Под пальмой – кресло у окна,
На нём забыт клубочек пряжи –
Сиделок вечный атрибут.
Во всём – изысканный уют.
В углу не койка, а кровать,
Одна (режим не уплотнённый),
В стене – экран и кнопок рать,
И ниша с трубкой телефонной.
За век, заботою продлённый,
Тут не захочешь умирать.
Но мы забыли об Иване.
На ворохе пуховиков
Он возлежал.
Так на кургане
При смотре доблестных полков
Лежит стратег.
В его очах,
Жестокой раной утомлённых,
Укрыты боль и смерти страх,
А на бледнеющих устах –
Печать страстей неутолённых.
V
Но вот и встречи миг настал.
Иван, приветствуя, привстал
Пред Эн.
Высокий и худой,
Обросший бурой бородой.
Лицо иссохшее печально –
Во всём болезни лютой след,
Почти не отыскать примет,
Каким всё было изначально.
Писатель, лучшим не найдя,
Обнял Ивана аккуратно,
Поднял, как малое дитя,
И уложил в постель обратно,
Сказав при этом:
«Лишних сил
Из-за меня не нужно тратить…»
«Ну, вот и вы.
Как я просил, -
Иван промолвил. – очень кстати.
А завтра бы…
Ах, я забыл:
Пакет для вас, в моей палате.
Шестая койка от окна.
Сестричку кликнуть бы.
Она
Распорядится к нам доставить -
(От двери голос: «Мы сейчас!»)
– Там завещанье.