Отчаянная и другие рассказы

– Не хочу я, – отвел её руку Дмитрий, – вместо того, чтобы лечить, пичкаете меня всякой дрянью.

Он махнул рукой, и тюбик с таблетками вылетел из руки Марии и упал на пол.

– Не хочешь – как хочешь, – сказала Мария.

– Грёбаные трущобы, – вытирая пот со лба, прошипел Дмитрий.

– Хочешь на свободу? – засмеялся Андрей. – Ампутируют ногу, и через две недели выпишут.

– Мне нужна нога, – завыл Дмитрий.

– Зачем? Ты же её не чувствуешь, – удивился Андрей.

– Мне она нужна. Это – моя нога. Обращайтесь со мной по-человечески! Я требую! Вы обязаны это делать! – ударил себя в грудь Дмитрий.

– Ты заткнёшься или нет? – закричал Филипп. – Я тебя сейчас костылём вырублю!

– Я воевал в Афганистане! Я заслуживаю уважения, – ответил всем сразу Дмитрий.

– Афганистан, говоришь? – спросил Андрей. – Афганистан для меня пустой звук. Нам по барабану! Уяснил всё? Хорош, успокойся, – Андрей тяжело вздохнул и пошел к выходу из палаты.

– Нет, не хватит! – крикнул Дмитрий, схватил с тумбочки стакан и бросил его вслед Андрею.

Стакан ударился о стену и разлетелся на куски. Филипп схватил левой рукой костыль и ударил им по голове Дмитрия. Тот отключился.

– Слава Богу, заткнулся, – сказал Филипп.

* * *

«Жигули» шестой модели серого цвета ехали по асфальтовой дороге. За рулём сидел Фёдор Михайлович Пчелкин. Пол-лица его было изуродовано. На затылке, если приглядеться, виднелись два шрама. На заднем сиденье разместился Дмитрий Шмелёв.

– Спасибо, что забрал меня из этого дурдома, – глядя в затылок Фёдора, сказал Дмитрий.

– Да нет проблем, – немного нахмурившись, ответил Фёдор.

– Слушай, а что у тебя с лицом? – поинтересовался Дмитрий.

– Да я подорвался на мине два раза, – ответил Фёдор.

Машина свернула налево. С правой стороны были раскиданы частные дома из красного кирпича, по левую руку виднелся лес. На улице завывал ветер, срывал кленовые листья с деревьев. Фёдор курил, и прозрачный сигаретный дым выходил в бортовую боковую форточку автомобиля.

– Ну вот, мы в родных краях, – улыбаясь, сказал Фёдор.

– Я это уже ощущаю, – ответил Дмитрий.

Машина повернула направо и остановилась напротив старого, недавно покрашенного в зелёный цвет двухэтажного деревянного дома. Фёдор вышел из машины, открыл багажник, вытащил оттуда инвалидное кресло.

– Так, на счёт три, – схватив под мышки Дмитрия, сказал Фёдор.

– Раз, два, три, – сосчитал Дмитрий.

Фёдор пересадил его легко, как ребёнка, в инвалидное кресло и поддержал правую ногу.

– Спасибо, ноги я сам закину, – сказал Дмитрий.

Он схватил двумя руками сначала правую ногу, приподнял, положил её на подножку. Потом точно так же пристроил левую. Фёдор взялся за ручки сзади и повёз приятеля к дому.

Но тот начал сопротивляться.

– Я сам, – Дмитрий положил руки на колёса и покатил инвалидную коляску к дому.

– Пока меня не было, здесь многое изменилось, – повернувшись к другу, сказал Дмитрий.

– Да, очень многое, – ответил Фёдор.

Из дома выбежала в зелёном платье и надетом поверх платья синем фартуке мать. Подбежала к сыну, обняла его. Из её глаз текли слёзы.

– Привет, мам, – обнял одной рукой женщину Дмитрий.

– Как ты, сына? – всхлипывая. поинтересовалась женщина.

– Всё хорошо, мама. Я дома.

* * *

Дмитрий едет по длинному коридору родного дома. На стенах недавно наклеены обои с рисунками. Под серым линолеумом скрипит деревянный паркет. Он поворачивает в свою комнату. Заезжает в неё, подбирается к письменному столу. На столе – компьютер, рядом с монитором – хрустальная ваза. Из неё торчат ручки и карандаши. Дмитрий раздвигает оранжевые занавески, и в комнату проникает тусклый дневной свет. На подоконнике он обнаруживает покрытый толстым слоем пыли фотоальбом.

Берёт его в руки. Чтобы лучше разглядеть снимки, включает стоящую на письменном столе лампу. Вспыхивает свет. Дмитрий сдувает пыль с альбома, кладёт его на колени и открывает. Внимательно всматривается в первые фото. На одном он в синих шортах и чёрных боксёрских перчатках. С улыбкой от воспоминаний, он листает альбом. В доме царит тишина. На следующем фото он же сидит в синей олимпийке за рулём «Жигулей» шестой модели. На лице всё та же улыбка. Тишина в доме вдруг прерывается криком мамы. Она зовёт его, как когда-то в детстве, кушать свеженькие беляши. Дмитрий отвечает:

– Нет, я не хочу.

Мама заходит в комнату, обнимает его за плечи и снова всхлипывает. Дмитрий успокаивает:

– Мама, не волнуйся, всё в порядке. Я же вернулся.

– Да, главное, что ты есть.

* * *

Вечером того же дня Дмитрий в ночном клубе. Погода на улице ненастная, ливень барабанит по асфальту. На сцене ночного клуба играют рок-музыканты.

– Что ты грустишь? – перекрывая музыку, крикнул сидевший рядом с Дмитрием за столом Фёдор.

– Не поверишь, я бы всё отдал, чтобы встать на ноги. А в будущем завести семью. Но будущего нет такого, – повернув к нему кресло, сказал Дмитрий.

– Да брось ты. Главное – жив, – подбадривая его, ударил ладонью по плечу Фёдор.

– Да, но я – овощ, – печально буркнул в ответ Дмитрий.