Я стираю свою тень. Книга 2

– Ну, минут тридцать, – неуверенно предположила моя подруга.

Хеленга посмотрела в глубь себя, как это делали все жители станции, когда пытались разглядеть информацию на собственном экране нейроинтерфейса.

– Перенесу обеденный перерыв для вас на час раньше. Заинтриговали вы меня, Гордей. – Она произнесла моё имя тоном, не оставляющим сомнений в симпатии.

Айрис провела большим пальцем по шее, глядя на меня кипящим от негодования взглядом. Я снова моргнул обоими глазами, будто знал, что делал. На самом деле я понятия не имел, как отреагирует Хеленга. Мне хотелось, чтобы она добавила к нашим баллам ещё сколько-нибудь. По своим земным соображениям я рассчитывал взломать систему, найти способ заставить людей прибавлять нам рейтинг, не чувствуя, как их к этому подталкивают. Вообще, зависимость между причёской и баллами не казалась настолько очевидной, хотя подсознательно я чувствовал, что в этой затее что-то есть.

– Ребята, у вас перерыв будет по расписанию, а у нас чуть раньше, – сообщила Хеленга работникам. – Пройдёмте. – Она направила нас в сторону комнаты, в которой хранилась и приводилась в порядок садовая амуниция.

Айрис по дороге ущипнула меня за ягодицу.

– Я давно не бывала в такой неловкой ситуации. Спасибо тебе.

– Прости, но ты в начале нашего знакомства разорила всю мою кубышку. Уж как я тогда чувствовал себя неловко, ты просто представить себе не можешь.

– Но потом…

– Вот именно, потом твоя неловкость вознаградится сторицей.

– Но как?

– Без понятия. Я тестирую варианты и отбрасываю нерабочие.

Хеленга скинула с себя рабочий костюм и осталась в тонкой майке, подчёркивающей её статную фигуру.

– Мне сесть? – спросила она.

– Да, садитесь. А ты, Гордей, иди обедать, не смущай дам, – в отместку посоветовала мне Айрис.

Я ушёл. Обедать – по понятиям станции – это запихать в себя за одну минуту кусок желе и запить его витаминным коктейлем. Ну, побаловаться ещё минут пятнадцать после этого каким-нибудь развлечением, погрузившись в другую реальность, данную со стопроцентной симуляцией ощущений. Подобные развлечения мне нравились, как любителю компьютерных игр, но я чувствовал их рафинированность, ограниченность многочисленными условностями, которым приходилось соответствовать, чтобы не возникало диссонанса между реальным и виртуальным.

На экране высветилась часть стены, за которой меня ждал мой обед. Я протянул руку и сдвинул дверку. Вынул коробочку, открыл её и впервые понял, что не хочу есть эту дрянь. Кусок разноцветного желе, похожий на смазку для трущихся узлов зерноуборочного комбайна.

– Какая экзотическая гадость… – Я воткнул вилку в желе.

– Ваша реакция на еду сильно отличается от нормальной, – сообщил Тамара Львовна. – Данные уже отправлены в центр здоровья. Во время сна вам будут внесены поправки через костюм.

– Узнаю вашу навязчивость, Тамара Львовна. А не могли бы вы предложить мне вместо этого куска солидола жареную курочку? С хлебушком и горчицей. А в качестве аперитива рюмку холодной водки, хоть я и не большой любитель спиртного. Ваша система давит, понимаешь, заставляет искать выход в чём-то, в алкоголе или противоправных деяниях. Или даже способствует каннибализму. Не буду приводить примеры, но случай имеет место быть.

– Вы находитесь в состоянии адаптации, Гордей, и вашей психике свойственно сопротивляться тому, что непривычно. Завтра утром вы почувствуете себя лучше.

– А можно мне сегодня переночевать у Айрис? Мне нужны положительные эмоции.

– Секунду. Нет, пока на ваше сожительство одобрения нет. У Айрис слишком низкий рейтинг. Нарушив запрет, вы усугубите её ситуацию ещё сильнее. Могу сделать прогноз – при таком уровне накопления баллов ей потребуется две недели, чтобы получить разрешение, при условии, что вы тоже не потеряете свои.

– Такая занимательная математика с вашими рейтингами, просто тоска берёт. Неужели нельзя оставить человеку возможность совершать ошибки?

– Такие возможности есть, просто их количество ограничено. Наша система является результатом кропотливого труда и тысячелетних наблюдений. Она постоянно совершенствуется, создавая потомкам землян условия для вхождения в мировую лигу рас, где в первую очередь требуется умение жить в сообществе друг с другом.

– Эпично, – оценил я пламенную речь нейродвойника Тамары Львовны. – Это вы, значит, воспитываете себя, чтобы вас приняли. Ясно. Желаю удачи. Только как эта несъедобная пища поможет приблизить этот день?

– Она символизирует наше превосходство над первобытностью. Нам не нужно убивать животных и растения ради питания. Мы способны извлекать пищу из неживой материи.

– Значит, я не ошибся, сравнив этот бутерброд с солидолом.

Нашу пикировку прервала Айрис, вошедшая в комнату первой.

– Вуаля! – махнула она руками в сторону дверей. – Прошу вас, Хеленга.

Дверь отворилась, и вошла начальница команды неудачников. Как я и думал, французская коса пришлась ей к лицу. Если так можно было выразиться, она сделала её внешность агрессивно-привлекательной. За ней хотелось не ухаживать, а грубо уламывать, невзирая на препятствия.

– Вы бесподобны, Хеленга. – Я искренне открыл рот и сглотнул слюну. – Если бы не увечья, которые мне обещала Айрис, я бы поинтересовался, что вы делаете сегодня вечером.

Хеленга смущённо захохотала. Её красивые голубые глаза светились, будто в них зажёгся бенгальский огонь. Айрис тоже выглядела довольной, будто радовалась результату.

– Сегодня вечером я занята. Схожу на сеанс гравиакробатики. Спасибо, Гордей, что надоумили Айрис. Не думала, что причёска сможет так изменить мою внешность и даже внутреннее ощущение.

– Не за что, Хеленга. Не стоит прятать своё женское очарование за баллами социального рейтинга.

– Вы… вы, Гордей, другой. – Хеленга хотела сказать больше, но не нашла слов.

Я понял, что она хотела сообщить. Разумеется, пока меня не испортила система, я был другим. Видел иначе, говорил и думал, как привык.

Хеленга схватила свою коробку с обедом и выбежала наружу. Айрис проводила её взглядом, а когда она ушла, бросилась ко мне.

– Она кинула мне сто баллов! Это максимум, что можно дать за отношения между жителями. Как ты вообще додумался до этого? – Айрис вилась возле меня, но не решалась кинуться в объятья, не желая омрачить штрафом щедрый подарок судьбы.

– Сам не знаю. Посмотрел на неё и увидел с этой причёской. Потом подумал, а может, и ей понравится, и она не сможет нас обидеть, и накинет баллов десять сверху.

– Она стала похожа на бойца. Я как-то смотрела передачу, где женщины дрались. Мечтала, помнится, тоже поучаствовать.

– Я ничего об этом не знал.

– Когда-то я не считала нужным посвящать тебя во все свои дела, а теперь – ты меня в мои же дела.

– Карма, как же ты хотела. Скажи честно, тебе бы не понравилось моё предложение, если бы я начал с тобой советоваться?

– Разумеется. Для жителей станции делать друг другу причёски – это что-то из ряда вон. Так просто до этого не додумаешься, особенно когда есть устройства для ухода за внешностью.

– Ладно, давай обедай, да пойдём посмотрим, как там Хеленга.

– А ты чего не ешь? – Айрис заметила нетронутый кусок желе.

– Не могу. Опротивел. Тамара Львовна обещала, что ночью со мной что-то сделают, и я опять стану его вожделеть.

– Она такая оптимистка. Смотри, второй раз пропустишь – получишь наказание.

Я вздохнул и ткнул вилку в вибрирующий кусок.