Космический маразм

Там уже было полно народу. Все стаскивали в зал стулья, желательно поближе к сцене, а столы заранее были задвинуты к дальней стене. Самые активные громоздили один стул на другой, чтобы было лучше видно, а на некоторых стульях виднелись надписи мелом или лежали предметы, обозначавшие, что стул занят. Через десять с небольшим минут должно было начаться очередное заседание киноклуба, которые на добровольных началах проводил учитель истории, а по совместительству киновед, с причудливым именем Эдуард Фридрихович Иванов, для простоты за глаза называемый Феликсом. Заседание обычно состояло из краткой лекции о фильме, режиссёре или жанре кино, а затем с помощью заезженного видеомагнитофона показывали зарубежный фильм, добытый Феликсом из одному ему известных мест. Довольно часто это оказывалась так называемая «лазерная копия», переписанная непосредственно с диска и потому отличавшаяся особенным качеством.

Не найдя свободных стульев в зале, троица маразматиков отправилась в соседнюю аудиторию, после чего вернулась назад и разместила стулья в правой части зала, возле прохода. Шутов, заметив на одном из соседних стульев надпись ”McSuckOff”, не преминул тут же исправить мелом S на F, хотя и первоначальный вариант был довольно сомнительным.

Усевшись на свои места, стали ждать.

– А вообще неплохо получилось, – сказал Костик. – По этому рассказу можно фильм снять. Только ты, Тутов, всё время на словесный бред переходил, который снять невозможно.

– Возможно, – возразил Шутов. – Всё от режиссёра зависит. Стиль только у нас корявый. Надо будет потом поправить.

– Вот на компьютерах набьём в машинное время, – сказал Вовка, – потом поправим.

– Фиг тебе там дадут текст набрать, – сказал Костик. – Там Короед всё время зырит, чтобы только курсовые на Паскале писали.

Тут на них все зашикали, потому что на сцене появился Феликс – величавый, в модном пиджаке песочного цвета, надетом поверх водолазки.

– Добрый вечер, – сказал он. – Сегодня я хотел показать вам последний фильм из трилогии «Звёздные войны». Он называется «Возвращение джедая». Сюжет всех трёх фильмов был придуман человеком по имени Джордж Лукас, и сегодня я расскажу вам о том, как были созданы эти фильмы.

Аудитория благодарно внимала, поскольку многие о «Звёздных войнах» слышали, как минимум из советских средств массовой информации, где фильм дружно осуждали за безвкусие и антикоммунизм, но практически никто ещё не видел. Да и рассказ был интересным – о том, как Лукас добивался того, чтобы киностудии заинтересовались проектом, о том, с какими трудностями снимали, и как все были потрясены тем, что в конце семидесятых был снят такой впечатляющий фантастический фильм.

А потом начался собственно он, фильм. Конечно, не всё было понятно, поскольку предыдущих эпизодов никто из троицы не видел. И видно было плохо из-за голов впереди сидящих, особенно учитывая, что смотреть приходилось под углом к экрану. Но всё равно впечатление оказалось незабываемое.

Когда Император был уже повержен, а звезда Смерти взорвана, отправились на ужин. За столом Костик спросил у Вовки:

– А ты это раньше видел?

– Нет, – ответил тот.

– Тогда почему ты всё время про войну в космосе пытался писать?

Вовка пожал плечами:

– Потому что интересно. Мы потому сейчас и посмотрели этот фильм, что у нас в голове накопилось много образов, связанных с космосом и войной.

– А ты шо молчишь, Тутов?

– Про Естрементеракориндо думаю, – отозвался Шутов, в задумчивости чуть не поскользнувшись на лестнице.

– А шо про него думать?

– Если всё, о чем мы пишем, может оказаться правдой, то и оно тоже. Я бы сразу сказал.

– Ну и дурак, – сказал Костик. – Больше ничего же не было бы.

– Вот этого-то я и хочу.

– Шизики вы, – грустно подвёл итог Костик, и они отправились в общежитие.

Шутов притормозил на пороге двадцать пятой от неожиданности. В комнате находились несколько лишних человек, в том числе три девушки – симпатичная кореянка Марина Ченг, задумчивая худенькая Татьяна Крестенко и, само собой, Наталья Владыкина, которая не преминула пояснить:

– А нам сказали то, что ты будешь рассказ читать про конец света.

Шутов мысленно перечислил тех, кого он ненавидит, включая всех на свете женщин, и только потом подтвердил:

– Буду.

Он сел в позе лотоса на стол, положил на колени коричневую папку из кожзаменителя, раскрыл её и достал пачку разнокалиберных листочков – в клеточку, в линейку, двойных и одинарных, оторванных аккуратно и криво, но одинаково покрытых мелкими рукописными строками. Потом оглядел собравшихся, ещё раз подумал, что всех ненавидит, и начал читать с бубнящей интонацией и металлическим голосом: «Космический маразм. Глава 0. Зарождение. Я достал из почтового ящика конверт и увидел, что на нём нет обратного адреса…»

Время шло быстро, горло скоро пересохло, а листочки всё не кончались. Шутов читал, стараясь не обращать внимания на смешки, которые вызывали шутки в тексте, и комментарии слушателей.

« – Обознались маленько,– вздохнул Вам Кого.

– Но как же галактические законы?– воскликнул я.

– Во время войны всё возможно, – ответил Так Его».

Шутов поймал себя на мысли, что он впервые читает этот текст целиком, от начала до конца, и только сейчас осознаёт его смысл, только сейчас впервые по-настоящему представляет себе героев, и впервые чувствует их настолько реальными.

«Тот я, который вошёл, вдруг прорычал нечеловеческим голосом: "ЕСТРЕМЕНТЕРАКОРИНДО!", и больше ничего никогда не было. Мир исчез», – закончил Шутов, и от произнесённого слова «Естрементеракориндо» ему вдруг стало не по себе. Он закрыл папку и поднял глаза на слушателей.

– Круто! – сказал Карельцев. – Если вы это приведёте в нормальный вид, обещаю помочь в публикации.

– А я вот не понял, – заявил Кирилл. – Это им всё снилось, что ли?

– Хе! – сказал Фикс. – Я всегда подозревал, что Вовочка – старый маразматик. – Он схватил большую зелёную палку из пластмассы, махнул ей в воздухе и вышел в коридор.

– Ладно, – сказала Татьяна, – спасибо. Мы уже пойдём. Интересно было.

Все потихоньку разбрелись, Шутов убрал папку в сумку и начал разбирать постель.

– А продолжение будет? – спросил вдруг Максаков.

– Не знаю, – рассеянно ответил Шутов, раздеваясь. – Может быть.

Хотя сам уже подозревал, что не будет, только ещё не знал, почему. Сон навалился почти моментально, и в нем мелькали кадры из «Звёздных войн», тигры, розовые шарики, карманные переносные телефоны и ещё какие-то смутные картинки, смысла которых Шутов не понимал. Потом вдруг сон кончился, и Сергей, открыв глаза, увидел, что за окном уже утро. Судя по тому, как ярко светило Солнце, подъем уже должен был давно состояться, но Шутов его не слышал. Приподнявшись в кровати, он увидел, что все ещё спят. Нащупал очки на полке шкафа, надел. Посмотрел на часы и вздрогнул. Они показывали 13:42. Шутов встал, натянул штаны, надел тапочки и вышел в коридор. Там было темно и тихо, только где-то вдали капала вода. Шутов ткнулся в дверь двадцать четвёртой. За ней царила непроницаемая ночь. Он нахмурился и отправился в двадцать шестую, но навстречу ему уже выходил взлохмаченный Костик.

– А у тебя сколько времени? – спросил он с ходу.

– У меня без пятнадцати два, – ответил Шутов.

– А у меня семь вечера, – констатировал Костик. – Пошли Вовку будить.

Прокрались по тёмной двадцать четвёртой к Вовкиной кровати. Вовка лежал на спине и тихо сопел. Костик дёрнул его за руку. Вовка открыл глаза и, вглядываясь во мрак, прошептал:

– Вы чего?

– Одевайся, дело есть.

– Ночь же. Что-то случилось?