Сделай ставку и беги

Статья 88 УК РСФСР – «Нарушение правил о валютных операциях» – от трех до восьми лет лишения свободы. На Ивана Андреевича Листопада неотвратимо надвинулась безысходность.

Телефонный звонок прервал невеселые раздумья.

Иван поднял трубку, намереваясь отматюгать звонившего и хотя бы тем досадить паскудному капитанишке.

– Д-ээ! – произнес он в нос, стараясь подражать голосу замполита.

– Здравствуйте! Это Евгений Варфоломеевич? – раздался взволнованный голос. – Евгений Варфоломеевич, мы так не договаривались!

Листопад, набравший побольше воздуха для полноценного мата, при последней фразе сдержался. Что-то в этом звонке проклевывалось.

– Ну! – он чутко сбавил тон.

– Так кто это? – недоверчиво повторил абонент.

– Да я, я, голуба. Простудился немножко. Но теперь уж, стал быть, полегче, – Листопад нарочито прокашлялся.

– Так вы узнали меня?

– А то!

Просто мы ж раньше напрямую не встречались. Я от Сан Саныча.

– Так от него и знаю. Само собой, голуба. Слушаю.

– Да это нам в пору слушать! Вы, конечно, извините, что я на свой риск напрямую. Но Сан Саныч отъехал, а надо срочно решать. – Так и порешаем. В чем проблема?

– Да в Кларе Цеткин, конечно!

Иван озадаченно притих, – разговор начал отдавать дурдомом. Таинственный собеседник понял паузу по-своему.

– Мы, по согласованию с Вами, открыли овощную палатку на углу Клары Цеткин и Гарибальди, – осторожно напомнил он. – Завезли товар. А сегодня вдруг набежали, как саранча, ваши пожарники, и – опечатали! Пожароопасное, видите ли, состояние. Можно подумать, оно другим бывает. Вы же заверили!.. Послушайте, Евгений Варфоломеевич, мы понимаем, – Вы человек занятой, но товар-то скоропортящийся. Если за день не распродадим, это одних убытков немеренно. А с утра еще подвезут. Мне ж после Сан Саныч кердык сделает.

– Не надо! Не надо давить на слезу! – Листопад, отгородившись носовым платком, вовсю импровизировал. – Произошел нормальный форс-мажор. Плановый пожарный рейд.

Он судорожно припоминал, как называли при нем начальника райотдела. Вспомнил:

– Лично Мормудон приказал. А это не фунт изюму.

– Что? Сам?! Вы ж вроде говорили, что это ваш участок. Слушайте, мы понимаем ваши проблемы. Но в конце концов вы тоже с этого имеете.

– Да вы это кому это?! По телефону такого не надо. Раскол не есть путь к единению, – при упоминании о деньгах Иван почувствовал вдохновение. – Давайте мыслить конструктивно, а не попрекать друг дружку за ради каждой жалкой десятки.

– Ну, знаете! Хороша десяточка! Четверть дневной выручки. А главное, если вы не в силах повлиять на собственных пожарников, так зачем же было, извините, браться?.. Вы поймите, это скоропортящийся товар! На часы счет. И что мне прикажете делать?

– Тебе? – Листопад быстро прикинул. – Через час чтоб быть у меня. При себе иметь… – он прищурился, – сто пятьдесят.

– Рублей?! – абонент задохнулся.

– Ну не долларов же окаянных. Мы, слава Богу, патриоты.

– Да вы, Евгений Варфоломеевич, в себе?! Даже если всё распродать за день…

– Распродавать вы будете регулярно, а решать надо сейчас. Тем паче предназначается не для меня. Вам тоже крышу укрепить не помешает. Улавливаешь? В общем, жду у себя в кабинете.

– Может, лучше как обычно? Сан Саныч вернется и…

– Не лучше, – Листопад прислушался к нарастающим звукам в коридоре и заторопился. – Мормудон через час пятнадцать уезжает. И если опоздаете…

– Еду. Но это против правил. Надеюсь, в первый и последний раз…

– Жду. Да, если будут люди, просто зайдешь и передашь конверт. Скажешь, корреспонденция от Сан Саныча. Конверт есть?

– Да найду… Вот хоть – «С 1 мая».

– В него и положи. Да чтоб все по двадцать пять! А то знаю я вас: насыплете мелочи начальству, так Мормудон меня самого выкинет. Всё! Ко мне люди… Заходите, товарищи, заходите.

Он швырнул трубку на рычаг, – в кабинет вернулся замполит Звездин.

– Кто позволил? На минуту оставить нельзя. Куда звонил?

– В метеослужбу.

– Интересовался погодой на Магадане? – довольный шуткой, Звездин подмигнул. – Где явка с повинной?

– Передумал.

Звездин побагровел. Заметил разбитое вдребезги стекло.

– За это ты мне отдельно ответишь как за мелкое хулиганство.

– Угу! Могучий довесок к валютным операциям. Ну, чего дураковать, замполит? Отпусти, пока не поздно. В долгу не останусь.

– Долги ты Родине отдашь. На зоне.

– Ой, упертость наша российская, – Листопад сокрушенно помотал головой. – В преф не играешь? Оно и видно. Знаешь, в чем твоя проблема? Ты уверен, что у тебя на руках козыри и даже не задумываешься о ходах противника.

– Это ты-то противник? Ты с этого дня – считай, зэк. И не просто. Думаешь, если бугай, так всё нипочём? Не таких в тюрьме опускали, – раздосадованный Звездин демонстративно послюнявил и оттопырил средний палец. – Уж я позабочусь, раз ты ко мне без понимания. Ясненько?

Листопад вздохнул:

– Куда ясней. Потому в последний раз предлагаю: давай по-доброму. Ты меня отпускаешь. А я тебе даю возможность доработать до пенсии.

Звездин от души захохотал:

– Сильны вы, кубанцы, как погляжу, на хапок брать. Только здесь пужливых нет и твои штучки-дрючки, стал быть, не проходят. Эх, жалко, что комитет быстро прознал, а то б мы тебя, голуба, от души поучили… А вот и похоронная команда по твою поганую душу. Прошу, прошу!

Впрочем вошедший без стука русоголовый крепыш в черном костюме особенно приглашения и не дожидался.