Раненый гладиатор. Приключенческий боевик

– Господин Клицкий? – спросил Рудов.

– Да. А вы тот детектив, что звонили? Проходите, – посторонился хозяин квартиры. – Вот, пожалуйста, в эту комнату.

Рудов вошёл и огляделся. Сразу было видно, что здесь живёт антиквар. Комната была уставлена всякой рухлядью. Всякие статуэтки, шкатулки, медные чаши. У стены стоял старинный шкаф и такой же старинный комод. У противоположной стены – кожаный диван, тоже тех ещё далёких времён. Стол и стулья также были с каких-то позапрошлых веков. Впрочем, выглядели они довольно-таки крепкими.

– Что, и сесть можно? – спросил он, осторожно потрогав спинку стула.

– Да, конечно. Это всего лишь моя домашняя обстановка. Хоть и не обычная. Может, чаю? У меня как раз чайник вскипел. Разговор, мне так кажется, будет долгим.

– Да, спасибо.

Клицкий оказался гостеприимным человеком. На столе появились вазочки с печеньем и конфетами. Чайные чашки хоть и были обычные, но зато очень большие.

Да – а, – Клицкий вздохнул и, остановившись с чайником в руке, покачал головой, – надо же, «Раненый гладиатор» побывал в моём магазине! Даже не верится. Я не успел сообщить в милицию, я хотел удостовериться, что это именно он! Но когда приехал, то, увы, было уже поздно.

– Расскажите мне об этой штуке поподробнее, – попросил Рудов.

– Штуке, – усмехнулся Клицкий. – Это же… это же бесценный дар той ушедшей навсегда эпохи! И вообще, знаете ли вы, что такое камеи?

– Ну, вот и просветите меня.

Клицкий, заварив в чашках чай, сел и не спеша, стал рассказывать о том далёком времени, когда и от чего зарождалось искусство. Происходило оно от красоты. И не только от красоты мироздания, но и оттого, что находилось в нём, даже камней, но особых. Человек с древнейших времён верит в особую сверхъестественную силу камней самоцветов. Да и в наш просвещённый век эта вера не умерла, наоборот, она получает всё более серьёзное научное обоснование. Началось всё с того, что, находя отшлифованные водой сверкающие камешки на берегу моря, в пойме реки или в расщелинах гор, люди обратили внимание на их ни сем несравнимую красоту. Чистые, яркие цвета и загадочный блеск приводили людей в восхищение. Люди заметили магнитные свойства камней и, наверное, разглядели взаимосвязь между ними и состоянием духа и здоровья человека. Для того чтобы не расставаться с любимыми находками, научились их обрабатывать и использовать в магии, врачевании и просто в обыденной жизни. И назвали резные камни геммами. Самые умелые мастера вырезали на геммах сцены из мифов и литературных произведений, портреты царей и императоров, победителей Олимпийских игр, бытовые сценки, а также птиц, животных и многое другое.

Для изготовления гемм в античную эпоху использовали драгоценные камни минералы – сердолик, аметист, гранат, яшму, изумруд, сапфир и редкую разновидность агата – сардоникс. Люди глубоко верили в чудесные свойства камней – талисманов, которые, подобно перстню лидийского царя Гигеса, делали его владельца невидимым.

– И, например, считали, что бирюза имеет «притяжение» Сатурна, – с увлечением говорил Клицкий. – А сердолик – Юпитера, изумруд находится в тесном контакте с Марсом, сапфир – с Солнцем, аметист – с Венерой, магнетит – с Меркурием, а посредством хрусталя устанавливается прямая связь с Луной.

Рудов, не спеша, пил чай и терпеливо слушал. Впрочем, всё же ему было очень интересно узнать об этих камушках, из-за которых разгорелся такой сыр-бор.

– И уже с древности геммы стали предметом страстного коллекционирования, – продолжал Клицкий, совсем забыв про свою чашку с чаем. – Собиранием резных камней увлекались римский полководец Сципион Африканский, великие деятели эпохи Возрождения Петрарка, Рубенс, Челлини.

Также он рассказал, что громадное собрание гемм имел понтийский царь Митридат Евпатор. Римляне захватили лишь одну из его сокровищниц, но на опись содержащихся в ней драгоценностей потребовалось тридцать дней!

Сильные мира сего, да и простые смертные желали стать обладателями гемм не только ради обладания ими, но и благодаря их назначению: геммы позволяли видеть вещие сны, избегать козней врагов, привораживать любимых, излечивать болезни.

Но в резных камнях ценили не только магическую силу. Люди восхищались мастерством исполнения рисунка, умением резчика использовать малейшее изменение цвета, включения, пятнышка на камне во благо будущего шедевра.

Рудов уже давно выпил свой чай, и давно ждал, когда рассказчик, наконец, остановится. Но тот всё не унимался и говорил как заводной. Впрочем, рассказывал он хорошо, поэтому Рудов решил его не перебивать и, набравшись как можно больше терпения, продолжал слушать дальше.

Клицкий поведал, что на одноцветных камнях, как правило, изображение делали углублённым, врезанным – это так называемые инталии. Их использовали как печати. Из слоистых камней – агата, оникса, сардоникса вырезали камеи, и у них рисунок выпуклый рельефный. Особенно удавались камеи, вырезанные из сардоникса, самоцвета, который даёт художнику редчайшую возможность создать композицию не только многофигурную, но и многокрасочную.

– Кстати, как у камеи Раненый гладиатор.… Не смогли уберечь, – Клицкий покачал головой. – Но вы обещаете, что найдёте её?

– Обещаю, что постараюсь, – улыбнулся Рудов. – Но что она собой представляет? Вы расскажите мне лучше о ней.

– О, камея Раненый гладиатор считается непревзойдённым шедевром всех времён. Создана она была неизвестным мастером из Александрии в третьем веке до нашей эры. Эта камея – самая большая в мире – семнадцать на тринадцать сантиметров. На ней запечатлены раненый гладиатор, который лежит на взрыхленном песке, и его двое товарищей, склонившихся над ним. Поединок был трудным. Об этом свидетельствуют многочисленные вмятины на щите. Резчик умело использовал различную окраску слоёв сардоникса, поэтому изображение получилось живым: белое лицо у раненого гладиатора, и загорелые лица у его товарищей. Грудь у раненого красная от крови, меч в его руке тоже весь в крови.

Клицкий вздохнул.

– Здесь победитель ясен. А вот победите ли вы? Знаете, я от всей души желаю вам успеха. Раненный гладиатор непременно должен быть возвращён в наш национальный музей. Это же одно из наших величайших достояний!

Глава третья

Рудов вошёл на кладбище и огляделся. Было несколько похоронных процессий, и он, проходя мимо могил, пытался угадать, где прощаются с продавщицей антикварного магазина Валентиной Бокиной. В смерти этой девушки он винил только себя. Слишком долго он сидел у Клицкого, слушая бесконечные разговоры об инталиях каких-то. Лучше б о талиях… бляха-муха! – Выругался он, наступив, на пустую бутылку в траве.

«Поздно, к ней приехал, – всё корил он себя. – Если б на часок раньше!» Дверь никто не открыл, и он позвонил соседям. Выглянула какая-то старушка и прошептала, что к «Валечке» час назад пришла какая-то гостья с пышными белыми волосами и в больших чёрных очках. Видела, мол, в глазок. Несколько раз он позвонил ещё, но опять никто не открыл. Чуя что-то неладное, он спустился вниз, взял в машине отмычку и вернулся обратно. Тихо поднялся по лестнице, чтобы бдительная бабка не услышала, тихо вошёл в квартиру и обнаружил лежащий на полу труп молодой девушки. Рядом валялся пустой шприц. Мёртвой оказалась хозяйка квартиры Валентина Бокова. Как потом сказали эксперты, Бокова умерла от передозировки наркотика – героина.

Подойдя к нужной могиле и глядя на лицо мёртвой девушки в гробу, над которым, словно неживые тени склонились убитые горем родственники, стал прислушиваться к разговорам. Кучка молодых ребят и девушек что-то тихо обсуждала.

– Никогда не поверим, что она принимала наркотики, – говорили они. – Это бред!

– А ещё меня удивляет, почему Птицына не пришла на похороны. Ведь они были лучшие подруги!

– Улетела на гастроли. Птица она и есть птица.

– Да она спряталась в дупле, – усмехнулся кто-то, – Иволга же!

Птицына… гастроли… Иволга…. – закрутилось в голове у Александра. Стоп! Это не та ли молодая певица со сценическим именем Иволга, что недавно появилась на звёздном небосклоне эстрады? И он даже её как-то видел по телевизору. Симпатичная белокурая девушка….

Громкий плач заглушил голоса, застучал молоток. Гроб опустили в яму. Саша подошёл к могиле и вместе со всеми бросил в неё горсть сырой земли. Пусть как можно дольше этот комок землицы сохраняет и его тепло рук.

Он покинул кладбище и, сев в машину, задумался. Надо было с чего-то начинать. Но с чего? И тут в голову ему пришла одна идея.

Через полчаса он остановился у самого известного и престижного салона красоты «Клеопатра». Он не ожидал, что его очень приятно удивило, что Люська выбежала его встречать. Чуть не бросилась ему на шею. На её лице была такая радость, что ему стало даже стыдно. Хоть бы цветы купил, болван!

Но не это её обидело. Узнав, причину его приезда, она тут же надула губки.

– Ты б увидел её без грима! Неужели ты на неё запал? – Люська уставилась на него таким въедливым взглядом, что он чуть не рассмеялся.

– Да что ж ты такая есть! – улыбался он. – По работе это! Говорю тебе, по работе!

– Может, хочешь к ней в клоуны, пританцовывать на сцене? – не унималась она. – Или вместе петь? Вот дуэт будет! Умора! Да ты хоть слышал, как она поёт? О, кажется, дождик начинается, – Люська подставила ладони под капли дождя. – Ну, ладно, мне пора. А ты думал, я тебя выбежала встречать? Не-а! Я домой!

– Я тебя подвезу!

– Нет! Вот тебе адрес Птицыной. – Люська достала из сумочки визитную карточку и протянула ему. – Как-то она дала мне её, но я так ни разу и не позвонила. Для тебя берегла, – усмехнулась она.

Перекинув сумочку через плечо, она, виляя бёдрами и подставляя лицо и ладони капелькам дождя, весело зашагала по тротуару.

Рудов вертел в руках визитную карточку и поглядывал на Люську, на её удаляющуюся фигурку. Запустив двигатель, двинулся, было за ней, но потом резко развернулся и помчался по адресу, указанному на визитной карточке.

Час спустя, он нажал на кнопку звонка нужной квартиры. Дверь открылась, и показалось прелестное женское личико, мило стрельнувшее в него синими глазками, в которых было столько очарования и какой-то необъяснимой красоты, что он вдруг сразу же растерялся. А может, он растерялся еще и потому, что это была явно не Птицына Елена, а совершенно другая девушка с короткой черной прической, очень красивой.

– Вы, наверное, к Лене? Но Лены нет дома. А вы кто?

– Я… – переминался с ноги на ногу Александр, – я, так сказать, агент…

– О, – улыбнулось личико, – вы, наверное, агент той продюсерской компании, что хочет заключить с Иволгой контракт? Что же я вас держу у двери! Проходите же!