Осмотрительный

– Мы с парнями также подумали.

– Хреновые у нас дела… Он теперь тебе проходу не даст, злопамятный, собака.

– Я это понимаю, товарищ младший лейтенант, но корабль надо было чинить любыми средствами.

– Это верно. Кстати, тебе теперь заведовать ремонтом.

– А как же Леон? Он же в технике разбирается значительно лучше меня!

– Он за полгода не смог выпросить запчасти, а ты справился с этим за неделю. Тебе и флаг в руки!

– Так точно! – не слишком бодро отдал честь Макс. Умом он понимал, что являлся, наверное, единственным шансом всколыхнуть это болото. Но браться за дело, в котором он был не сильно компетентен, Максим откровенно боялся. Если похерит, груз ответственности ляжет именно на него.

Эту новость он и выдал Леону. Он же только порадовался, заверив Макса, что будет помогать ему словом и делом. Впрочем, в нём Максим действительно не сомневался. Он же предложил пока начать снимать проблемные компоненты, чтобы можно было сразу поставить новые. Идея была одобрена и тут же претворена в действие. Но быстро “выпотрошить” корабль не получилось. Для снятия бронепластин лёгкого корпуса уже нужна была кран-балка, а когда дошло дело до прочного, пришлось исполнять чудеса эквилибристики.

За первый день удалось целиком вынуть переднюю орудийную палубу и приступить к аккумуляторным погребам. Каким-то чудом удалось снять нижнюю башню, поставив ее на старенькую подъемную платформу и придерживая сверху канатами. Второй день целиком ушел на батареи. Верхний ряд сняли быстро, а с нижним ковырялись до поздней ночи, матеря инженеров, упаковавших основные аккумуляторы под брюхом кораблика. Третий день был посвящён мостику, а параллельно из бункеров вытягивали метаемое вещество – мелкодисперсный углеродный порошок[11 - Наиболее распространенное “топливо” для двигателей имперских кораблей.].

Проблемы начались на четвертый день, когда решено было демонтировать двигательные блоки. Два ускоряющих контура в одном корпусе со всеми системами защиты и непосредственного управления весили чуть больше 85 тонн. Тридцатитонная кран-балка не могла поднять такой груз при всём желании. После часового мозгового штурма решено было использовать “Фенек” в качестве подъемного крана. Но задача от этого сильно проще не стала. Каждый из двух двигательных блоков стоял не вертикально или горизонтально, а был отклонён от вертикали на 30°. Между ними, как в развале цилиндров V- образного мотора, находилась задняя установка ПВО, блоки ложных целей и погреба верхней задней башни главного калибра. Часть прочного корпуса над ними была съемной и весила добрых десять тонн.

На демонтаж всего этого добра ушла первая половина дня, а потом “Осмотрительного” и “Фенека” вывели на лётное поле, и начали снимать движки. Маленький кораблик кряхтел и тужился, пытаясь поднять груз в пятую часть от своего веса, и даже в какой-то момент было высказано предположение от греха подальше подключить второй трансатмосферник к подъемным работам, но обошлось. Пустынная лисица, подключив маневровые, вытянула ношу, и уже к вечеру в ангаре стояли двигательные блоки отдельно от корабля.

Пятый день оказался самым напряженным – снимали реактор и его топливные бункеры. Зачастую, в них оставались излишки топлива, а тратить его было слишком дорого. Кантование восьми стандартных бункеров на 75 килограмм антиводорода каждый стало настоящим испытанием для нервных систем всех причастных. Шесть из них были пусты, а вот в двух последних суммарно было чуть больше тридцати кило взрывного груза. Их сразу же отправили на защищённый склад около ангара. После чего опять пришлось ругаться на инженеров, поставивших башню главного калибра прямо над реактором. Из-за этого там образовались три слоя защиты, что хорошо, но разбирать всё это было настоящим геморроем. Но справились, и даже ничего не поцарапали. Ну почти.

На шестой день приступили к препарированию “Фенека”. Лёгкий кораблик оказался покладистее более крупного собрата за счёт отсутствия внешнего лёгкого корпуса и в целом гораздо менее массивных комплектующих. Двигатели, коих было три штуки, и реактор сняли за первый день, а всё остальное – за второй. Под вечер Макса вызвал Радич. В систему прыгнул целый конвой из транспортника и трех корветов.

8

Снабженцев принимали всемером: Лазар, Леон, Макс и четверо матросов-техников. На побитые жизнью плиты с воем приземлилась туша военного транспорта. Полторы сотни тысяч тонн массы покоя, двести сорок метров длины – огромный корпус закрыл собой закатное солнце. Из-под носа открылась широкая аппарель, по которой сошли несколько человек и направились к встречающим. Старший по званию представился капитан-лейтенантом Вешняковым и сходу спросил о состоянии кораблей.

Увиденное снабженцев порадовало и огорчило одновременно. Аккуратно разложенные по полу возле остова проблемные агрегаты удостоились похвалы, но вот их состояние ввело гостей в лёгкий шок. На вопрос “Как вы на этом в пустоту ходите?” не ответил никто, да и не нужно было. Все всё понимали. От предложения каплея помочь никто не отказался.

“Ласку” разобрали за день благодаря подсобившим техникам снабженцев. Следующие два дня прошли в разгрузке-погрузке транспортника: сначала из него достали весь безумно длинный список наименований, заказанных частью, а потом загрузили неисправные запчасти, которые могли представлять опасность для людей в части или ценность для врага. Прощальным подарком от техников в конце третьего дня была помощь с установкой двигателей. За время пребывания на планете они успели наслушаться от местных о чудесах эквилибристики, которые исполнял “Фенек”, и сердобольно решили помочь. Выдвижной кран на триста тонн решил проблему, на которую у маленького корабля ушло полдня, за час.

После того, как “Осмотрительного” припарковали в ангар, следующим днем было решено устроить выходной. К этому моменту и Макс, и Леон, и матросы со старшинами, участвовавшие в ремонте кораблей, пропитались смазкой и потом до печенок, устали и работали на пределе. Мичманы вместе дошли до домика и, пожав руки, разошлись по своим комнатам. Обычные посиделки с парнями вечером не клеились уже несколько дней – работавший допоздна Максим приходил в домик только ради помывки и сна, и сил на разговоры не оставалось совсем. Сказывался и более длинный день, из-за чего он постоянно не высыпался, и от этого болела голова. Скрипнула дверь. Кто-то босыми ногами прошлепал по полу и лег на соседнюю кровать.

– Я уж думал, ты там в “Осмотрительном” ночевать останешься со снабженцами.

– Дим, ты?

– А кто еще? Не Жиголо же, не к ночи будь помянут!

– Снабженцы уже час как улетели, или ты настолько глухой, что не слышал воя движков этой баржи?

– Да ну тебя! – повисла пауза. Ее через несколько минут прервал Дима:

– Скажи, а почему ты пошел на флот? Я не выпытываю секретов, если что.

– Да никакой тайны тут нет. Из-за отца. Про майора Георгия Быстрова слышал?

– Вообще нет. Сейчас больше флотские на слуху, а про планетников мало кто помнит.

– Так он и не планетник. А вообще неудивительно, что ты о нем не слышал.

– Погоди, а откуда тогда он?

– В правильную сторону думаешь. Разведка и контрразведка в человеческом пространстве.

– Охренеть…

– Все так говорят. А меня достало быть только лишь сыном своего отца. Поэтому я и пошёл в Академию. Хотел проявить себя, сделать себе имя, а не быть тенью героя! Но меня послали в эту дыру, где я либо стану таким как Жиголо, либо таким как Радич. Мне такое счастье нахрен не сдалось!

– Слушай, ты уже себя проявил, вообще-то.

– Починил три мелких посудины? Охренеть заслуга! Максим Починитель Рухляди!

– Ну и дурень. Ты этим спас от вероятной гибели шесть десятков человек. Много это или мало – думай сам своей тупой башкой. Лично я спать! – скрипнув кроватью, Дима встал, хлопнул дверью и пошлепал к себе. Макс ещё с полчаса ворочался, а потом забылся беспокойным сном.

Делать в выходной было решительно нечего. Посидеть в интернете и посмотреть последние новости не вышло. В отличие от больших галактик, в которых все планеты были хоть как-то интегрированы в общую сеть, маленькая галактика-сателлит такой роскошью не обладала. Здесь был свой интернет, свои новости, свои знаменитости, но доступ во внешнюю сеть стоил конских денег. Ретрансляторы дальней связи здесь были на семи центральных мирах и на главной станции военных, а Газли-17a такого себе позволить не могла.

Пообщаться с однокурсниками не вышло. Вообще, у Макса ни с кем из них не было какой-то очень сильной дружбы. Приятельство, легкий флирт с редкими девушками, прошедшими жесткий отбор в Академию, но не более. Дух соперничества в них был гораздо сильнее. Но сейчас Максим был бы рад и таким собеседникам.

Других занятий он не нашёл. Конечно, можно было попросить у Радича увольнение и пойти гулять в город, но зачем? Языка Макс не знал, город ему был неинтересен, а заводить здесь знакомства он не хотел. Решение было принято максимально просто и лениво: сидеть в своей комнате, читать книжку, смотреть фильмы, в промежутках спать. И первые полтора часа все было действительно хорошо: время текло под сериал, мышцы расслаблялись, немного клонило в сон. Но на середине третьей серии в окно постучали. Максим проигнорировал – у него выходной, делает что хочет. Стук повторился, дольше и сильнее. Максим опять проигнорировал. Стук перерос в барабанную дробь, к ней прибавились крики. Не выдержав, мичман открыл окно:

– Что такое? Младший лейтенант Радич дал мне выходной!

– Господин старший лейтенант требует Вас к себе немедля!

– Что Жерару на этот раз от меня нужно?

– Не знаю, но, если не поторопитесь, Вам же хуже!

Да, Макса снова посетил адъютант Жиголо. Этот проныра умел рушить настрой одним своим видом, а слово “немедля” в его тираде означало большие проблемы, конденсирующиеся над головой мичмана. Через три минуты он вышел из домика, у входа ждал переминавшийся с ноги на ногу адъютант. Он кинул “пойдем” и тут же стартанул в сторону командирских апартаментов. Максиму ничего не оставалось, кроме как поспешить за ним, гадая, что преподнесет ему начальство на этот раз.

Жерар встретил их улыбкой, порядком сбившей мичмана с толку. Но произнесенное старлеем задание все расставило на свои места:

– Максим Быстров, Вам, как человеку способному и инициативному, я поручаю дело стратегической важности – закупку продуктами в городе.

– Товарищ старший лейтенант, но я не знаю языка!

– Заодно и научитесь! Среди вверенных Вам бойцов есть тот, кто неплохо говорит на пушту, он поможет на первое время.

– Когда выезжаем, товарищ старший лейтенант?

– Прямо сейчас, машины и люди уже ждут Вас у ворот! И я в Вас верю, уж Вы не подведете, правда?

– Так точно! – Максим отдал честь и вышел из покоев старлея. Жиголо полностью оправдал прогнозы Радича и подложил свинью. Крупную такую, нажористую, прям олицетворение термина “харам”. Мысленно обматерив весь род Бьянко до седьмого колена со всеми побочными ветвями, мичман двинул к воротам. Выходной закончился за полтора часа.

9