Месть генерала вытегорских карьеров. Криминальный роман

Но потухающие озера глаз давали знать о скором приходе вечно живой старухи с косой… да о конце Си в мясорубке.

Глава 7.

Тычок каблуком в лицо разбудил Сергея.

– Ну как, отдохнул на курорте? Так и не поимел покойную? Растяпа! А ещё поэт! наверх его! – командовал динамик немым сбродом.

Сергея освободили от кандалов, одели наручники, повели по пасмурному коридору. Конвой подстрелил крысу, жующую палец жмурика, долбанули из автомата по пустым бутылкам, которые попали по дороге.

Через несколько минут, поднявшись на лифте, оказались в шикарной спальне на восточный манер.

Вовсю работали кондиционеры.

– Ну как, бард, нравится моё гостеприимство, бард Сергий? В номер его отдельный, погуторю с ним часок.

В номере, где из золота не были только стекла, стояла огромная кровать под прозрачным кружевным пологом, на одеяле были рассыпаны свежие розы.

– Вот как надо жить, Сержик, любуйся напоследок! Мог бы и сам так блажить, если б не кобенился! А знаешь, где находишься? Я тебе перед твоей смертью скажу- в подпольной ставке Берии! Гитлер- придурок пока на бомбу денег жалел, Берия мечтал Ёську скинуть, а перед бомбой-то струсил, вот и втемяшилось ему берлогу сделать, да поближе к морю, чтобы ноги сделать, если что! Вот и выбрал Песочное, и Питер рядом. Строили немцы военопленные, в конце войны, всё было в большом секрете, Сталин не прочухал. Кто охранял, кто стро-ил, все здесь, вот их душеньки в пламени свечек горят, вот дым от сигары, и это они, милые, скоро и твоя бардовская душонка будет канареечкой кукарекать!

– Лихо у тебя получается, сука! – процедил Сергей. Репа положил ему на плечи лапы, немой справа направил ствол.

– Ты чё, дурак, с папой ругаться, нехорошо, и Библия тому учит, чем больше здесь натерпишься, тем больше благ там получишь, здорово, а, братан? Гитару быстро невинно убиенному, девок напоследок барду, пехота, живо! – приказал Замок.

Принесли гитару. Серёге она досталась сломанной от родни Джека Лондона и Александра Галича. В Питере довёл до ума в «Аккорде» Апрашки.

– Ну чё уставился на неё, как на девочку? Романсику давай там, или чё нибудь наше, лесо-архангельское!

У Сергея всё внутри оборвалось! Звери! Какие там звери! Это же чудовища, а не люди! Выпил стопарик и запел свой романс:

Стемнело. Гуще пыль у ресторана.

Мадам! Вы не уйдёте без колье!

Я слышу шёпот и открыта рана

в знакомом, давнем: «Нет, о нет!»

Это Вы? Я не поверю, нет!

Это я? Я не поверю, нет!

Слепой и без ног поэт!

Лай, дай, да, да.

Вас бриллианты давно не занимают,

Вам обнажают левое плечо,

Неужто глаза не замечают,

Когда так сердце смотрит горячо!

Моей гитары сердце горячо!

Лай, дай, да, да…

Пою для Вас старинные романсы,

В бокалы льют старинное вино,

Кругом слова, слова, финансы

И сигарет сгоревшее руно.

Моё золотое руно…

Судьбы золотое руно…

Лай, дай, да, да…

Но что такое? Ваш бокал и на пол!

Из глаз ушел серебрянный туман.

Вам на плечо поэт слепой заплакал,

Мы вспомнили счастливейший обман!

Обман, всюду обман…

Обман, повсюду обман…

Лай, дай, да, да…

Хозяин Ваш едва ли то заметил,

Он пьёт давно хорошее вино,

Мы ожили в чарующем секрете,

Ты шепчешь: «Душно как, окно…»

Откройте же нам окно!

Мы птицы! Откройте окно!

Нашей любви окно!