходит мне в голову.

Мысли, которые я записываю с маниакальной старательностью, никому не интересны. В силу своей ограниченности я даже не способен понять, почему все происходит именно так.

Пытаюсь зацепить сознание за внешние опоры. За распорядок дня, за работу. Хоть какие-то признаки нормальности должны быть в моей жизни.

Я ничего не смогу изменить в своей жизни. Как я жил раньше, так я и буду жить в будущем. Мое патологичное сознание не позволит мне выбраться на свободу из клетки, в которой оказался мой разум. Мне не интересна нормальность человека. Очень сложно восхищаться заурядностью.

Мой вариант творчества расскажет о беспомощности творца. Я очень аккуратно записываю глупости, которые приходят мне в голову. Может быть, их гениальность скрыта только от меня.

Я могу вылезти только за счет своих героев. Мне необходим герой, который бы работал на меня. Больше ни на кого я не способен иметь влияния.

Жизнь вне творчества не увлекает меня. Мир, каким я его знаю – не нужен мне.

15

Мне двадцать три, и я осознаю, что жизнь моя катится ко всем чертям. Что-то такое во мне сломалось. Одного щелчка бывает достаточно, чтоб на несколько недель выбить меня из колеи. Тут однажды кто-то заговорил при мне о войне в Украине, так я обернулся и скаал:

– Не видел. Не слышал. Тот год вообще выпал из моей жизни.

Я не хочу научиться защищаться от искренности. Я не могу привыкнуть к времени, в котором живу. Очень страшно быть актером чужого спектакля.

Жизнь человека состоит из случайных решений. И люди делятся на две группы: тех, кто выбирают правильные решения и тех, кто ошибается. Я оказался среди ошибающихся.

Я не только беспомощен, но и примитивен. Мои распорядки дня – цепляние за порядок, в котором я могу ощущать себя хозяином. Распорядок обещает стабильность и успех. Но я никогда его не выполняю.

Мне необходимо быть наглым. Иначе не получится говорить с Богом на ты. Я удивительно бездарен. Совсем ничего не могу. Все мои попытки что-то сделать – лишь имитация.

Творчество не для слабых. Я оказался слаб. Не сложно ощутить страх перед словами. Проклятое творчество. Неприятно оказаться в ситуации, когда не можешь рассчитывать на что-то иное.

Получать желаемое следует вовремя. Или не получать вовсе.

Допишу необходимы для романа объем текста. После этого интерес к имитации творчества будет потерян. Я предсказуем даже в своей ограниченности и глупости.

Не став писателем, я не стану уже никем. Я сделал все, что зависело от меня. Дальше – дело случая. Дальше – ситуация для везучих.

Оказывается, что жизнь не интересна мне и совсем не нужна. Мне достаточно только тишины и места для писания своих бессмысленных текстов.

Я тороплюсь рассказать что-то неприятное о себе. Такой текст сложно назвать романом. Так я стараюсь обнажить все свои эмоции. Я могу заинтересовать только своей откровенностью.

Кто-то будит меня по ночам в надежде, что я напишу что-то интересное о человеке, открою ему новые секреты о его создании.

Пишу даже тогда, когда понимаю, что старательно записываю чушь. Играю в игру, в которой заранее обречен на поражение. Я не смог найти опору для жизни вне своего творчества.

Мне становится страшно от своей ненормальности. Но разве у меня есть выбор? Ведь я до конца своей жизни – графоман.

Все мои усилия в творчестве не приводят меня к результату. Я делаю лишь то, что могу. Получается бездарно и унизительно. Моя правда о себе унизительна и бесполезна. Мысли преследуют меня, пока я не запишу их.

Нет занятия более бессмысленного для меня, чем попытки заниматься творчеством. Я бездарен и исправить это невозможно.

Очень подробно описываю свою ненормальность. Я ощущаю ее, как груз, который вынужден постоянно носить с собой. Даже если она никак не проявляется в моих действиях, я знаю, что она есть и пристально наблюдает за мной. Проживаю бессмысленную и бесполезную жизнь. Мне остается только безропотно и бессмысленно дожидаться свою смерть. Это очень неловкое и необязательное занятие.