Путешествие на Запад

Люциус вышел вперёд и засучил рукав.

Рука наполовину приобрела зеленоватый цвет. В паре место из неё показывались тоненькие ростки.

– Что ты чувствуешь? – Спросила Холька.

– Пока чешется и ощущение, будто коже твердеет.

– У меня тоже самое. – Вставил Энрик.

Он в панике осматривал свою руку. Ему показалось, что из неё растут

Жрец озадаченно потёр бороду. – Не так часто у нас что-то из храмов воровали, признаться. А такого вовсе не встречал.

– Так ты поможешь нам? – Спросил Люциус.

Он задумчиво поглядел на руку и на него. – Я не могу вам помочь. Вы провинились и вам же искупать вину. Я тут ничего не решаю.

Глаза Люциус сверкнули. В ладони появился огонь. – Неверный ответ.

Тот отшатнулся. – Я не могу помочь тем, кто выбивает прощение, вместо того, чтобы его заслужить!

– Это мы ещё не выбиваем. – Люциус резко сжал руку и огонь пропал. – Наше ограбление было вынужденным. И у нас ещё полно дел. К сожалению, слишком много, чтобы мы могли здесь надолго задержаться. Потому мы рассчитываем, что ты добровольно поможешь нам заслужить прощение этого вашего Перводуха или кто там наложил на нас это проклятье.

– Превращение в растение – не такое уж проклятье. Поверьте мне.

– Не для нас, увы. – Смиренно ответила Холька. – Послушай, мы искренне сожалеем, что пришлось вот так ворваться ничего толком не объяснив, но нам и вправду надо торопиться. Поэтому мы ведём себя столь бесцеремонно. Но если так надо, мы готовы потратить некоторое время, чтобы принести Перводуху и тебе извинения.

Он внимательно всех осмотрел. – Боитесь?

Холька кивнула.

– Я не хочу становиться деревом. – Выкрикнул Энрик.

Жрец посмотрел на него с явным сочувствием. – Я не знаю, чем вам помочь, парень. Твои родители должны искренне покаяться.

– Мне нужно исцеление, а не покаяние. – Грубо прервал Люциус. – Если ты не можешь его дать, то и разговора с тобой нет. – Холька положила руку ему на плечо.

Люциус ответил ей обжигающим взглядом.

Жрец, видя это, кивнул. – Думаю, вам надо вернуть эту вещь, которую вы украли и тогда я помолюсь за вас Перводуху и, может быть, простит вас.

– Исключено. – Заявил Люциус.

Холька толкнула его. – Если только так мы избавимся, то давай.

– Не паникуй. – Спокойно ответил он и обратился к жрецу. – Можем ли мы вернуть эту вещь, чтобы ты потом подарил нам её? После исцеления.

– Если Перводух наказал вас за её похищение, значит она очень важна. А потому я не могу подарить её вам.

– Люциус.

Волшебник нехотя достал из под плаща четверть круга и протянул жрецу.

Тот принял её с глубоким облегчением. – Сейчас приготовлю всё необходимое.

Оставив в сторону исписываемую доску, он тут же принёс несколько веток дуба, позолоченное солнце на деревянной палке и немного пепла.

Следуя его жестам, троица села на колени перед алтарём. Кириан со скептическим лицом отошёл к стене.

Жрец начал молиться, Перводуху, прося его простить «неумных иноземцев, посягнувших, по дурости своей на святая святых, на символы твои».

Закончить он не успел. С криком: «Стража!» вбежал культист. Ему вслед снаружи раздались громкие воинские команды.

Все вскочили на ноги. Жрец перестал читать молитву.

– Ты сможешь закончить молитву в другом месте? – Осведомился Люциус.

– Заканчивая сейчас! – Холька обнажила меч и в вприпрыжку достигла дверей.

– Сюда, кому сказал! – Раздалась команда. – Сдавайтесь, преступники! Или мы вас оттуда вытащим!

Холька вышла наружу и что-то произнесла.

Жрец поднялся. – Я не могу провести ритуал, когда рядом идёт бой.

– А где живёт этот Перводух? – Спросил Энрик.

Жрец очень удивился его вопросу. – Вокруг, конечно! Он везде.

– Хорошо! – Голос Люциуса звуча так, будто он прямо сейчас готов сжечь жреца заживо. – Есть места, которые считаются его священными?

– Как это? Весь лес – его святое место.

– И вы никогда его не видели? – Спросил Энрик. Его самого начинала раздражать несговорчивость жреца.

Снаружи доносился требовательный голос Хольки и ещё более требовательный и громкий мужской голос.

– Раньше предки наши приносили жертвы Перводуху на поляне к северу. Примерно в дне пути. Там, говорят, он к ним являлся. То ли, как прекрасная девушка, то ли, как статная старуха. Но это давно было. Очень давно.

– Провести нас сможешь?

Жрец постарался сохранить спокойное лицо, но видно было, что горящий взгляд Люциуса его пугал.

– Кто же тогда будет молитвы возносить?

– Ты путь знаешь? – волшебник насел на него, гневно сверкая глазами.

Тот кивнул.