Автобус моего маршрута

Двери распахнулись. Старик помог пожилой женщине подняться с места и провёл к выходу, на ступеньку вскочил совсем молодой парень в военной полевой форме. Начала второй великой отечественной, ещё до введения погон – любезно подсказали знания из школьной программы. Я любил историю и неплохо в ней разбирался, сам участвовал в реконструкции, было дело. Интересно, из какого клуба её внук? Старушка обвила внука руками за шею, а он абсолютно не по-внучьи поцеловал её в губы. Да уж. Мысли прыгали в голове, как кузнечики, но подумать что-то приличное или вразумительное не выходило.

Контролёр тем временем подвёл к выходу женщин в халате с маками и в чёрной одежде. Их тоже встречали. Первую – пожилой мужчина, он осторожно взял её под руку, а она уткнулась ему в плечо. Женщину в чёрном облепили трое мальчиков, подростки, все явно младше меня. На всех троих военная форма, только российская, а не советская. В такой воевали в Чечне. Что за военный смотр на ночь глядя? Женщина плачет и обнимает ребят по очереди.

Старик жестом поманил к себе пятилетнего мальчика. Тот поднялся с места и медленно, словно не хотел этого, отправился к выходу. Старик легонько подтолкнул его, и он спрыгнул. К нему тут же подлетели четыре женщины разного возраста, а высокий мужчина с яркими голубыми глазами, как у мальчика, протиснувшись к мальцу, поднял его на руки, поднимая над женскими причитаниями.

Что же здесь происходит такое? Я попробовал встать, но ноги не слушались. Словно я прирос к полу.

Старик-контролёр подошёл к женщине с ребёнком и забрал у неё малыша, в её руках остался только громко-щёлкающей челюстью скелетик-игрушка.

– Можно мне с ним? – видно было, что женщина хотела двинуться с места, но, видимо, не могла пошевелиться, как и я.

– Не нужно было грешить, – вздохнул старик и понёс ребёнка к выходу, встал на ступеньку, – Родственники? Кто заберёт?

– Опаздывают, должно быть, – пожал плечами высокий мужчина.

– Никого, – развёл руками один из пареньков в российской военной форме.

– Я заберу, – старушка в халате с маками осторожно взяла малыша из рук Старика.

В окна заглядывал рыжий веснушчатый парень, отчего-то очень загорелый, как будто вернулся с курорта. Тоже кого-то встречает? Всё происходящее напоминало дурной сон.

– Да что вы делаете? – даже ворочать языком мне приходилось с трудом.

Девушка в коротком розовом платьице, улучив момент, когда Старик обернулся на мой выкрик, качнулась как осинка в сторону выхода, и смогла сделать два больших шага, но двери закрылись прямо перед ней и рыжим парнем, который бросился навстречу и уже тянул к ней свои руки.

Автобус тронулся. А я постепенно начинал чувствовать ноги. Женщина, едва обрела способность ходить, кинулась к заднему стеклу, пытаясь разглядеть что-то в потоках дождя. Я ничего не понимал, и ко всему прочему добавилась головная боль.

В салоне, помимо женщины, остались ещё старик-контролёр, старушка в белом, что вошла у больницы, мужчина с татуировкой, который сидел и, казалось, даже не дышал, девушка в коротком платьице и я.

Если предположить, что это всего лишь сон, то можно ничего не бояться, разве что проспать свою остановку.

Девушка подсела ко мне сама, когда смогла отойти от двери.

– Лучше его не злить. Он, в сущности, неплохой, – девушка улыбнулась и протянула мне ивовую веточку.

– Что здесь происходит? – я послушно взял веточку в руку. Вдруг она поможет унять дрожь, которая вернулась ко мне вместе с возможностью двигаться.

– Как обычно: сажают, высаживают, доставляют до места назначения, катают по городу. Ты первый раз? Я Вероника. Для меня это уже пятая поездка.

– Саша, – я представился. – Что значит пятая?

Чем больше я слушал девушку, тем больше жалел, что вообще решил с ней заговорить. Иногда стеснительность – это неплохо, даже разумно в большинстве случаев.

– Он попытается меня высадить на следующей. Но меня всегда откачивают, так что, надеюсь, ещё увидимся. Ты как, сам выходишь или ещё покатаешься?

– Не знаю, не понимаю, – я замотал головой.

– Я уже пятый раз здесь, меня не пускают к моему парню. Ты его мог видеть на прошлой остановке, рыжий такой с веснушками. А он меня ждёт.

– Можешь объяснить?

Автобус остановился. Часы на табло показали «23:31». Они сломались? Или время не идёт? Что за бред?

– Прости, он пытается меня высадить здесь всегда, но я его обманываю. Не я, конечно, врачи, но…

Рука старика сжала плечо девушки, и он с силой поднял девушку с места.

– Вы что творите? – я вскочил.

Дверцы распахнулись, и Старик выбросил девушку из автобуса. Она упала на землю, наверняка, рассадила себе руки и колени. Ей было больно, и Вероника не спешила вставать. Я рванул за ней, но Старик поймал меня за капюшон куртки, дернул так, что я уселся у его ног. И откуда в таком маленьком человеке такая силища?

– Вот и всё. Видать устали откачивать.

– Приехали? – поинтересовался мужчина с татуировкой. Старик, не отпуская меня, кивнул головой. И лысый сам пошёл на выход.

Женщины пожилая и молодая, взяв друг друга за руки, последовали за ним. Их никто не ждал. Здесь не было людей, кроме прибывших. Голая чёрная земля, покорёженная ржавая остановка, пожухшие кусты, одинокий фонарь.

Двери захлопнулись. Автобус поехал. Старик отпустил капюшон моей куртки, и я встал. Контролёр равнодушно пошёл по салону вперёд, к водителю. Мы остались с ним вдвоём.

Моих ушей достиг отчаянный женский крик, я бросился к заднему стеклу. Через пелену дождя, под качающимся фонарём, я увидел Веронику в розовом платье. Она лежала посередине дороги, лысый мужик навалился на неё сверху. И увидел, как быстро-быстро на его затылке взлетает бабочка при очередном толчке. Фонарь раскачивался прямо над ними. Свет-Тьма. Свет-Тьма. Молодая женщина бежала за автобусом и кричала, а женщина в белом пальто сидела у обочины, и яблоки из авоськи разлетелись по всей дороге.

– Остановите, немедленно! – я шёл к Старику и водителю. Автобус набрал скорость, но я крепко держался за поручни, пока синего зверя не тряхнуло на повороте. И не удержавшись, полетел вниз со ступеньки. Дикая боль в голове.

Бабочка-Тьма. Бабочка-Тьма.

Я кажется задремал. Дождь продолжал застилать окна. В автобусе были я да старик контролёр. Часы в салоне показали «23:31». Вот же приснится чушь. Провёл рукой по виску, на пальцах осталась кровь. Неужели? Посмотрел испуганно на старика, тот о чём-то тихо беседовал с водителем. Я дёрнулся, и мне на руку свалился трупик комара. Вот… Не приложился, а просто маленький кровопийца отогрелся в автобусе и решил полакомиться пассажиром. Прости, тут закон джунглей, приятель. Я потёр висок, который начал уже чесаться.

Автобус остановился у знакомого ларька и светящейся надписи «Шиномонтаж». Дождь тоже, кажется, перестал. Определённо удачный день, и никаким кошмарам его не омрачить. Старик махнул рукой водителю, кивнул единственному пассажиру, то есть мне, и сошёл на остановке.

Я в окно проводил старика взглядом. Надо же, обычный дед. И не страшный ничуть, так малость колоритный. На табло показывали время «21:37». И часы работают, от этого внутри стало невероятно тепло. Как может испортить жизнь богатая фантазия. Вы себе не представляете. Мы проехали остановку у магазина, повернули, и впереди башнями выросли новые высотки. Вот и приехали. Я вышел к дверям, предусмотрительно нажал кнопку «стоп» – наши водители иногда проскакивают остановки в ночные и утренние часы. Если о себе не позаботиться, то выйдешь на следующей. Автобус послушно стал сбрасывать скорость и вскоре совсем остановился напротив знакомого билборда у остановки.

Двери не открылись.

– Я выхожу, – крикнул я водителю, – Откройте дверь, пожалуйста!

Дверцы не открывались. Автобус медленно начал отъезжать от такого знакомого билборда со скидками на покупку первой квартиры в строящемся доме.

– Эй, что вы делаете?

Я метнулся к водительскому месту, забарабанил рукой по стеклу, с ужасом понимая, что в кабинке никого нет. Руль плавно покачивался. Автобус быстро набирал скорость. Я был один. Под пассажирским сидением, валялась сухая ивовая веточка.

Огромный неповоротливый синий зверь с жёлтыми раскосыми глазами уезжал в темноту. Мигая красным сигнальным маяком, заходя на поворот. Автобусом никто не управлял, и в салоне уже никого не было.