Капитан Кассандры

В ответ на эти излияния сверху раздался спокойный голос, – Да, парни, каждый из моей команды получил по тысяче двести фунтов золотом и по сорок два бриллианта в придачу. На этом мы решили закончить нашу бурную жизнь и, придя в Панаму, я обменял свою Кассандру на губернаторское прощение всему своему отважному экипажу. А как ваши успехи, ребята? Судя по действиям вашего капитана, он сам не знает, зачем выходит в море. Я поднимал «Весёлого Роджера», чтобы быть живым и богатым, а не бедным и мёртвым. Кстати, которыми вы оба недавно чуть не стали. Вы ведь уже в моей команде? Или ещё думаете?

– Нет, сэр. Капитан Тейлор, мы с Джонни уже в вашей команде. Лучше быть живым квартирмейстером, чем мёртвым канониром.

– Вот это верно, парень. Да, я хочу сказать, что «красавчик» не совсем подходящее имя для моего квартирмейстера.

– Сэм. Самюэль Гонсалес, сэр. Мой отец был кастильским дворянином.

– Неплохо. Запомню, пригодится, – какая-то мысль промелькнула на лице Тейлора.

– А плотник, такой как Джон, у вас получает бОльшую долю добычи?

– Да, квартирмейстер, по неписаным законам берегового братства твоя доля при дележе больше на треть, плотник получит больше на четверть и ещё он будет получать ежемесячное жалованье, если будет хорошо следить за кораблём.

Это окончательно утвердило решение приятелей перейти на сторону человека с пистолетами, и они стали быстро спускаться вниз, чтобы выполнить первый приказ своего нового предводителя, решившего тем временем зарядить опустевший ствол своего оружия.

Имя капитана, некогда захватившего судно вице-короля португальской колонии на острове Гоа со сказочными богатствами, награбленными жадным чиновником за время губернаторства, к тому времени самого большого приза за всю историю морского разбоя, выпавшую на долю одного корабля, имя Тейлора, подкреплённое к тому же двумя вескими аргументами в виде свежего трупа и оглушённого пирата, заставило склониться абордажную команду к выбору нового капитана.

Сэм и Джон, которых захватила перспектива новых должностей, тоже внесли немалую лепту в скоротечную предвыборную кампанию и, когда Тейлор не спеша спустился с мачты, всё было кончено – дюжина угрюмых головорезов готова была выполнять его приказы. Про команду шлюпа говорить было излишне.

Теперь отступать было поздно. К тому же потянул лёгкий ветерок, и до того обречённо висевшие паруса начали оживать, за кормой по-прежнему виднелся преследующий «Амелию» бриг, скоро опять начнётся гонка, только жертва, похоже, перестала ею быть.

Лоу был вне себя. Что там творится с его абордажной командой? В подзорную трубу он видел, как было подавлено жалкое сопротивление на «Амелии», потом после лёгкого замешательства двое полезли на грот мачту за каким-то парнем и, вместо того, чтобы скинуть его на палубу, почему-то замерли и повисли на вантах, как недозревшие бананы. Затем один из пиратов рухнул на палубу, а на вантах расплылось облачко сгоревшего пороха.

«Чёрт возьми! Меткий выстрел! Да нет, просто повезло. Что они там делают? Почему слезают? Что они сгрудились вокруг Красавчика? Идиоты, развесили уши и слушают эту испанскую полукровку, как слепого певца в таверне! Чёртов штиль! Если бы не он, этот шлюп уже давно был бы полон трупов, а оставшиеся в живых снимали с себя последнее и ползали на коленях, умоляя пощадить их жалкие души. Вот с вант слез этот самый щёголь, уложивший моих двоих не самых худших бойцов, а без меткого Саймона теперь трудновато будет отстреливаться от британских фрегатов. Хорошо хоть малютка Боб ожил после стычки с этим франтом. Кто он такой, хотел бы я знать.

– Каррамба! Что же там всё-таки происходит? Эти бездельники, кажется, слушают незнакомца! Акулье дерьмо! Они выполняют его приказы! Ну, я им покажу! Ага, посвежело, паруса зашевелились! Сейчас все умоются кровью! Я сожгу их всех вместе с этой посудиной, они будут жрать потроха друг друга!»

– Что застыли, как медузы? Все по местам! Боцман, людей на брасы! – капитанский рык встряхнул людей, все кинулись к корабельным снастям.

Ветер, с каждой минутой всё больше и больше расправлявший висевшие, как тряпки, паруса, переменил направление и нужно было ложиться на другой галс. Команда пиратского корабля легла на брасы. Реи грот и фок мачты начали поворачиваться и, когда паруса встали под нужным углом, пиратский бриг, набирая скорость, пошёл к «Амелии», на которой паруса бестолково полоскались, заставляя судно кружиться на месте. Если на барке никто не будет работать с такелажем, то менее, чем через четверть часа два судна, встретятся.

Этой встречи очень сильно жаждал капитан Лоу. А чего ждали на «Амелии»?

Глава 2

На баке «Амелии» обречённо дымящая своими трубками команда хмуро смотрела на своего капитана, уже бывшего по пиратским законам, но по морскому праву им всё же остающимся.

Группа израненных пассажиров хмуро смотрела на дюжину головорезов и их нового вожака, ещё недавно играющего с ними в вист за бутылкой рома.

Джон Тейлор стоял перед капитаном и молча смотрел ему в глаза, демонстративно засунув руки в карманы расшитого серебром камзола. Всякий, кто хоть немного знаком с британским флотом знает, что держать руки в карманах учеников гардемаринских школ отучают навсегда с первого дня учёбы и до конца жизни злые боцманские линьки, но все понимали, что, не пройдя сквозь ад зубрёжки и муштры в классах и на палубе учебного судна, не освоив вместе с поркой и прочими прелестями учёбы премудрости навигации и судовождения, трудно было бы успешно грабить суда от от Вест-Индии до Ост-Индии, не раз проходя сквозь бури страшных для моряка южных мысов двух континентов. Это не то, что грабить каботажные суда в тёплом и уютном для берегового братства Карибском море. Почти все местные авторитетные пиратские капитаны промышляли разбоем, не отходя от земли больше, чем на два дня умеренного хода и поэтому особой грамотности и знаний навигации от них не требовалось.

Тейлор явно был в прошлом офицером королевского флота, и этот его демонстративный жест сказал о нём гораздо больше, чем длинная речь. Шкипер понимающе кивнул и, полуобернувшись к своим людям, крикнул:

– Ввиду сложившихся чрезвычайных обстоятельств в целях сохранения судна и жизни экипажа и пассажиров я, капитан барка «Амелия», слагаю с себя полномочия капитана и передаю их Джону Тейлору… временно до прибытия в место назначения.

Конечно, капитан, только до прибытия в место назначения. Весьма рад, что вы проявили благоразумие. Прошу вас помочь мне в управлении судном, я ещё плохо знаю его. Какой его максимальный курс против ветра в бакштаг? И позвольте вашу подзорную трубу, – Тейлор вгляделся в приближающийся корабль, и вдруг лицо его, бывшее до того исполненным добродушия и благожелательности, переменилось. Когда он опустил трубу, все увидели глаза беспощадного хищного зверя, изготовившегося к роковому для жертвы прыжку. Все замерли, оцепенев, так разительна была перемена в облике. Теперь никто на судне не смог бы не только не выполнить его приказа, но даже что-то там обсуждать.

– На брасы! Грот и фок под ветер, марсель, брамсель ставить! Живей!

Команда налегла на брасы, поворачивая реи под нужным углом к ветру, марсовые полезли на стеньги разворачивать марсели и брамсели, тут стало ясно, что экипаж укомплектован далеко не полностью, да и качество его оставляет желать лучшего. Для неспешного коммерческого плавания в прибрежных водах он, может бы, и годился, но сейчас для целей новоиспечённого капитана нужно было совсем другое.

Бросив взгляд на кучку стоящих без дела пиратов, Тейлор как-то по-особому, практически не набирая в грудь воздуха, голосом, в котором почти не осталось человеческих интонаций, а только один металл, выкрикнул:

– Команда капитана касается всех! Квартирмейстер, пятерых на грот-стеньгу, остальных на брасы, разбудите этих увальней! Стадо пингвинов, а не команда! Да и те, пожалуй, сделали бы все быстрее!

Это был почти визг, но визг не человека или животного – это был визг раскалённой фрезы, в снопе искр кромсающей железо. Человеческая плоть и дух бессильны против такого напора. Остатки сомнений и воли членов абордажной команды исчезли, как утренний туман при свежем ветре, и она в полном составе понеслась выполнять волю капитана Тейлора, восхищаясь настоящим моряком. Ведь, как они поняли, тот видел живых пингвинов, о которых они только слышали в пересказах тех оставшихся в живых моряков, которых свирепые шторма сороковых южных широт заносили к берегам неведомых ледяных островов. Это одно уже начинало делать имя Джона Тейлора легендой.

Через несколько минут судно обросло всеми парусами, которые только возможно поднять, а точнее, которые были на борту, поэтому по бокам ноков реев не ловили ветер лиселя, а бушприт с одиноким кливером вызвал у Тейлора вспышку ярости, которая, впрочем, быстро сменилась иронической гримасой:

– Осмелюсь спросить капитана Кольерса. Вы так любите море, что никогда не спешите домой в порт или не берёте дополнительных парусов в целях экономии места для груза? В таком случае вопрос о наличии такой тяжести на борту, как парочка пушек, наверное, излишен. Удивительно миролюбивое судно! Я очень любил такие, когда встречал их, стоя на мостике своей «Кассандры», но на этом мостике оно мне нравится меньше.

Капитан, стоявший дотоле с безразличным видом и, казалось бы, безропотно покорившийся судьбе, вдруг словно очнулся и с усмешкой произнёс:

– Сэр, если я скажу, что в трюме случайно лежат не пара, а пять девятифунтовых орудий со всеми припасами, что мы везём для губернатора Нью-Провиденса, то не ухудшит ли моё признание наше положение? А оно незавидное, и я не представляю, что вы можете сделать против тех пиратов. Я насчитал на левом борту шестнадцать пушечных портов. И я также слышал, что фрегатом командует ЭдвардЛоу – этот мерзавец может в ответ на один пушечный выстрел просто потопить нас. Он не грабитель – он убийца! А я ещё хочу увидеть своих внуков.

Видя, что после известия о неожиданном грузе Тейлор задумался и не слушает его, Кольерс добавил: «К тому же в команде нет никого, кто может обращаться с пушками, если это вас интересует, сэр».

Но Тейлор, как оказалось, внимательно слушал и немедленно прервал шкипера:

– Мистер Кольерс, уверен, что в этой шайке, взявшей ваше судно на абордаж, есть парни, не только умеющие махать саблями и стрелять из пистолетов, но должен найтись кто-нибудь, кто умеет работать с игрушками посерьёзнее. Да и я сам стреляю вообще-то из всего, куда можно засыпать порох.

После этих слов он повернулся к пиратам, которые после аврала переместились по команде Сэма на шканцы: «Эй! Квартирмейстер, у нас здесь есть канониры кроме тебя? Возьми боцмана, людей и поднимайте на палубу девятифунтовки из трюма, затем тащите их сюда, на бак. Лафеты не нужны, да картузы с порохом, картечь не брать, только ядра! Мне не нужны трупы ваших друзей, мне не нужны лишние мачты на "Фортуне". И когда будете поднимать пушки на палубу, замаскируйте чем-нибудь. Не нужно, чтобы там, у вашего Лоу, волновались раньше времени."

Сэм понимающе кивнул, и через мгновение закипела работа. Прошла всего четверть склянок, как весь бак позади штурвала оказался завален бухтами канатов, тюками и ящиками среди которых прятались пять девятифунтовых орудий. Следуя указаниям Тейлора, они были связаны за цапфы друг с другом и с небольшим углом возвышения привязаны к трём реям из запасного рангоута, намертво прибитым к палубе железными скобами. Ствол среднего орудия был на одной линии с килем и форштевнем. Таким образом, всё судно стало как бы одним плывущим по морю лафетом. Тейлор встал к штурвалу, лицом к корме и, перебирая рукояти, совместил линию стволов с надвигающейся «Фортуной».

– Отлично! Мистер Гонсалес, зарядите орудия и пронумеруйте их краской слева направо. Приготовьте пальник для себя и ещё одного канонира. Ваши стволы с первого по третий, его остальные. Стрелять по моей команде! Заряжать тоже. Всё ясно?

– Ясно! Есть, сэр! – Сэму начинало нравиться выполнять необычные приказания своего нового капитана и, заряжая пушки, он уже меньше думал о том, что их ждёт.

– Какое вооружение у «Фортуны", мистер Гонсалес? – раздался спокойный голос Тейлора, ставшего за штурвал.

– На каждом борту по шестнадцать пушек. По две двенадцатифунтовых, остальные восьмифунтовки. На баке и юте по одной тоже восьмифунтовой, но у всех пушек сильно прогорели запальные отверстия и разношены стволы, так что дальность выстрела чуть ли не вполовину меньше.

– А почему не используете втулки?

– О чём вы, сэр? Лоу сам толком ничего о пушках не знает, а слушать других он не любит. Да и кто ему скажет? После того случая с поваром никто не хочет ему что-то советовать. Половина команды его просто ненавидит.

И по тону Сэма было видно, что и он в этой половине.

– А как же вы его выбрали, если ненавидите? Согласно «Кодексу джентльменов удачи» половины голосов команды недостаточно для избрания нового капитана.

– О чём вы говорите, сэр? Какой кодекс? Сейчас в этих морях капитаном становится тот, у кого вовремя окажется пистолет под рукой, или кто первым выхватит саблю.

Сказав это, Сэм понял, каким опасным врагом может быть его собственный язык. Тейлор же понимающе и совсем беззлобно улыбнулся.

– Ну, почему замолчали, мистер Гонсалес? Я вас прекрасно понял, но у нас сейчас другой случай. Мне не нужно вставать во главе вашей банды.

Да, именно банды, и, чем больше я узнаю про вашего Лоу, то тем более убеждаюсь в том, что он может командовать только наспех собранной бандой. А я хочу стать у вас капитаном и сделать вас командой, способной не только бессмысленно убивать. Если я вынужден убивать, а я не люблю этого, то имеет смысл что-либо на этом зарабатывать. Кстати, когда мы взяли тот корабль с горой золота и алмазов, никто вообще не погиб. Мы тем парням даже корабль оставили, он все равно был тогда без мачт.