Евангелие от режиссёра

Много молодых ребят из творческой интеллигенции в те годы ушло в монахи, некоторые подвизались в горах Абхазии, практикуя исихазм. Потом часть из них перебралась легально и нелегально на Афон. Тогда же организовалось несколько православных поселений в заброшенных деревнях. Энтузиасты пытались организовать коммуны, но не выдержали и разбежались, переругавшись. Многие друзья разочаровались в РПЦ и побывали в православных сектах, которые в патриархии называли сатанинскими сборищами. Выйти из секты для любого адепта было непросто и требовало большого нравственного напряжения. Так было и с Сашей Страховым, моим другом. Я тогда ночи напролёт сидел с ним и выслушивал его рассказы. Этот опыт помог мне развить какое-то духовное чутьё и пригодился потом в творчестве. С тех пор у меня выработалось стойкое недоверие ко всяким практикам, чёточкам и медитациям.

Секта, в которую попал Александр, возглавлялась довольно оригинальным авантюристом. Его звали Андрей, он был родом из Киева. Своей духовной матерью Андрей числил душевнобольную Екатерину, известную в Киеве юродивую. Простонародье на Руси всегда верило, что любой калека или психически больной, вплетавший в бессвязную речь имена Богоматери и святых, несомненно есть божий человек, несущий подвиг юродства. Екатерина нередко материлась, плевалась, ходила при всех на горшок – это считали знаками, их расшифровывали. Вокруг неё вилось много прислужниц, которые кормились с подарков, приносимых жаждущими исцелений и благословений. Ехали к ней и подобным ей со всей страны. Привела Андрея к Екатерине жажда чудес вперемешку со стремлением получить духовные знания и силу. Поучившись у неё и насмотревшись на таких же богоискателей вокруг, он отправился в горы Абхазии. Прожил три года как монах с напарником в келье, занимаясь иисусовой молитвой, затем вернулся в Киев, женился. Устав от безденежья, решил рукоположиться. За пару лет отец Андрей успел попасть на заметку в СБУ, подложив в киевскую синагогу несработавшую бомбу, поучаствовал в войне в Приднестровье, попал в тюрьму, откуда его вытащили представители РПЦ3, затем бежал в Канаду. Там он открыл свою церковь, объявив своим первоиерархом Иоанна Богослова, который якобы воскрес и пребывал на земле живым, во плоти.

Ещё одной рекой, увлекшей в свои потоки активную молодёжь девяностых, был бизнес. Предприниматели тоже были пассионариями. Кто-то открывал пекарни, другие пытались наладить производство лазеров, ферментов, медицинских приборов для продажи за границей. Большинству из них ничего не удалось. Успешными оказались деятели из комсомола, организовавшие кооперативы для перекачки безналичной денежной массы из госпредприятий в наличку, и те, кто входил в руководство предприятий, имевших экспортную продукцию, в основном сырьё. Они не были богоискателями, они были циниками.

Весь этот всплеск энергии, а точнее сказать, духовный разряд, был успешно утилизирован, пассионарная часть общества бежала или спилась. Долгое время пепелище великой страны представляло из себя ужасное зрелище. Потом немного прибрались.

Что же это было? Духом народ увидел, что СССР мёртв, и разрушил его, а потом дух погас, духовные искания прекратились. Так случается, если человек, выбежав из душной комнаты, вместо чистого воздуха вдыхает яд.

Что за яд вдохнул народ? Я уверен, что это яд язычества в фантике христианства. Ровно то же не раз случалось в древности с евреями.

Бог, перед тем как ввести евреев в землю Ханаан, предупредил их устами Моисея, что, если они отвернутся от него и станут поклоняться богам народов, он разрушит их царство, рассеет их по лицу земли, изгонит из земли обетованной. В первый раз, если не считать северного царства, которое отступило и погибло раньше, иудеи были рассеяны на семьдесят лет. Они были пленены Вавилоном. Но Бог также обещал им: когда народы начнут гнать и убивать вас, рассеянных по миру, вы вспомните о своем господе и обратитесь к нему, и он спасет вас и вернет вас на землю, которую дал вам в вечное наследие. И он их вернул.

Прошло почти шестьсот лет, явился Иоанн Креститель. Народ Израиля, наконец, окончательно поверил в единого Бога, и Бог призвал всех их к завету, который обещал отцам, – быть их Богом, а они должны были стать его святым народом и царственным священством. Отцы у Хорива отвергли завет, поклонившись тельцу, и Моисей дал им на время закон. Тогда остался весь дом Израилев с законом, но с необрезанным сердцем, как написал о них Иеремия, пророк.

О том истинном завете много говорили пророки. И вот пришло время этого завета, а посредником завета Бог избрал Иисуса. Но многие опять не приняли завет. Для ожесточившихся своего рода идолом стали храм и закон Моисея. Бог рассеял их по миру армией римлян.

После разрушения второго храма и рассеяния евреев прошло почти две тысячи лет. Народы опять собрались, чтобы гнать и убивать их, и жгли их в печах. Россия пролила кровь, защищая их и себя. И они защищали себя и Россию. Тогда Бог был с Россией – она не была ни языческой, как фашистская Европа, ни безбожной, как современная. Революция разметала прогнившую церковь и освободила народ от удушливого плена придуманных богов, но оставила сердечную веру народа в Бога. Поэтому в Отечественной войне участвовал верующий народ, не ходивший к попам, свечам и мощам. А евреи, благодаря России, после победы смогли вернуться на свою землю, где было воссоздано их государство, и пророчество опять исполнилось.

Языческие дрожжи, заразившие православие, вновь забродили в России без консерванта, которым служили почти весь XX век коммунисты и евреи. Опять веру в Бога заслонили иконки, матроны и мощи. Ими братва откупалась от Бога за воровство и убийства девяностых, а женщины – за смерть младенцев в утробах. Прочие спивались. И не осталось у народа ничего святого. Это и есть яд язычества, который вдохнул народ. И вот осколок прежней России на краю гибели…

Из записок и воспоминаний С. А., компиляция.

Сергей Афанасьевич оторвался от размышлений и набрал номер:

– Саша, я дома, немного температурю и заодно читаю Библию. Увидимся?

– Да, но я вот только залевкасил доску.

– Приезжай. Маргарита моя приготовит что-нибудь. Чайку выпьем. Я купил один мощный пуэр: путь чайного человека. Он чёрный как смола и вштыривает так, что после него нужна пробежка. А можем и с красным продолжить… вином.

– А, ладно, потом отшлифую. У меня заказчик – терпила. Звонок.

– Маргарита, привет. Хороша, как всегда. Мы по работе.

– Знаю я вашу работу. Она у вас рядами стоит под столом. Ладно, привет.

Через час.

Сергей Афанасьевич громко икнул:

– Ик. Вот, ты знаешь Писания, читал, то есть. Помнишь, значит, что Иисус ходил и проповедовал в Галилее, по берегам Галилейского моря. Скажи-ка, как это в Евангелиях пишется, что Иисус с учениками переплыли на другой берег моря? Ну, помнишь, как мы на Селигере отдыхали?

– Ну…

– Где там другой берег? Все один берег. Иди и иди вдоль берега, пока не придешь с другой стороны недели через три. Или можно сказать: все берега разные – куда не махни рукой, и там другой берег, и там. Если озеро круглое – у него один берег.

– Ну…

– Баранки гну. У Галилейского моря два берега, как у реки. Разные. Это мое открытие, поздравь меня. Я открытие сделал, с помощью электронного глаза.

– Чего?

– С помощью Гугла. Я им на море Галилейское посмотрел, и знаешь, что увидел? Нет? Я увидел, что оно в долине Иордана спряталось. Это озеро – просто разлив Иордана. Это тот же Иордан, как у нас на Волге Рыбинское водохранилище – та же Волга. У Кинерета, то есть у Галилейского озера, и у Рыбинского водохранилища два берега: правый и левый.

– Ну и в чём открытие?

– Ты ничего не понял? Давай чайком зелёным разбавим, или… стой. Лучше пуэром. А то скоро ты два и два не сложишь.

Пока заваривали чай, Сергей Афанасьевич продолжал:

– Слушай сюда: твой писатель-евангелист Иоанн никогда на море Кинерет не жил и не рыбачил!

– Кинерет – это Геннисаретское озеро?

– Да. Иначе бы он знал, о чём я говорю. Он знал только, что есть такая река Иордан и море Кинерет, но у него путаница, потому что он привык к обычным случаям, когда река впадает в море и оттуда уже не выходит. Гугл тогда ещё не изобрели, понял?

– Не-а.

– Скажи: Астрахань и Сумгаит на одной стороне Каспия или на разных?

– Ну если идти вдоль моря, то на одной. А если стоять на берегу и махнуть рукой в сторону Сумгаита, то на разных.

– То-то. А на Галилейском море, как на реке, всегда можно сказать, на каком ты берегу. И те, кто там жил, точно это знали. Они даже селиться старались раздельно друг от друга – одни на левом, западном берегу, другие на правом. На восточном берегу жили в основном эллины, осевшие там после походов Александра. Там свиней пасли вдоль берега, которых евреи гнушались. А на западном, правом берегу жили в основном иудеи.

– А, теперь понял. Так разницу до сих пор видно: левый берег Кинерета – это оккупированные Голанские высоты, а правый – просто Израиль. Ну так и что?

– Тивериада и Капернаум на одной стороне моря находятся или на разных?

– Да откуда я знаю.

– Так, где моя карта Палестины? Вот. Смотрю сюда.

– Ну, вижу, что на одной.

– А у Иоанна в его Евангелии написано, что из окрестностей Тивериады после преломления хлебов Иисус с учениками переправились на другой берег моря в Капернаум. Три раза повторяется, что Капернаум и Тивериада на разных сторонах моря. А они на одном!

– A-а, вот ты о чём!

– С одного берега на другой не попадёшь, не переправившись через Иордан. Между Гениссаретом и Вифсаидой, например, всего километров десять, и берег там прямой, без извилин – не махнёшь рукой и не скажешь: вон там другой берег. Но между ними Иордан. Потому у Марка они на разных сторонах. И Капернаум с Вифсаидой совсем рядом, но на разных берегах, потому что между ними Иордан. Рыбацкие Евангелия можно вдоль и поперек исследовать. Везде, где сказано: переправились на другую сторону, другой берег моря, это соответствует разным берегам Иордана. Ну, это в те времена. Как сейчас, не знаю. Сейчас кругом мосты – переехал и не заметил.

– Ты хочешь сказать, Иоанн не был рыбаком и не жил вообще в тех местах?

– Дошло? Я полчаса тебе пытаюсь это сказать.

– Если ты прав, получается, Иоанн писал о том, чего сам не видел.

– Так и есть.