Я стираю свою тень. Книга 9

– Конечно твой. Никто его у тебя не отберёт. – Николай вздохнул и посветил в потолок.

На ровной поверхности имелись два нароста, похожих на рога улитки, только свисающие вниз. Николай подпрыгнул и коснулся одного из рожков телефоном. Неожиданно тот начал наливаться светом. Через десять секунд в помещении стало светло. Ничего нового это не добавило. Ничего из обстановки в нём не было, как в тюремной клетке. Данное обстоятельство и заставило Николая подумать, что они здесь в качестве пленников.

– Где мы? – поинтересовался прозревший ненадолго Пётр.

– Всё там же.

Николай вспомнил, что пытался сделать запись перед тем, как оказаться в этом странном месте. Она сохранилась. На ней запечатлелась палатка, его испуганное лицо, сияние и помехи. Через секунду после их начала запись оканчивалась.

– Почему здесь вода? – спросил Пётр, бесцельно водя ладонями по её поверхности.

– Потому что синий луч затянул нас вместе с ней.

– Куда?

– Сюда, – раздражённо ответил Николай. – Я знаю не больше твоего. Мне никто не докладывал.

– Меня жена ждёт и дети.

– И плуг, – напомнил Николай.

– Я серьёзно, мне домой надо. – Пётр обратился к нему с таким видом, как будто в его силах было это устроить.

– Не будь нытиком, – попросил Николай. – Мы попали в ситуацию, в которой от нас ничего не зависит. Вот за этой дверью могут быть ответы на наши вопросы. – Он посветил в сторону мышечного сфинктера.

– Это дверь? – удивился Пётр.

– Да, дверь, которую мы заслужили.

– Мне кажется, ты что-то знаешь? – Пётр проявил чудеса здравомыслия.

– Я бывал в космосе, знаю, что он плотно населён и на нашу планету регулярно прилетают все кому не лень, несмотря на карантинные мероприятия. Сам летал на нескольких кораблях на разные планеты и потому могу смело предположить, без всяких когнитивных затруднений, что мы сейчас находимся на одном из них. – Николай замер в ожидании реакции на свои признания.

– Ё-моё, ты звезданулся, Колян. Какие космические корабли? – Пётр заявил это таким холодным тоном, что Николаю и самому показалось, будто они поменялись ролями. Он посветил в сторону двери.

– Что это, по-твоему? – спросил он.

– Декор какой-то. Дизайнерская выдумка. – Пётр направился к ней. Подошёл ближе, но сразу дотрагиваться не решился, обернулся, ища поддержки.

– Ну, смелее. Что может быть безопаснее странной выдумки дизайнера, помешанного на физиологических мотивах? – поддел его Николай.

Пётр приложил руку в центр двери. Неожиданно сфинктер разошёлся в стороны, как диафрагма фотоаппарата, и он провалился вперёд. Часть воды перетекла в следующее помещение. В нём под потолком начал разгораться свет. Николай подхватил садок с рыбой, показавшийся наружу и выскочил в образовавшийся проём, чтобы не остаться в камере. Испуганный Пётр поднялся на ноги и увеличившимися глазами уставился на обстановку соседнего помещения, в которое он нечаянно открыл проход.

Здесь уже имелись какие-то странные предметы, имеющие мало общего с теми, которые Николай видел ранее. Все они были совершенно не геометрической формы и казались биологическими. Чего только стоил манипулятор, очень напоминающий человеческую руку. Если это была рука, то прежде она принадлежала человеку, раз в десять больше обычного. Конечность росла прямо из пола. Кисть с двумя длинными пальцами плотно прижималась к предплечью, а то, в свою очередь, к мускулистому плечу.

– Это рука? – удивился Пётр. – Чья?

– Это рука кого надо рука. – Николай обошёл её вокруг. – Или это кунсткамера уродов, или у неё есть вполне практичное применение.

– Она не из воска? – Пётр подошёл, собравшись её коснуться.

– Не смей! – остановил его Николай. – Ты забыл, что каждая вещь, которой мы касались, приходила в действие. Не думаешь же ты, что эта лапа предназначена чесать тебе спинку?

– Не из воска? – Пётр остановился.

– Я бы не стал проверять. Вдруг мы для пришельцев как надоедливые мухи для людей. Раз, и прихлопнут, если начнём надоедать.

– Колян, не знаю, что и думать. Либо мы оба сходим с ума, либо только я, и ты тоже плод моего воображения. – Пётр растерянно посмотрел по сторонам.

– А ты всё-таки спёр у меня рыбу, – потряс садком Николай.

– Нет, ты что? Я бы никогда…

– Ну конечно. Я их всех пересчитал, а кроме того ещё и камеру повесил на ветку с датчиком движения. Она всё писала сразу на телефон. Показать? – решил соврать Николай.

– Колян, сейчас это вообще имеет значение? – Пётр решил перевести фокус.

– Конечно. Я нахожусь в экстремальной ситуации с человеком, слову которого не могу доверять.

– Да нужна тебе эта рыба? Ты же из любви к процессу рыбачишь, а мне семью кормить. Я же видел, как ты мелочь назад в озеро выбрасывал. А на жарёху в сметане ничего лучше не бывает. М-м-м, сказка. – Он закатил глаза под лоб.

– Ты бы и дерьмо за собой доедал, если бы вкусно и бесплатно было, – не сдержался Николай.

– А ты не умничай, Колян. Каждый живёт как умеет.

– Только одними хочется гордиться, а другие вызывают отвращение. – Николай сплюнул под ноги и повернулся к Петру спиной. Сделал шаг и замер.

На него смотрел глаз. Не человеческий, со зрачком и радужной оболочкой, а некий мутный орган, от которого определённо исходило ощущение взгляда. Крепился он прямо к стене на короткой мясистой ножке. Орган двигал глазным яблоком и переводил центральную часть, которую можно было принять за зрачок, то на Николая, то на Петра.

– Здрасьте, – инстинктивно поздоровался Николай. – Хотелось бы увидеть, где находится ухо, чтобы озвучить свою просьбу вернуть нас домой.

Мутный глаз уставился на него, будто изучая. За спиной раздался истошный вопль Петра. Николай резко обернулся, готовый прыгнуть в сторону от опасности, и увидел следующую картину. Рука-манипулятор ухватила рыбака поперёк туловища двумя длинными пальцами и уложила на некое подобие комода, но тоже органического или биологического происхождения. Из последнего выдвинулись щупальца, разорвавшие одежду на теле несчастного мужчины. Пётр испытал такой страх, что начал орать, как поросёнок, догадавшийся о своей судьбе, увидев нож в руках мясника.

Щупальца, избавив его от одежды, снова перехватили тело. Пётр через несколько секунд затих. Николай решил, что его просто раздавили, но он не слышал хруста костей и не видел очевидных последствий. Мужчина лежал расслабленно, как будто уснул.

– Порыбачили, – упавшим голосом произнёс Николай и по стеночке решил уйти подальше от опасной руки манипулятора.

Глаз повернулся в его сторону, внимательно наблюдая. Даже думать о том, что здесь можно поиграть в прятки, не стоило. Если эти помещения действительно имели живое происхождение, являясь, по сути, странным организмом, то любой шаг Николая ощущали тысячи рецепторов на поверхности кожаных стен и пола.

– Если слышишь меня и понимаешь! – громко произнёс он. – Хочу предупредить. Я не обычный землянин, которого можно просто так похитить. Мой сын и сноха живут на космической станции, построенной высшими. Слышал про таких? Наверняка слышал. Так вот, меня станут искать, и у вас будут проблемы. Я серьёзно. Давай заключим сделку. Ты выпускаешь меня и этого мужика на берег, а мы забываем о твоём существовании.

Николай затих, ожидая реакции на свои слова. Вместо неё от тела Петра отклеились присоски, оставив на нём бордовые засосы. Рыбак лежал без признаков жизни, но при этом не был похож на покойника. Грудь вздымалась от дыхания, и кожа не выглядела бледной. Из комода, на котором он лежал, выдвинулись два отростка, похожих на мышечные кишки, и оба проникли в тело через рот. По кишкам пошли конвульсии, словно через них что-то закачивалось в тело Петра. И действительно, изо рта и через нос потекла полупрозрачная густая жидкость розоватого оттенка. Рыбак даже не дёрнулся, словно находился в глубочайшем наркозе.

Однако и это было не последнее издевательство над ним. Под телом началось шевеление, и сотни мелких мышечных волосков, напоминающих ворс двенадцатиперстной кишки, вросли прямо в тело в районе позвоночника, от крестца до затылка. Пётр вытянулся в струнку, будто его нервной тканью управлял уже не собственный мозг, а живой комод, на котором он лежал.

– Что вы с ним делаете? – испуганно поинтересовался Николай пересохшим от страха ртом. – У вас будут проблемы, гарантирую.

– О том, что ты находишься у нас, никто не знает и не узнает, – раздался голос.