Протозанщики. Исцеление Меди

– Там же где и фото, – опустил подробности Анти-поэт, – Какие предложения товарищ мусульманин?

– А у Вас, новоиспеченный Василий? – попытался сострить приятель.

– Никаких. Может это и к лучшему: то Киев у нас, то Потемкин…

– Ни у нас, а у тебя!

Темнота сгущалась. Рваными перьями мглы опустились на город стражники. Куда не кинь взор, всюду призрачные отряды рыскали в поисках беглецов.

– Нельзя же просто сидеть и ждать, когда сцапают, – произнес Рустам.

– Куда пойдем? – не без иронии спросил Антип.

– Пошли в другие церкви!

– Очень смешно… Хотя… подожди. Если вспомнить про Десятинную, то главный-то получается князь Владимир, верно? И он, да, начал печатать какие-то монеты.

– А до него камушками расплачивались или бусами?

– Погоди! До него пользовались чужими золотыми монетами, а Владимир выпустил свою, злотник или златник… не помню! Хотя нет, точно – златник!

– Пошли искать златники? Где тут гулевал князь Владимир, никто не знает? – Рустам, издеваясь, опрашивал испуганных посетителей.

– Ты бы не орал! Слушай, здесь Владимир никак не мог «гулевать» – Херсона еще не существовало.

– Как и при Иове, что не помешало нам…

– Подожди, не торопись, дай подумать. Князь – киевский, жил в Киеве. Все же сходится к тому, что нам нужен Киев.

– Но мы туда не прорвемся, ты же слышал.

– Мы и сюда не должны были прорваться. Давай еще раз подумаем – время идет. Мы не хотим верить подсказке синеглазого, т.к. лесной дед решил, что это Израдец. А вдруг это не так? Что мешало нас там схватить, а? Он же нас видел. А сейчас мы видим, что творится в Киеве. Все сходится.

– Что сходится-то? – всхлипнул Рустам.

– Смотри… «место – через человека, человека – через время, а время – Земной Путь от третьего Крещения». Мы знаем время: 963 год плюс 33, то есть 996 год. Год освящения Десятинной церкви. Так мы выходим на Владимира Крестителя…

– Что-то не сходятся ваши расчеты, – неожиданно обратился к протозанщикам высокий бармен с молодым лицом, но совершенно седыми длинными волосами, – Сам же сказал, что «место через человека», а ищешь человека через место.

– Что? – подскочил Антип, – Ты еще кто такой?

– Бармен, – пожал плечами седой, вытирая стакан.

– А он прав! – вступился Рустам, – Ты нарушил последовательность. Сначала человек, а потом место. Время есть – 996 год, а кто человек?

– Тогда не знаю, – вздохнул Антип, смирившись с присутствием бармена, – Давай еще раз 33 года от 963 от Рождества Христова или 6463 от Сотворения мира…

– Это как так? – снова влез в разговор седовласый, – Снова не сходится!

– Что опять?

– Сам посуди, если от Сотворения мира 6463, а от Рождества Христова 963, то разница ровно 5500 лет, а это неправильно. На Руси была принята «Византийская эра», а это 5509 лет разницы. То есть 6463 от Сотворения мира – это 954 год. Такая же ошибка, кстати, есть в «Большом катехизисе» Зизания…

– В «Катехизисе» ошибка? – изумился Антип.

– Ну, да. Это же всем известно, – пожал плечами бармен, – Это даже не ошибка… там другое… Но это не столь важно.

– Тогда получается… 954 плюс 33 – это 987 год. И что это дает? – Анти-поэт уже обращался напрямую к бармену, словно к эксперту по истории Руси.

– Много чего дает. Большинство византийских источников утверждают, что именно в этом году крестился Владимир.

– Ну, нет! – возмутился бандит, – Даже я знаю, что это произошло в 988 году.

– Может, и в 988, – пожал плечами бармен, – Именно так утверждает «Повесть временных лет», но греки и арабы не согласны.

– Да, плевать мне на арабов! – Антип злобно шипел на бармена, словно тот специально путал протозанщиков, – Если ты помощник – помогай. Если нет – получишь…

– Я и помогаю, – ухмыльнулся мужчина, продолжая вытирать и без того чистый стакан, – Зачем вам выбирать между 987 и 988 – берите оба! Ведь и Новый год наступал в другое время, поэтому и путаница могла быть – тот год или уже другой – не разберешь. И в 987 Владимир созывал Совет, выбирая новую Веру. В любом случае, главное-то событие-то понятно какое.

– Ничего не понятно, – Антип, казалось, готов был вцепиться в глотку бармену, но Рустам положил руку на локоть друга, немного успокоив, – Для чего устраивать такую путаницу? Кому нужны такие неконкретные данные? Если бы нужно было Крещение Владимира – так бы и сказали! Если нужен 988 год – так бы и написали! Зачем нам «Катехизис» с ошибкой? Для кого это «…от Третьего Крещения…», если это «Четвертое Крещение» по этой же книге?

Повисла пауза. Бармен не отвечал, лишь с улыбкой осматривал Антипа. Внезапно вновь заработал телевизор. На экране транслировалась картинка из несчастного Киева: огонь выжирал центр города – пылали здания, горели шины, люди. В черных клубах дыма перемещались одержимые, разнося по древней столице хаос и разрушения.

– Для кого? – вскрикнул Рустам, указывая на экран, – Для них! Мы с тобой с трудом разбираемся в произошедшем, а у тех, кто нам мешает, есть только та информация, что ты запрашивал в Интернете. Которую они перехватили. Понимаешь? Это ложный след для них! Все подстроено так, чтобы они искали этот твой Златник в Десятинной церкви. Киев – это для отвода глаз, чтобы мы спокойно…

Бармен ухмыльнулся и склонил голову, подтверждая догадку Рустама, но у Антипа оставалось еще много сомнений:

– Чтобы мы «спокойно»? – бандит указал на клокочущий за окном ураган, – Это, по-твоему, спокойствие?

– И тем не менее, – заговорил бармен, – Здесь можно попытаться прорваться – там нет, – и тыкнул пальцем в картину полыхающего Киева.

Снова смолкли, попеременно разглядывая то творящееся за окном, то на экране телевизора. Бармен исчез в подсобке. Рустам потирал виски, стараясь унять головную боль. Антип нервничал. Такие размазанные выводы не нравились ему. Никакой конкретики! Сплошные допущения. Даже год точно установить не смогли: «то ли 987, то ли 988, а может и вообще все не так!». Успокаивала мысль о ложном следе для врагов. В этом что-то было.

– Хорошо, – вслух произнес он, – Предположим, что речь идет о Крещение Руси Владимиром. Значит, все-таки Владимир! Значит, все-таки, Златник. Но где это место? Где он крестился сам? Это же Херсонес! Севастополь!

– Его, кстати, на Руси называли Корсунь, а греки именовали Херсоном, – бармен неожиданной вынырнул из подсобки, поигрывая в руках бутылкой с чем-то зеленым.

– Погоди, – вдруг осекся Антип, – Все-таки, кто ты такой? Если тебе все известно, почему раньше не появился и не рассказал. Зачем мы…

Ответа не последовало. Очередная молния ударила рядом с кафе, разворотив двери входа, и бармен вынужден был убежать, чтобы оценить разрушения.

– Корсунь?.. Херсон?.. Что же это получается… – перешел на шепот Анти-поэт, – Мы ошиблись… МЫ ПРИШЛИ НЕ В ТОТ ХЕРСОН!

2

– Кошмар! – бурчал Антип, пробиваясь через стену дождя, – И куда нас несет?

– В Корсунь! В Херсонес! В другой Херсон! Потом найдем третий, четвертый, пятый. – отмахнулся Рустам.