Демон должен умереть

– Конечно. В этом смысл нашего с ними сосуществования. Чем больше ты помогаешь человечку, тем дольше остаешься в его теле.

– Даже если человечек хочет плохого?

– Э-э, – недоуменно тянет мадам Распорядительница. – Что плохого хочет человечек?

– Человечек хочет убить всех евреев, негров и арабов.

Я только сейчас замечаю на его мускулах импозантные картинки с крестами, свастиками и знаками СС.

– Э-э… Нет, Арни не должен убивать всех евреев, негров и арабов. Арни должен пойти в полицию, сдать человечка и найти себе нового. Это испорченный человечек.

– В полиции берут испорченных человечков?

– Да, там есть специальная комната, где их хранят. Запирают в шкафчиках.

– Главное, не забудь стереть ему память, – сварливо добавляет дедуля. – А то он захочет убить всех демонов.

– Да, – поддакивает Распорядительница. – Людям не нравится, когда ими управляют. Поэтому, покидая носителя, лучше за собой подчистить. Ты не забываешь за собой чистить?

– Нет, – лыбится Арни. – Арни всегда смывает за собой воду.

– Молодец, Арни… Итак…

Мадам Распорядительница не успевает продолжить.

Дверь с грохотом распахивается.

В комнату вбегают человек десять в брониках, касках, с автоматами наперевес. Стремительно окружают сидящих членов Собрания.

Члены недоуменно крутят головами.

– Что происходит? – ворочает туда-сюда грудями мадам Распорядительница.

Я замечаю, что на бойцах нет опознавательных знаков. Ни названия службы, ни шевронов. А это может означать только одно.

И точно. В коридоре раздаются шаги, и в дверях появляется он. Больной зуб. То есть старший мажордом клана Белл. В своем обычном черном костюме, черной рубашке и черном галстуке. Со своим обычным скорбно вытянутым лицом.

Короче, господин Геллер, собственной персоной.

Обводит собравшихся печальным взглядом. Останавливается на мне. Все-таки правду говорят про зашитый в его глазу идентификатор. В любой оболочке любого демона узнает.

– Всех изгоев вон, – роняет Геллер и указывает на меня. – Кроме этого.

Солдафоны резво выгоняют моих собратьев по Собранию и с треском захлопывают за собой дверь.

Мы остаемся вдвоем.

– Смотрю, ты ориентацию поменял? – говорит Геллер, присаживаясь на кресло Распорядительницы. – Поздравляю. Каминг-аут дело серьезное.

– Э-э, – недоумеваю я. – Вы это о чем?

– Только не говори, что опять залез в тушку, не поинтересовавшись ее биографией… – Он приподнял бровь. – Что? Так и было? – Он рассмеялся. – Твой носитель – известный всему городу проститут. Все богатые престарелые педерасты его услугами пользуются. Причем амплуа у него – вечная жертва насилия. Всегда готовый пассивный мазохист. Так что не удивляйся, если у тебя разрешения спрашивать не будут. А сразу оприходуют.

Черт, думаю я. Вот тебе и красавчик на кабриолете. Мог бы догадаться. Ну кто еще, кроме педиков, ноги бреет и в кабриолете разъезжает?

– В морду дам, – обещаю я.

– Вряд ли поможет. Ты не смотри, что он накачанный. Мускулы у него стероидные, для красоты. А так, оболочка слабенькая. Соплей перешибить можно.

– Что-то вы, Геллер, слишком много о моей оболочке знаете. Услугами пользовались?

– Я мажордом, – поджимает он губы. – Обязан все знать.

Он достает из кармана и кидает мне через стол конверт из плотной черной бумаги.

– Что это? – спрашиваю.

– Приглашение на предъявителя. На сегодняшний светский раут в особняк клана. В честь совершеннолетия Наследницы. Ты обязан быть там, причем раньше всех остальных гостей. Чтобы подготовиться. Инструкции получишь на месте.

Я в изумлении таращу на него глаза.

– Погодите. Я правильно понял. Вы приглашаете изгоя на семейный клановый праздник? А охрана меня на копья не поднимет?

– Не поднимет, – буркает он. – Все обговорено.

– Со старухой тоже все обговорено?

– Если старухой ты называешь вдовствующую Леди Клана, то нет. Она не в курсе. И лучше ей на глаза не показываться.

– Она же меня сожрет, если увидит.

– Ну, сожрет или не сожрет, но пару ночей пыток она тебе обеспечит.

Нынешняя глава клана старая карга Патрисия Белл славилась своей жестокостью. Поговаривали, что свои навыки она приобрела то ли в нацистских концлагерях, то ли в американских биолабораториях.

– И зачем мне в таком случае рисковать? – спрашиваю я. – Только не говорите, что я вам должен.

– Ты мне должен. Своих людей я подключить не могу. Их все знают. А дело серьезное. Ты хоть и изгой, но башка у тебя варит. Тут надо будет быстро думать и, возможно, быстро бегать. Если будешь стараться, то справишься. А если перевернешь конверт, то увидишь сумму, которую я тебе заплачу после успешного завершения задания.

Я переворачиваю конверт и вглядываюсь в черные цифры на черном фоне. Глаза лезут на лоб.

– Нехило. Да вы, мажордом, щедры как сиська пятого размера.

Он поднимается.

– Я рад, что мы договорились. Жду тебя в шесть вечера у черного входа в особняк. Не опаздывай.

Он строевым шагом направляется к двери. Оборачивается, взявшись за ручку.