Треба

– Ни капли.

Она обхватила свои плечи руками. А у меня в голове вертелась одна мысль, что я дурак. Форменный. Ну вот зачем сейчас это нужно было делать? Ну скажи, что мы, наконец, выберем хорошего президента, который посадит всех воров и дармоедов. Сделает нашу страну прекрасной. Скажи, что во всем мире запретят качать нефть, и перейдут на безопасную добычу электроэнергии… Что ж я за человек-то такой.

– Следующие выборы…

– Достаточно. Я иду спать. Спокойной ночи.

Она резко развернулась и, не оборачиваясь, пошла в сторону «спальни».

– Спокойной…

Когда я вернулся к костру, присутствовавшие уже вовсю уничтожали дары моря.

– А что с Леночкой? – Ирина Владимировна угрожающе посмотрела на меня, – она только что молча прошла мимо нас, проигнорировав приглашение к столу. Ты её, подлец, обидел, что ли?

– Выходит так. Хотя, видит Бог, не хотел.

– Я не устаю повторять, что он идиот.

– А я и не спорю…

– И о чем вы говорили?

– Она спросила, где я хочу жить. А я не успел ответить.

– И всё, что ли?

– Нет. Потом рассказал о будущем.

Кто-то присвистнул. Спокойствие в голосе Валеры было иезуитским.

– Романтик. Как говорил мой дед, мы, когда были в вашем возрасте, с девушками говорили о любви. А вы о мерзостях. Поэтому сейчас столько гомосеков.

– Я вот не пойму, Шаман. Чего тебе неймётся? – в отличие от предыдущего вопрошавшего, Сало был более чем категоричен, – Что ты вообще от жизни хочешь? Только сокровенное. Такое, как у Шухарта. Без которого хоть в петлю.

– Homo sum, humani nihil a me alienum puto.[4 - (лат.) Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо.] Квартира в «подкове» – раз. Написать книгу. Хорошую. Это два. Чтобы меня напечатали на обложке «Эскваера» – три.

Повисла тишина.

– Мелкие у тебя желания.

– Покажи свои. Покрупнее.

Сало задумался.

– Не знаю. Ты меня врасплох застал.

– А я должен быть всегда наготове? Пойду лучше спать. Чего-то настроение пропало.

– А как же твоя скорпена? С пылу, с жару. Спецом бережём.

– Ешьте, ребята. На здоровье.

Лёжа в палатке, уже ворочаясь в спальнике, я думал о желаниях. Не мало ли? Всего три.

Пока я об этом не знал. Но будет и четвертое. Пронзительное.

*

Утром меня разбудило улыбающееся лицо Лены, заглядывающее внутрь.

– Здравствуй, соня!

– И тебе не хворать. Который час?

– Около девяти. Я хочу извиниться за вчерашнее. Сама не понимаю, что произошло. Слишком уж впечатлительная.

– Проехали. Я тоже хорош. Начал нести какую-то околесицу.

– Дружба?

Она протянула мизинец. Обхватив его своим, я благодарно кивнул.

– Вот и хорошо. Пойдём завтракать.

Когда мы пришли, все были за столом, а Валера что-то рассказывал.

– В общем, у меня дома стоят счетчики на воду. Холодная, горячая вода. Так вот, их периодически надо сдавать на поверку. Чтобы где-то там посмотрели – не подкручиваю ли я данные. Когда приходили их снимать, меня дома не было, маму попросил, она контролировала. Сняли, ушли, сказали, что скоро вернут. Ну да, через пару дней звонят: «Все в порядке, мы вам их завтра обратно ставить будем. Утром». Надо, так надо. Отпросился с работы, сижу, жду. Звонок в дверь, открываю, стоит сантехник во всем своем великолепии – какая-то засаленная фуфайка, непонятно какого изначально цвета. Джинсы с наглядным пособием того, где он работает – рыжие потёки, все в мазуте. На голове шапка – «петушок». Ей повезло больше. Хотя бы понятно, какие полоски нарисованы. На измождённом небритостью и похмельем лице, немая мука.

– А чего ты хотел? Чтобы он к тебе во фраке с бабочкой заявился?

Наложив себе еду в тарелку, я присоединился к завтракающим.

– Да подожди. На ногах вообще непонятно что. То ли кирзачи какие-то, то ли ботинки так заляпаны грязью, что не видно их очертаний. «Здравствуйте», – бухтит мне это чудо природы,– «Я счетчики ставить». Да, говорю, я в курсе. Впускаю его и, стараясь не дотрагиваться к его одежде, иду в квартиру. Он за мной. Ничего себе, думаю. Разворачиваюсь и смотрю на него. Он непонимающе на меня. Немая сцена. «Что такое?» – гундосит. А вы почему обувь не снимаете, спрашиваю. «А зачем?» У меня дар речи пропал. «Вы, простите, ботинки свои видели?» «Да». «Мне что, – говорю, – после вас всю квартиру хлоркой мыть?» «Зачем?» «Обувь. Обувь! Она у вас грязная!» Знаете, что он мне сказал? «Так я быстро!» Ну, тут меня понесло немного… «Вы не у себя дома – в хлеву, так что потрудитесь разуться!»

– Ко мне домой тоже разного рода персонажи приходят – газовщики, сантехники те же. И тоже никогда не разуваются, – Мажор искренне не понимал Игоря.

– А почему? Он у меня дома не за бесплатно, между прочим, работает. Почему он непонятно где, прошу прощения, лазит и считает своим долгом в этой же обуви заявиться ко мне в квартиру? Ну вот почему я должен после этого гоблина унитазного перемывать все полы?

– Потому что ему всё равно.

– Вы бы видели, как он на меня смотрел, после того как я всё-таки заставил его снять эти краги. По-тихому прошёл, прикрутил чего надо. Получил деньги, обулся. Думаю – что-то не так. Когда прощался – улыбался, здоровья пожелал, удачи. Вернулся в прихожую, оделся на работу ехать – ага! На обоях чёрная полоса от мазута. Понятно. Унитазных дел мастер, рукавом, или чем-то ещё специально провел. Отомстил. Мудак, короче.

Пришлось сделать возмущённый вид. Остальные веселились. Сейчас немного успокоим:

– Ребята. Вчера произошло небольшое недопонимание.

– Да ладно тебе. Бывает.