И умереть мы обещали

– Я – корнет уланского полка! – затрясся он от злости.

– Всего лишь – корнет, – зло усмехнулся я.

– Хотите испробовать мой удар?

– Когда угодно и где угодно, – горячо выпалил я.

– Здесь и сейчас. У меня в карете есть сабли. Вам первый выбор.

– Кого выберем в секунданты?

– С моей стороны – мой ординарец.

– Хорошо, а с моей – кучер.

– Что? – возмутился он. – В секунданты мужика?

– Можно подумать, ваш ординарец из благородных кровей.

– Он – поляк, и этого достаточно.

– И что с того? – зло усмехнулся я. – С каких это пор польские мужики стали выше русских мужиков?

– Довольно! – зло прошипел улан. – Это смешно, в секунданты – мужиков. Что за варварство?

В это время в дверях показался Жан. С растерянным видом глядел на нас.

– Он будет секундантом, – указал я на Жана.

– Что произошло? – не понимал мой друг.

– Этот мальчишка хоть разбирается в правилах дуэли? – высокомерно ухмыльнулся поляк.

– Он – дворянин, к тому же – француз. Или этого вам тоже недостаточно? – спросил я сквозь зубы.

– Че сем стало, пане Янек? – из темноты вышел здоровый улан с длинными свисающими усами. Его шинелью можно было укрыть лошадь. А в один сапог поместилось бы две мои ноги.

– Допровади саблям, Петер.

– Пан Янек, для чего тегун?

– Не пытай, а выконый, – прикрикнул он требовательно.

– Сухач, – приложил два пальца к своей конфедератке усач и отправился выполнять приказ.

– Ну? – оценивающе оглядел он меня с ног до головы. – С чего начать? Ухо обрезать или сами прощение попросите?

– Чье ухо окажется на снегу, тот и просит прощение, – небрежно ответил я.

– Предупреждаю, – высокомерно произнес пан Янек. – Я отличный фехтовальщик.

– Поэтому побоялись стреляться?

– Польский улан ничего не боится! – вновь вышел он из себя. – Хотите пистолеты – будут вам пистолеты.

Появился Петр, неся в руках две сабли.

– Ровно минуту бьёмся на саблях. Если сможете устоять против меня – стреляемся. Прошу, – позволил мне наглец первому выбрать оружие.

Я вынул из ножен тонкий, почти прямой клинок. Этот подойдет. Второй больше напоминал палаш, тяжелый и длинный. Поляк уверенно вынул его из ножен и мастерски продемонстрировал владение столь грозным оружием, со свистом рассекая воздух.

Вот тут я вдруг осознал всю безнадежность моего положения. Меня учили красиво фехтовать шпагой, но с саблей я дело не имел. А по тому, как мой противник уверенно держит оружие… Я представил, как мое ухо окровавленным кусочком мяса шмякается в снег.

– К чему тянуть? Приступим, – уверенно сказал поляк, – Вон там внизу под фонарями отличная позиция.

Мы спустились и стали друг против друга на расстоянии двух шагов.

– Господа, господа! – жалобно пищал Жан, – поговорим о примирении.

– К черту! – рявкнул на него поляк. – Следите за дуэлью – и покончим на этом.

– Ага, – довольно хихикнул Петр, покручивая ус. – Вы, только пани Янек этого воробушка не загубите. Так, огрейте его пару раз плашмя по башке, чтобы мозги на место встали.

– Господь с вами! – запыхавшийся Степан встрял между мной и моим противником, – Христом-богом прошу, – остановитесь.

– Мужик, тебе чего надо, – скривил в презрительной усмешке полные губы пан Янек. – Здесь благородные господа выясняют спор. Это твой слуга? – крикнул он мне. – Убери его.

– Степан, – тихо сказал я.

– Барин, опомнитесь, – пытался он вразумить меня.

– Степан, не позорь меня. Вызов уже сделан. Я не могу отказаться от поединка.

– Но, барин!

– Уйди, – тверже сказал я. – Я защищаю свою честь. Не мешай.

Степан отступил, растерянно разводя руками.

– Платочек чистый приготовь, – издевательски крикнул ему Петр. – Ухо отрубленное завернуть.

– Может, хватит болтовни? Приступим, наконец, – осадил я наглеца.

– Действительно, – согласился Янек. – Скоро продолжатся танцы, а мне Анна обещала мазурку.

– Прекратить! – к нам быстрыми шагами приближался князь Аршинский, хозяин дома. За ним двое лакеев несли фонари. Из-за его спины выглядывала испуганная Анна.

– Что вы здесь устроили? Как посмели в моем доме? Мальчишки! – грозно кричал он, брызгая слюной.