Шайтан Тау

«В конце концов, – думал он, – в Байгуле всё и прояснится – если приятели, бросив его на произвол судьбы одного в пещере, уехали, то миновать Байгул они никак не могли, а значит, их кто-то должен был увидеть».

Чтобы ещё больше отвлечься от произошедшей с ним оказии, Андрей принялся подсчитывать – сколько времени уйдёт на дорогу. Если, как говорил Александр, расстояние составляет двадцать километров, то делая по восемь за час, то до деревни можно добраться за два с половиной часа, то есть в районе девяти вечера он будет уже на месте. Там можно будет попроситься на ночлег, а завтра как-то добираться до Зилаира.

Солнце неуклонно опускалось к горизонту, и его вечерние лучи нежно окрашивали непревзойдённый по своей красоте башкирский лес мягким золотистым оттенком, делая его ещё более сказочным и театральным.

По пути Андрей подметил одну интересную особенность – когда идёшь пешком, дорога кажется не в пример ровнее, чем, нежели когда едешь по ней на машине. Он вспомнил, как сегодня утром их трясло в Ниве, пока они ехали на Шайтан. Сейчас же эта дорога не имела ни кочек, ни выбоин. И даже казалась шире, чем утром.

Иногда Андрей останавливался и делал снимки своим телефоном, фотографируя наиболее красивые виды в лучах заката. Так, спустя два с небольшим часа пути, пребывая во вполне сносном настроении, Андрей взошёл на очередной пригорок и увидел Байгул.

Но что это был за Байгул?!? Несомненно, это была та самая деревня, мимо которой он проезжал сегодня утром, но что с ней произошли за это время! Образцово-показательная с новенькими срубами домов, она раза в два по площади превосходила ту, что он видел накануне! С правой стороны высился добротный барский дом (определённо жилой) с целёхонькой крышей и резными ставнями на окнах! А с другой стороны, на зелёном пригорке монументально стояла свежевыбеленная церковь и, отражая предзакатные солнечные лучи золотой луковицей купола, слепила Андрею глаза! И множество народа виднелось во дворах и на улице. Мужчины, женщины и дети – все занимались своими делами. И чем больше Андрей всматривался во всю эту идиллию цветущего села, тем хуже ему становилось… В глазах начало темнеть, пульсирующая кровь молотками била по вискам. Мозг отказывался принимать виденную картину – какая-то ничтожно малая надежда оставалась, что всё это иллюзия, мираж, обман, казалось, вот-вот он проснётся, откроет глаза и окажется среди друзей. Но этого не происходило.

На непослушных, подкашивающихся ногах он спустился к деревне и прошёл через мост. Впереди, возле ближайшего дома на толстом бревне сидел местный житель. Это был древний дед в какой-то неопределённой одежде и больших чёрных валенках на ногах. Он попыхивал трубкой и не сводил глаз с приближающегося Андрея. Чем ближе подходил пришелец, тем шире раскрывались глаза у старика. Ему в жизни не доводилось видеть такого диковинного наряда! Камуфляжные шорты с множеством накладных карманов, красочная разноцветная майка с тремя полосками на рукавах, высокие белые кроссовки на толстой подошве и, наконец, блестящий металлический браслет на левой руке не просто смутили древнего старца, но нанесли мощный, сокрушительный удар по его психике. А причёска парня, являвшая нечто среднее между боксом и площадкой, просто нокаутировала несчастного старика. При этом шатающаяся походка, тяжёлое надсадное дыхание и безумный бегающий взгляд молодого человека повергли деда в суеверный страх, и он спешно осенил себя крёстным знамением.

Тем временем странный пришелец приблизился вплотную к огорошенному старику.

– Отец! – скорее выдохнул, нежели просто обратился он, – это Байгул? – Андрей кивнул в сторону деревни.

– Байгул… – медленно прошепелявил старик.

Андрей. Видимо не в силах больше держаться на ногах, неуклюже повалился на бревно, едва не потеряв равновесия.

– Кто… Кто сейчас правит, – он пытался как можно яснее выразить свою мысль, – кто в стране главный?

Старик инстинктивно начал отодвигаться в сторону, подальше от странного типа.

– Да, как же… известно, кто – царь наш, батюшко… Николай Александрович…

Казалось, эти слова окончательно выбили из парня остатки самообладания, глаза его раскрылись до необычайной величины, а ртом он жадно глотал воздух, словно выброшенная на берег рыба.

Вокруг постепенно начала стягиваться толпа зевак. Любопытствующие селяне в простых одеждах из блёклого домотканого сукна и… о Боже – в лаптях! С косматыми головами и нечесаными бородами стояли, перешёптывались и тыкали в Андрея пальцем…

Андрей обвёл собравшихся людей мутным взглядом. Он уже знал, что произошло. Ужасная истина открылась ему во всём своём безумном неправдоподобии. Оказывается, эта чёртова гора сыграла с ним чудовищную шутку! Вот куда девались его друзья! Вот почему он входил в пещеру в предгрозовую погоду, а вышел при ярком солнце! Вот почему не было колеи от колёс машины в сочной высокой траве чёртова Курушкино! И вот почему дорога до Байгула ему показалась несравненно лучше – потому что ею реально ежедневно пользовались! И, наконец (мозг Андрея уже давал сбои, отказываясь работать), вот, оказывается, о каком странном человеке, пришедшем с Шайтан Тау сто с лишним лет назад рассказывала Лидия Михайловна мать Александра буквально вчера вечером! Это же он о себе слушал…

– А год, отец, какой сейчас год? – Андрей перешёл на хриплый шёпот.

– Тысяча девятьсот десятый… от Рождества Христова, ответил вконец растерявшийся старик.

«Что ж, хотя бы тут Путина нет. И то спасибо…» – мелькнула у Андрея последняя мысль перед потерей сознания.

Эпилог

Во время первой мировой войны получили широкое распространение мужские наручные, или как их тогда называли – траншейные часы, хотя до этого они считались чисто женским аксессуаром. По слухам всё началось с того, как к немцам в 1916 году попал в плен один русский солдат, носивший на левом запястье крайне необычный прибор на металлическом браслете. Случайность?