ДЕТСТВО МИНУС. Роман

– Я же детдомовский, всё могу.

– Тогда стекло на веранде поставьте на место и топите баню, дрова в сарайке, а я пока поесть приготовлю и одежонку вам поищу; у меня кое-какие вещи остались от мужа и сына.

– Мария Михайловна, давайте мы сперва уберём здесь? Вы извините нас…

– Сама справлюсь, не переживай.

…Пока беспризорники отмывались от многомесячной грязи, от вшей, в дом нагрянул председатель правления дачного товарищества:

– Маша, я слышал крики и шум? Вон собаки всё не угомонятся. У тебя всё в порядке?

– Бывшие детдомовцы в гости заявились. В бане моются, балдеют.

– Ну, ладно! Тогда я пошёл.

…Напарившись, намывшись, нажравшись от пуза, малолетние бродяги переоделись во всё чистое и отбыли в город на автобусе. Сапог твёрдо решил, в Трубачево больше ни ногой. Однако судьба распорядилась иначе, и через некоторое время они снова окажутся в гостях у гостеприимной пенсионерки; но это потом, а сейчас…

…Мария Михайловна нагрела воды и принялась мыть грязные тарелки, оставленные незваными гостями. На минуту она остановилась и задумалась: «Наверное, если бы ни Саша Кащеев, то они точно убили бы меня? А затем, особо не мучаясь угрызениями совести, вынесли бы из дома всё, что можно утащить, а может быть, и дом спалили бы вместе со мной».

…Солнце высоко поднялось над крышами, а это значит, надо топать в огород и готовить его к зиме. Тем не менее, тяжёлые мысли о непрошеных визитёрах до сих пор не покидали её: «Не эти, так другие нагрянут. Нет, больше по осени одна на дачу не поеду. Боже мой, как страшно стало жить…» Только теперь ей стало невыносимо тревожно на душе; она достала сотовый и набрала номер внука:

– Виталик, давай бери друзей и к вечеру приезжайте. Я баню натопила.

После этого она немного успокоилась и, прежде чем возиться в огороде, развела большой костёр, чтобы сжечь лохмотья беспризорников и свой гнетущий страх…

Параграф 3. Щепка

…Тамара Александровна Петлюрова – злобная учительница начальных классов, в глубине души люто ненавидела детей и держала свой 4 «А» в ежовых рукавицах: двоечников из неблагополучных семей жестоко гнобила и всячески унижала, поскольку они портили показатели успеваемости по школе, отличников – ябед привечала и приближала к себе, ведь они стучали на всех, хорошистов и троечников презирала, как серую безынициативную массу. Каким образом такие «педагоги» оказывались в школах, одному Богу известно; тем не менее, у директора школы Тамара Александровна числилась на хорошем счету, потому как по всем вопросам всегда принимала его сторону. Директор школы, в свою очередь, закрывал глаза на садистские, а порой и изуверские методы обучения жестокой учительницы.

…В тот злополучный день Света Паршикова, как обычно, явилась в школу, сдала старенькую курточку в гардеробную, переобулась в потёртые тапочки и мышкой тихонько юркнула в класс, где уселась на привычное место – в углу за последней партой. Будучи девочкой от природы робкой и застенчивой, Света никогда не участвовала в беготне по коридору, потасовках, устраиваемых школярами на переменах; она просто мечтательно глядела в окно или рассеянно листала какой-нибудь учебник, пытаясь, хоть что-то запомнить. Кругом сломя голову носились слишком непоседливые четвероклассники, мальчишки дёргали девчонок за косы, а те, как могли, отбивались учебниками. Две отличницы старательно записывали на промокашку фамилии особо активных хулиганов.

В школьное окно глядели облака пасмурного октября, навевая тоску и печаль в преддверии надвигающегося урока, наверняка несущего Свете Паршиковой очередную двойку по арифметике.

…Раздался невыносимый звонок, и все ученики ринулись по своим местам. Решительным шагом в класс буквально ворвалась Тамара Александровна; схватив указку, она истерично заорала:

– Все замолчали! Руки на парты! В глаза смотреть!

…Всё. Экзекуция началась… Света испуганно сжалась в комок, наклонила голову и спряталась за спину впереди сидящего одноклассника. Тамара Александровна грозно оглядела всех притихших подопечных и властно скомандовала:

– Всем выйти в коридор и построиться в линейку! А тебе, Паршикова, особое приглашение?!

Четвёртый «А» молча потянулся из класса, последней на ватных ногах проковыляла напуганная Света. Когда все выстроились вдоль стенки, учительница грозно прошипела:

– Итоги вчерашней контрольной отвратительны: две пятёрки, три четвёрки, двадцать одна тройка и один кол… Как следовало ожидать, у Паршиковой.

Тамара Александровна, как фурия, подскочила к Свете, замахнулась на неё рукой и злобно заверещала:

– Дрянь маленькая, тварь тупая, дочь алкашей, сколько ещё времени ты намерена пить мою кровь и портить и без того неважную успеваемость в классе?

Затем последовали ещё более грязные оскорбления и угрозы, кои одиннадцатилетняя девочка уже не могла стерпеть… Света описалась от жуткого страха… Она опустила голову и с отвращением наблюдала, как по коричневым колготкам течёт коричневая моча…