Маркиз Кузя сказал Мяу

Маркиз Кузя сказал Мяу
Сергей Тарасов

Кот Кузя это мой друг, товарищ и брат. Он прирожденный охотник и рыболов, и вдобавок очень умный и предприимчивый кот. Сколько мы с ним приключений испытали вдвоем! Вы просто не поверите…

Мы с ним испытывали машину времени, земные овощи на далекой планете, отрицательную воду, выиграли три желания у волшебников с затерянной в космосе кометы, и кроме того поняли вдвоем, как продлить свою молодость. Он научился писать книги, но внезапно умер, но я не дал ему возможности насладиться кошачьим раем, потому что вытащил его из небытия и заставил жить.

Художник Сергей Тарасов

Сергей Тарасов

Маркиз Кузя сказал Мяу

Генератор идей

Так уже сложилось в моей жизни, что если набрасывалась на меня ужасная лень и работать было мучительно больно, то я, помучившись часа два или три, обращался к Кузе – моему коту, который лежал в кресле и делал вид, что спит. Но меня трудно было провести на мякине: – он только прикидывался спящим, а на самом деле его усатая голова работала, как самая мощная в мире электронно-вычислительная машина. Правда, угадать с первого раза, над какой проблемой сейчас работает кот, было невозможно: – он мог в уме разрабатывать новый способ ловли мышей или рыб, а может, трудился над опровержением физических законов, – таких, как закон сохранения материи или создавал новый мировой порядок, основанный на ненужной демократии и других официальных правил, разработанных без его, Кузи, участия.

Без Кузи, с его практичным и острым, как бритва умом, я бы не написал ни одного рассказа с его участием. Это был просто генератор идей, сказок и мифов. И когда я в бессилии тыкал наугад по клавиатуре, стараясь выдавить из моей головы сюжет, идею или развязку гениального произведения, он приходил мне на помощь: – усаживался рядом и смотрел на ряды бесполезных строк, которые толпились на мониторе.

Так как говорить он не мог, то подсказывал мне своим мрр-рр, или хвостом. Но он не трогал клавиатуру, а лишь смотрел на буквы, которые возникали на мониторе. Я смотрел на него, и у меня сразу возникали свежие и нужные мысли, которые я тут же набирал на клавиатуре. Это было, когда я писал про реальные случаи, которые действительно имели место в действительности. Иногда я забывал, как было в действительности, и тогда его хвост молотил по столу – это означало, что я был неправ, или набирал заведомо неправильный текст. Гораздо лучше обстояло дело с фантастическими рассказами, – он топорщил свои усы, когда ему что-то нравилось, или зевал, когда рассказ был скучный.

Так мы с Кузей и работали – на пару. Потом мне пришла в голову гениальная идея – научить кота работать на компьютере, а самому при этом понимать, что он набирает на клавиатуре. Правда, мне совсем было непонятно, отличит он вымысел от обычных событий, которые с ним случались постоянно. Но я решил, что в процессе создания своего литературного произведения он сам разберется, где сермяжная правда, или сплошные выдумки.

В подвале ум меня пылился старый компьютер с монитором, и я решил отдать это барахло Кузе, – пускай с ним поиграет, а если захочет, то я его научу работать: – пусть не только у меня болит голова, но и у кота. Сначала любопытство заставило его тыкать мохнатой лапой во все кнопки, и лишь на вторую неделю он стал обращать внимание на монитор, – сначала он думал, что это совсем лишняя вещь, типа настольной лампы.

Я не знал, на что способен мой кот, и как у него устроены мозги, но надеялся на лучшее. Учеба шла с переменным успехом: – то Кузе было некогда, то мне. Но через полгода случился прорыв, когда он сам написал, что хочет свежей рыбы. Это было удивительно, и я побежал с удочкой на пруд, где поймал пару окуней и принес их Кузе. Потом я ушел в огород, где надо было вырвать сорняки и, придя домой, обнаружил кота за работой. Он надел мои очки и без устали молотил своими лапами по клавиатуре. Я сразу заинтересовался, что он печатает. Ошибок было так много, что я сначала не понял, о чем идет речь, но когда Кузя отлучился, чтобы подраться с соседским котом, я включил кнопку правописание и понял, что он пишет правду и только правду, – из своего детства.

Кошачье детство мне было любопытно почитать, но это было не Война и мир, которые можно читать десятки раз, и я сказал об этому коту, когда он с победой явился домой и уселся на кресло, чтобы рассказать об очередной своей победе. Кузя оказался такой же, как и остальные писатели мира: – он жаждал славы, чтобы его книги расходились миллионными тиражами, а на обложке очередного бестселлера красовалась его усатая, мужественная морда.

Я посвятил его в тайны литературы и сказал, какие книги писать сейчас. Он думал несколько суток, а потом выбрал путешествия и приключения, мистику и волшебство. После этого работа закипела. Кузю невозможно было оторвать от компьютера целыми днями, и для этого я купил в аптеке валерьянку.

Дело сразу пошло на лад: унюхав кошачий алкоголь, он выпросил его у меня немножко, чтобы попробовать, а потом уселся перед монитором, и под действием валерьянки сочинил первое свое гениальное произведение. Пока я приводил его в порядок, он при мне начал писать второе. Первое называлось «Ноготь и коготь», а второе он назвал «Бог хитрости».

И если увидите в книжных магазинах эти книги с портретом кота на обложке, сразу же купите: – эти два литературных опуса представляют собой невообразимую мешанину приключений, мистики и волшебства, а главным персонажем в ней, конечно, был сам Кузя…

Опасная планета

Изловчившись, я сумел прихлопнуть целую стаю летучих рыбок, которые вылетели из аквариума. Потом я посмотрел с гордым взглядом на своего кота Кузю, который был пострижен под бобрик и сейчас напоминал пуделя. Он сидел в своей коробке, зевал огромной своею пастью и лениво махал одной из лап, стараясь прогнать стаю рыбок, которые норовили сесть на его нос и больнее ужалить своими полными яда плавниками.

Мы с Кузей находились на работе – устроились в одну межпланетную экспедицию и улетели на планету, где от нас требовалось только одно: – остаться в живых после года проживания в нечеловеческих и очень опасных условиях.

Так как вся поверхность планеты находилась под толстым слоем раствора этилового спирта, то на ней обитали невероятные формы жизни. В основном это были рыбы всех форм и расцветок, а также морские водоросли. Но, кроме этих мирных обитатей мелководья, где находился наш с Кузей дом, в глубинах жили страшные на вид монстры, которые только изредка поднимались и устраивали нам ужасную и веселую жизнь: – они ели все подряд и пробовали на вкус наше жилище своими зубами невероятных размеров, а некоторые пытались утащить нас в глубины моря и там расправиться, – с их точки зрения, незваными гостями.

Рыбы, с Кузиной точки зрения были совсем неопасными и несъедобными: – и если их не трогать, то с ними можно было скрасить досуг – поиграть с ними и устроить на них охоту. Правда, их нельзя было есть, – после того как они наплавались в растворе этилового спирта, они были невкусными и вызывали только стойкое чувство похмелья. Мне надоел вкус этилового спирта еще на Земле, а Кузя приобрел к нему стойкое неприятие уже на работе: – он считался младшим научным сотрудником в нашей экспедиции и получал за это большой оклад, – не такой, как у меня, но довольно солидный.

Самыми ужасными и опасными на этой планете были похожие на земные саламандры твари: они были разноцветные, от красных до светло зеленых, с многочисленными острыми зубами, и даже на хвостах у них был огромный зуб. Они то и были объектами для наших, с Кузей, изучений. Нам надо было с помощью самых разных земных химикатов выяснить, что больше они бояться, и узнать, можно их ликвидировать насовсем. Для этой цели мы с Кузей расставляли в океане ловушки с разными химическими веществами, а потом смотрели, подплывают к ним эти монстры или стараются держаться от них подальше.

Сегодня был день, когда мы должны расставить ловушки с солеными огурцами, томатами и прочей закуской и посмотреть, как они будут реагировать. Мы с Кузей в аквалангах высшей защиты, с сумками полными помидоров, хрен, лука, петрушки и огурцов, плыли над дном и смотрели на рои разноцветных рыбок. До места, где поднимались саламандры, осталось метров десять, и мой защитный браслет вдруг запищал. Угроза была рядом, и нам надо было срочно сматываться. Мы всплыли и замахали ногами, лапами, хвостами и всеми частями тела. Но было поздно: огромная зубастая рептилия прекратила нам путь для отступления и описывала вокруг нас круги. Когда она медленно проплывала мимо меня, то я не удержался, а изо всех сил дал ей по носу сумкой, в которой был зеленый лук и хрен с петрушкой

Саламандра затормозила всеми своими четырьмя лапами и из оранжевой превратилась в белую. Потом у нее вообще пропали признаки жизни, и она начала всплывать на поверхность. К ней тот час метнулись две саламандры поменьше и растерзали бы ее, если бы не Кузя. Он плыл наперерез, махая свой сумкой, в которой были соленые, еще зеленые помидоры, и еще какие-то земные овощи. Этих тварей как водой смыло – они потеряли к жизни и еде всякий интерес и нырнули на запредельную глубину.

Мы с Кузей вынырнули, сняли скафандры и уставились на огромную безжизненную тушу. Затем раскидали вокруг себя содержимое сумок, поставили датчики движения и отхватили кусок мертвой рептилии для анализа.

В нашем убежище мы разделись и поздравили друг друга с победой – мы, по нашему мнению, нашли земные вещества, способные противостоять этим океанским монстрам. Но надо было еще проверить на химический состав сдохшую тварь и узнать, от чего она вдруг сдохла.

Наутро мы с Кузей закончили все анализы и выяснили, что все земные соленые овощи опасны для этих рептилий и проблема была решена. Я тут же вышел в эфир и передал эту важную информацию на Землю. Наша с Кузей миссия была завершена, и мы достали бутылку шампанского, чтобы отметить нашу победу надо всеми ужасными рептилиями этого в общем, теплого и приветливого океана.

Нам еще было месяц дожидаться своего космического корабля, который через черные дыры направлялся к этой планете – с грузом соли и земных овощей. Но этот месяц мы с Кузей провели как на курорте – плавали, ныряли и загорали, огороженные буями с земными солеными овощами.

Рай для кота

Любое горе всегда приходит нежданно. И это тоже: – у меня пропал накануне зимы любимый кот, и я представил, что он лежит где-то под снегом, холодный и голодный. Прождав его несколько недель, я понял, что горю ничем не поможешь, и мне надо продолжать жить дальше. Но прежде всего надо похоронить кота, устроить поминки, потом еще на девятый день, а еще дождаться сорок дней, чтобы его душа иногда вспоминала меня, как заботливого хозяина.

Поскольку я не помнил, когда он ушел и не вернулся, я назначил день его смерти сам. Допустим, с большой долей вероятности, что это произошло сегодня: – когда я его хватился. Тела кота у меня не было, и я собрал в мешок все его любимые игрушки и отправился в лес, чтобы закопать их, устроить пышные поминки и через девять дней отпраздновать день, когда его душа успокоиться с миром в кошачьем раю. Все прошло замечательно, и когда я возвращался домой, мне вспомнилась одна история.

Однажды меня вез на иномарке один южный джентльмен и рассказывал мне всякие анекдоты, байки и истории из своей богатой на события жизни. В одно время он служил в похоронном бюро и рассказал мне несколько правдивых случаев, которые на самом деле происходили. Поскольку я больше его не видел, расскажу один случай, который с ним произошел на самом деле.

Сначала он рассказал несколько случаев, как хоронили цыганских баронов, – клали ему в гроб бумажные деньги, но потом, когда могилы стали раскапывать, сменили тактику – деньги ложили, но перед этим рвали их на части. Теперь ни он, ни черные копатели не могли ими пользоваться. Это было печально для всех, особенно для денег. Потом он перешел к строительству, качеству памятников и самих могил. Он, как я понял, был в этом профессионал и рассказал, как в некоторых могилах устраивали самый настоящий некрополь: – с винами и закусками.

Я не удержался и спросил, а выход из такой могилы был, или ее зарывали совсем? В ответ услышал, что за ерундовый вопрос я задал, – потому что если есть выход, значит, он был нужен, и привел мне в пример, что он встретил на улице такого человека, которого похоронили с такими почестями и даже с величественным памятником на его могиле. Это была даже не фантастика, а магия с мистикой, и я усомнился в подлинности его рассказа. Он не обиделся на мое замечание и перешел на анекдоты – про женщин. Тут с моей стороны не было ни замечаний, ни сомнений, и когда я приехал, вышел из машины, заплатил и пошел домой.

Сейчас, когда дома не было никого, кто меня ждал, заботиться мне не о ком, и я вспоминал истории, которые услышал когда-то и жалел, что не нашел тело своего кота: – я бы устроил бы ему роскошную усыпальницу, и он приходил время от времени, чтобы навестить меня и рассказывал, как ему живется в кошачьем раю.

С таким грустными мыслями я сидел вечером на кухне и печально пил чай. Вдруг в коридоре зазвенел звонок. Он был не такой, как обычно: с перерывами, а долгий и продолжительный. Я удивился, одел кроссовки и вышел на улицу. На заборе сидел мой кот и, не убирая свою лапу с кнопки звонка, звонил.

Я так обрадовался ему, что схватил его в охапку и потащил домой. Пока тащил, понял, что кот какой-то холодный и не очень радостный. На кухне я достал ему блюдце и налил в него молока. Но кот не стал пить молоко, а сначала обошел весь дом и спросил, где его игрушки. Здесь я пришел в себя и спросил у него, почему он такой холодный и печальный.

В ответ кот рассказал мне, что он уже неделю мертв и у него нет могилы, поэтому он долго искал дорогу домой и вот, нашел, наконец. В раю, он конечно еще не был, – там принимают только тех, кто прошел обряд похорон и поминок. А сейчас, когда он нашел дорогу домой, мне надо его похоронить, устроить поминки и через девять дней его примут в кошачий рай. Если я этого не сделаю, то через несколько дней он, по правилам, должен будет снова жить, и он останется у меня на несколько лет: – будет снова ловить мышей, играть своими игрушками и мяучить в марте, как обычно.

Я, конечно, не стал его отпевать, хоронить, устраивать поминки, и в результате кот остался жив и по-прежнему живет у меня. Он снова стал теплым, по вечерам играл игрушками, пил молоко и ел то, что и я : – колбасу и куриные ноги. Все закончилось благополучно. Так что я доволен.

Руки, лапы и крылья

Несмотря на то, что мне многое за свою жизнь пришлось сделать своими руками, и они меня, в общем-то, не подводили, сейчас я был ими очень недоволен. Правда, мне делали на них операции и не все пальцы на них были в нормальном состоянии. Но это не оправдывало их поведение: – мне трудно стало делать мелкую работу, и они быстро замерзали на холоде. Особенно огромные претензии к ним у меня были, когда я занимался шитьем, штопкой и ремонтировал электронику. Так, когда я собирал очередной агрегат из мелких деталей, то я всегда ругался разными словами оттого, что не мог вкрутить какой-нибудь маленький винтик. Одна рука не могла схватить этот винтик, а другая не могла удержать маленькую отвертку. Проклятия из меня сыпались один за другим и не прекращались до окончания работы.

Часто моим рукам доставалось, когда я зашивал дырку на штанах и штопал носки. После этой операции все мои пальцы были в порезах и в дырках, – после иглы. Приходилось держать наготове йод и бинт, чтобы обматывать кровоточащие раны на всем моем теле.

Зато я уверенно держал в своих руках лопату и вилы, а когда надо было подмести снег, или мусор, метла слушалась меня безоговорочно. Но на этой удаленной от солнца планете почти не было снега, а мусор я вырабатывал очень мало, и та ерунда, которую я сметал, шла в фотонный генератор, который вырабатывал для меня то тепло, то электроэнергию.

Эту маленькую планету я купил у одного риэлтора, когда мне так надоели земные города с их суетой, а также соседи в поселке, что я решил на время покинуть Землю и пожить на каком-нибудь планетоиде. Молодой парень быстро отыскал мне маленькую планету в соседней галактике и сказал стоимость моего перемещения туда и аренду этой планеты. Я быстро прикинул, что моего золотого запаса мне хватит на пять лет проживания и согласился.

Мое жилище на родной Земле я не думал продавать или сдавать в аренду – оно должно было оставаться пустым все эти пять лет и ждать меня, – когда я прилечу. С собой я взял минимум вещей, свой карманный компьютер, инструменты и своего друга – кота Кузю. Маленький корабль уже ждал меня на одном космодроме, и когда я приехал, то все погрузил и уселся в кресло. Методика переброски была разработана до мелочей, и меня, как теннисный шарик сбросили в космическое пространство рядом с планетой, на которой мне надо было провести пять лет. Космический мозг моего кораблика быстро определил, где находиться моя хижина и доставил меня прямо к крыльцу. Теперь он должен погрузиться в сон на несколько лет, а когда срок моей аренды будет походить к концу, он проснется и умчит меня обратно на Землю.

Я и Кузя вылезли из своих пилотских кресел, пошли осматривать планету и нашу хижину. Климат был однообразный, стояло двадцать – двадцать пять градусов, изредка были дожди и снегопады, а на горизонте были горы, вершины которых были в снежных шапках. В общем, ничего выдающего. Хижина была построена на небольшой поляне у ручья, и кроме скудной мебели в ней стоял фотонный генератор и огромный радиоприемник. Подвалы были забиты продуктами, и за наше с Кузей пропитание нам не надо было беспокоиться, – фирма, которая построила эту хижину, рассчитывала на сто лет ее эксплуатации стандартной семьей на три – четыре человека. Это было убежище, где можно было пережить несколько лет и прийти в себя, чтобы потом опять продолжать борьбу за жизнь на Земле.

Неяркая звезда, типа нашего солнца светило весь день и ночь, – и это мне понравилось. Чтобы устроить себе ночь, требовалось только задернуть плотные шторы, а для того, чтобы устроить утро, отдернуть их. Кузя вместе со мной слонялся по необжитым местам и иногда спрашивал меня, на своем кошачьем языке, есть ли здесь объекты для охоты – мыши, или воробьи с синицами. Я ему пообещал, что если ему так надо поохотиться на кого-то, то я сделаю для него механическую мышь, которую ему не удастся поймать за пять лет, а если он соскучился по воробьям, то сделаю маленького воздушного змея, и чтобы его поймать, ему продеться научиться летать.

В общем, наше житье началось. Сначала мы с Кузей шатались по нашей планете, рассматривали все ее углы, лазили по горам, лесам и отдыхали, как могли. Солнце светило круглыми сутками и это было очень удобно. Вокруг него крутились масса таких же планет, как наша и на некоторых жили кроме землян, представители разных звездных рас, и некоторые летали, друг к другу в гости на своих звездных яхтах. У меня в сарае стояла такая же маленькая яхта, но я никого не знал из соседей.

Когда первоначальный пыл обустройства прошел, и мы с Кузей облазили нашу планету во всех направлениях, то я вспомнил Кузину просьбу о мышах и воробьях, и принялся за работу. Кот был по природе охотник, – он пытался поймать все, что шевелиться. Ел он не все, что поймал, и все, что ему не нравилось, он приносил мне, чтобы я не голодал. Если он не мог найти добычу, он начинал охотиться на меня, и всегда меня ловил, где бы я ни находился. Но быть для кота добычей мне не нравилось, так как я только расслаблюсь где-нибудь в укромном месте, как вдруг, откуда не возьмись, подняв свой хвост трубой, меня находил Кузя и открывал на меня охоту. Скрыться от него мне никогда не удавалось, и он точно знал, где я нахожусь в любое время дня и ночи. Поэтому, когда мы с ним выяснили, что здесь охотиться не на кого, я из подручных средств сделал ему небольшого воздушного змея и мышь.