Политика и политики ХХ века. Схватка сверхдержав

Политика и политики ХХ века. Схватка сверхдержав
Сергей В. Алдонин

Советский век
Эта книга посвящена самому напряженному противостоянию в мировой истории – Холодной войне, в которой Советский Союз действовал против Соединенных Штатов Америки, НАТО против Варшавского договора. Конфликты, переговоры, попытки сотрудничать, подписание исторических договоров – всё это были яркие вехи истории. В этой книге вы увидите очерки-портреты выдающихся политиков того времени – Трумэна, Брежнева, Мао Цзэдуна, Громыко, Эйзенхауэра, Никсона, Кастро, Андропова, Дэн Сяопина, Рейгана… Познакомитесь с вехами истории, с событиями, определившими историю человечества и предотвратившими большую войну… Сегодня для нас особенно важен опыт того великого противостояния и уроки выдающихся политиков XX века, которые «сражались» по обе стороны фронта Холодной войны. Книга предназначена для всех, кто интересуется историей и политикой.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Сергей Алдонин

Политика и политики ХХ века. Схватка сверхдержав

© Алдонин С.В., 2024

© ООО «Издательство Родина», 2024

Когда возникли «поджигатели войны»?

Появился странный стереотип, который, на мой взгляд, противоречит не только истории, но и здравому смыслу. С телеэкрана и с журнальных страниц, живьем и в интернет-блогах нам авторитетно рассказывают, как о чем-то несомненном, что в советской идеологии до смерти Сталина не существовало приоритета «борьбы за мир». Что эти мотивы возникли вместе с хрущевскими преобразованиями и во многом повредили общественному сознанию – расслабили, рассиропили его. В результате Советский Союз оказался не готов к экспансии (правда, в большей степени политической, чем военной), которую предприняла администрация президента Рональда Рейгана. Слишком нежными мы стали. Вот такая версия – нашли виноватых. И, поскольку эта аргументация для многих может оказаться соблазнительной, думаю, здесь стоит поспорить и с трактовкой исторических событий, и с принципиальными оценками.

Андрей Вышинский – министр иностранных дел СССР

Сразу возникает вопрос: а как же лозунг «СССР – оплот мира во всем мире!», который постоянно звучал после Великой Отечественной? А конгрессы сторонников мира? И не только в годы атомного шантажа, но и после испытания «изделия 301». Собственно, такова была основа советской политики со времен ленинского декрета о мире, с которого началась история «первого в мире государства рабочих и крестьян». Да и дореволюционные традиции на этот счет имелись – и задумка «Священного Союза», которая принадлежала Александру I, и циркуляр министра иностранных дел Михаила Муравьева, с которого началась Гаагская конвенция о мирном разрешении международных споров.

В 1950 году в Советском Союзе не было более важного слова, чем «мир». За «дело мира» выступали даже школьники. Громко прозвучало «Стокгольмское воззвание» «О запрете применения атомного оружия». Его инициатором и первым подписантом был французский физик Фредерик Жолио-Кюри. Но, по большому счету, это советская задумка – и очень важно, что ее лицом стал парижский нобелевский лауреат. У Москвы на этом направлении было много сильных сторонников во всем мире. Отрицать важность и успех этой работы невозможно.

Воззвание, которое сразу опубликовала газета «Правда», подписали около 275-ти миллионов человек. И среди них – больше 115 миллионов советских людей, кстати – почти в полном составе Союз писателей СССР. В США за сторонниками Воззвания писали доносы и следили как за неблагонадежными. Как же, «рука Москвы». Это уникальный документ, о котором в последние годы мы почему-то вспоминаем редко. Даже 70-летие Воззвания толком не отметили. А Аркадий Райкин тогда даже обратился к Чарли Чаплину с песней, в которой вопрошал: «Мы еще не подписали Стокгольмское воззвание? Мы ждем».

И, поверьте, пионеров в СССР в те годы воспитывали в таком же духе. А помните картину Фёдора Решетникова «За мир!», по которой миллионы ребят писали сочинения? Это тоже 1950 год. Мальчишки, привыкшие к войне, выводят на стене слово «мир», хотя в их стране это опасно… Неужели из-за этих сочинений слабее в коленках становился патриотизм советских мальчишек?

И это была не дань некой традиции, а слагаемое весьма эффективной политики. На весь мир тогда громко прозвучали слова министра иностранных дел СССР Андрея Вышинского, сказанные с трибуны ООН: «Советская делегация прибыла сюда на Ассамблею и привезла с собой проект предложений, которые осуждали пропаганду войны и поджигателей войны. Мы разоблачили этих поджигателей, мы указали пальцем на них. Мы даже их перенумеровали для того, чтобы всем было ясно, о ком идет речь и о чем идет речь, так как мы знаем, что не может быть большего несчастья для простых людей, для миллионов и миллионов людей во всем мире, как новая война. Мы поэтому требовали осудить пропаганду войны. Нам сказали: это недемократично, потому что нельзя осуждать пропаганду войны, ибо это нарушает свободу слова и свободу печати». Борьба против поджигателей войны и против колониализма – вот два направления, которые помогли советской дипломатии во много переиграть американцев, заслужив симпатии большинства стран на всех континентах. Потому что у большинства сложилось впечатление: Москва сражается за мир и против очередных «крестовых походов», Вашингтон стремится к гегемонии и имеет обыкновение со многими говорить свысока. «Мирная инициатива Советского Союза», – это словосочетание в те времена было известно всем. Скажем прямо: при Хрущеве столь мощного нажима на эту тему не было. Ее возродили в конце 1960-х, когда тема «борьбы за мир» стала основной концепцией Брежнева. И в 1975 году Всемирный совет мира принял «новое Стокгольмское воззвание» – против гонки вооружений. И снова были успехи, а армия и флот нисколько не стали слабее. Напротив.

Пожалуй, невозможно сплотить Россию идеями войны ради войны. Наш идеал сформулировал еще Михайло Ломоносов (которого невозможно заподозрить в пацифизме): «царей и царств земных отрада, возлюбленная тишина». Умение ценить эту тишину нисколько не мешало боевому духу. И в брежневском принципе «Мир – это первое слово» трудно не увидеть уверенность в себе, в потенциале нашей страны. Москва заявляла, что готова побеждать в мирном соперничестве. В том числе – и по части военных технологий, но без агрессии и авантюр.

Но важно и другое. Хорошо бы нам осознать, что политика Сталина не была прямолинейной. Суровая подготовка к труду и обороне сочеталась, например, с популярностью сентиментальных в самом высоком смысле сказок Андерсена. На одной ножке стул не стоит, идеология и воспитание – тем более не удержатся. Это очень хорошо понимали в те времена, когда умели и разрушать, и строить, и бороться с пережитками прошлого, и сохранять традиции. Наверное, это и есть диалектика. Так было и в 1980-е. Разве не существовало в США массового молодежного антивоенного движения? Разве плохо сражались советские солдаты и офицеры в Афганистане? А всеобщая неготовность к политической тряске, которая началась в годы Перестройки с политикой «борьбы за мир» связана уж слишком косвенно. Скорее тогда настало время экстремизма, а не ценителей «возлюбленной тишины». И на демократических митингах в 1990 году о «деле мира» не кричали. В ход пошли другие лозунги.

Не миролюбивая политика сделала нас слабее, а отрицание собственного исторического опыта. И сегодня, критикуя поколение фронтовиков в недостаточной агрессивности, мы впадаем в схожую ошибку. Отказываемся от богатого наследия, от наработанных связей, от принципов, за которые боролись. В том числе – от важных козырей в идейном противостоянии с Западом. Насколько своевременен такой пересмотр взглядов?

Не будем себя недооценивать и упрощать, Россия, как и Советский Союз, умеет побеждать. И если применяет силу, то только ради установления прочного мира. Думаю, это единственно правильная позиция в нашем шатком и противоречивом историческом пространстве. Громкий крик и непреклонное выражение лица – не всегда признак силы.

Гарри Трумэн. Президент, который нас не любил

Из всех президентов США Гарри Трумэн – фигура, о которой в Америке стараются не вспоминать, а в нашей стране почти ненавидят. Ведь он был «запевалой» холодной войны против СССР, а до этого именно по его приказу американские летчики сбросили атомные бомбы на японские города Хиросиму и Нагасаки. Словом, у Трумэна в истории сложилась репутация человека безжалостного и двуличного.

Президент Гарри Трумэн

Сын фермера

Он родился в городке Ламаре, в штате Миссури, в семействе фермера. Таких называют «средними американцами». Но Трумэн считался самым способным парнем в семье: с детства он любил книги и музыку, выучился играть на фортепьяно. Фермеры часто переезжали с места на место, Гарри в юности переменил немало профессий: был банковским клерком, рабочим, репортером, продавцом…

Высшего образования он так и не получил, отучился в бизнес-школе только один семестр. Чтобы по-настоящему выбиться в люди, у таких простых американских ребят в то время был один шанс – армия. Но бедой Гарри с молодых лет было слабое зрение. Из-за этого его не допустили до экзаменов в военное училище. Но, когда началась Первая Мировая война, Трумэн все-таки стал офицером. Командовал артиллерийской батареей во Франции. Воевал по-настоящему и, по воспоминаниям товарищей по оружию, был достойным офицером.

Масон их Верховного совета

Будучи еще совсем молодым человеком, Трумэн вступил в масонскую ложу. Скорее всего, уже тогда он намеревался сделать карьеру – и считал, что тайная организация «вольных каменщиков» поможет ему в этом. Вряд ли масоны действительно сумели «протолкнуть» Трумэна в политику. Скорее, случилось противоположное: когда он стал заметной фигурой, они принялись повышать его статус. Будучи президентом, Трумэн стал почётным членом верховного масонского совета в Вашингтоне.

Ветеран войны

Не масонство, а статус ветерана войны, капитана в отставке, помог ему сделать на Родине политическую карьеру. Он вступил в демократическую партию, стал окружным судьей в Канзас-Сити, а потом и сенатором. В середине 1930-х его избрали во время Великой депрессии. Тогда Трумэн активно поддерживал «новый курс» президента Франклина Рузвельта, который сумел преодолеть экономический кризис.

«Пускай они убивают друг друга»

Когда началась Вторая Мировая – Трумэн предложил создать комиссию, которая бы следила за военными поставками, пресекая коррупцию. Он же эту комиссию и возглавил. Расчетливому Гарри тогда удалось сэкономить около 15-ти миллиардов долларов – по тем временам сумма колоссальная.

22 июня 1941 года гитлеровская Германия напала на Советский Союз. Война приняла невиданные масштабы. Вскоре в газете «Нью-Йорк таймс» появились циничные слова Трумэна: «Если мы увидим, что войну выигрывает Германия, нам следует помогать России, если будет Россия, нам следует помогать Германии, и пусть они как можно больше убивают друг друга, хотя мне не хочется ни при каких условиях видеть Гитлера в победителях. Ни один из них не держит обещанного слова». Так в Америке думали многие, но потом Трумэн пожалел о такой откровенности, понимая, что истинные убеждения следует держать при себе.

Взлет в большую политику

В 1944 году Рузвельт в четвертый раз подряд выдвинул свою кандидатуру на президентских выборах. Это единственный такой случай в истории США. При этом президента, прикованного к креслу-коляске, все чаще подводило здоровье. Перед ним встал вопрос: на кого опереться, кому быть вице-президентом? Прежние «вице» – Генри Уоллес – считался слишком «левым», слишком «просоветским». Американский истеблишмент это не устраивало. Рузвельту предложили кандидатуру Трумэна. Честен, трудолюбив, достаточно молод (ему совсем недавно исполнилось 60) и энергичен. К тому же – не очень обаятелен, то есть – не станет конкурентом. Все это Рузвельта устроило. Выборы они выиграли. Так Трумэн стал вторым человеком в стране при больном президенте.

Неожиданный президент

Говорят, Рузвельт не питал к своему вице-президенту симпатии. Они почти не встречались. Президент не посвящал его в сои тайны. Но 12 апреля 1945 года президент умер – и его пост, в соответствии с конституцией, занял Трумэн. Он, ее полтора года назад занимавший скромное положение, сразу стал одним из самых влиятельных политиков в мире. Трумэна не устраивало, что Рузвельт превратился в союзника Москвы. Он видел в Сталине угрозу для могущества Штатов и вообще не любил СССР – в том числе, по религиозным соображениям. И потихоньку стал сворачивать дружественные отношения между двумя державами, сделав ставку на ядерное оружие, в разработке которого США ушли далеко вперед от остальных держав. Это неудивительно: две мировые войны превратили Америку в самую богатую и развитую державу в мире – ведь на их территории не шла сокрушительная бойня…

Атомная политика

Летом 1945 года Трумэн представлял США на встрече Большой Тройки победителей гитлеровской Германии в Потсдаме. Там он решил напугать Сталина, сообщив ему новость об успешном испытании атомной бомбы. У Трумэна он нервного напряжения даже очки поблескивали по-особому, а «Дядюшка Джо» равнодушно поблагодарил его за информацию. Трумэн счел, что советский лидер просто не понял всей серьезности этой новости. Но Сталин просто умел не выдавать эмоций. А через пару недель атомные «подарки» уже летели на японские города. Свершилась первая и последняя в истории ядерная бомбардировка – и добро на нее дал лично Трумэн. От этой ответственности он никогда не отказывался, считая, что эта акция помогла ускорить капитуляцию Японии и сберечь сотни тысяч жизней. Кроме того – это было грозное предупреждение для Сталина.

Ядерный шантаж

Началась холодная война. Во многом – именно стараниями господина Трумэна. Он поклялся повсюду теснить коммунистов и союзников Сталина. Это получалось у американцев не очень хорошо: коммунистические партии становились все популярнее, СССР набирал авторитет и в странах Азии и Африки, где шла борьба против колониального гнета. Что мог Трумэн противопоставить этому движению? Только мощь атомного оружия. Четыре года у Вашингтона сохранялась монополия на это оружие. В Пентагоне разрабатывали план ядерных бомбардировок советских городов. Эти четыре года вошли в историю как время «атомного шантажа», когда Штаты пугали своих противников новой большой войной. Правда, Москва не пугалась. Разрабатывала собственное ядерное оружие, которое было испытано уже в 1949 году – гораздо раньше, чем предполагал Трумэн. Он лишился важного козыря.

План Маршалла

Но у него оставался второй, не менее весомый, козырь – его величество доллар. Трумэн понимал: если не «купить с потрохами» старушку Европу – она, как миленькая, упадет в руки коммунистов… Сталинские партии уже едва не пришли к власти во Франции и в Италии, где действовали такие популярные политики, как Мориз Торез и Пальмиро Тольятти. В то время правой рукой Трумэна стал госсекретарь Джордж Маршалл – весьма агрессивный дипломат, хорошо разбиравшийся в экономике. Маршалл сумел провести тайные переговоры едва ли не со всеми державами Западной Европы, обнищавшими в годы войны. Штаты предлагали им выгодные кредиты и контракты и даже помощь. А взамен требовали полнейшую политическую лояльность – вплоть до полного подчинения. Даже руководство Федеративной республики Германия отныне должно было утверждаться в Вашингтоне. И европейцы пошли на это. Нужда заставила… Они пытались затянуть в «план Маршалла» и страны, попавшие под советское влияние – но Сталину и его дипломатам удалось отбиться от этой экспансии. Европа надолго раскололась на два лагеря.

Первые выборы

В ноябре 1948 года Трумэну впервые пришлось идти на президентские выборы – до этого он только пожинал плоды победы Рузвельта, и противники считали его неполноценным лидером и неотесанным парвеню… У него даже кличка была не самая почетная – Галантерейщик. Недруги намекали, что у президента нет высшего образования, а до того, как стать политикой, он дольше всего проработал в галантерейном магазине.

Победа с натугой

Да и на выборах 1948-го оказалось, что Трумэн не популярен даже в собственной партии. Он с натугой прошел праймериз – предварительные выборы среди демократов. Применив все свое президентское влияние, он все-таки убедил однопартийцев выставить на выборы именно его, Трумэна. Но фаворитом на выборах считался республиканец Томас Дьюи. Американцы были не в восторге ни от политики Трумэна – слишком агрессивной – ни от его манер, слишком провинциальных и высокомерных. То, что Трумэну удалось победить Дьюи, считается одной из самых больших сенсаций в американской политической жизни всех времен. Победил он с минимальным отрывом. Во время инаугурации Трумэн – рьяный баптист, почти религиозный фанатик – демонстративно поцеловал библию. Почти никто из американских президентов к таким трюкам не прибегал, а от всегда холодного, как рыба, Трумэна, не ждали таких эффектных порывов. Но он слишком радовался неожиданной победе и не мог скрыть эмоций.

Схватки в Азии

Второй срок Трумэна запомнился постоянными войнами в Азии. Именно там развернулась его борьба с «Советами». Америка помогала чайканшистам против «сталиниста» Мао Цзэдуна – и проиграла. Помогала французам против вьетнамского коммуниста Хо Ши Мина – и снова проиграла. Наконец, в Корее схлестнулись две державы – СССР и США. Москва поддерживала коммунистов, занявших позиции на севере Кореи, а американцы – южан, которые выступали за буржуазное развитие своей страны. Казалось, эта война будет бесконечной: и корейцы, и Сталин, и Трумэн готовы были сражаться до победного конца. Все стороны проявляли стойкость и упрямство. Американский экспедиционный корпус нес немалые потери. Погибали и «элитные» летчики, которых сбивали советские асы. Эта война, не выявившая победителя, окончательно уничтожила репутацию Трумэна среди простых американцев, не желавших проливать свою кровь. В феврале 1952 года рейтинг Трумэна едва достиг 22-х процентов – более низких показателей до нашего времени не было ни у одного из американских лидеров.

Мизантроп из Белого Дома