Над Фонтанкой сизо-серой
В старом добром Петербурге
В низких комнатах уютных
Расцветал «Сатирикон».
За окном пестрели барки
С белоствольными дровами,
А напротив Двор Апраксин[212 - Апраксин двор — торговые ряды в центре Петербурга.]
Подымал хоромы ввысь.
В низких комнатах уютных
Было шумно и привольно…
Сумасбродные рисунки
Разлеглись по всем столам.
На окне сидел художник
И калинкинское пиво[213 - Калинкинское пиво – пиво, сваренное на Калинкинском заводе в Петербурге.],
Запрокинув кверху гриву,
С упоением сосал.
На диване два поэта,
Как беспечные кентавры,
Хохотали до упаду
Над какой-то ерундой…
Почтальон стоял у стойки
И посматривал тревожно
На огромные плакаты
С толстым дьяволом внутри[214 - Плакаты с толстым дьяволом внутри – рекламные плакаты журнала «Сатирикон» работы художника Ре-ми, с изображением веселого красного черта.].
Тихий крохотный издатель[215 - Издатель – М. Г. Корнфельд, издатель «Сатирикона» в 1908–1914.]
Деликатного сложенья
Пробегал из кабинета,
Как испуганная мышь.
Кто-то в ванной лаял басом,
Кто-то резвыми ногами
За издателем помчался,
Чтоб аванс с него сорвать…
А в сторонке в кабинете
Грузный медленный Аркадий,
Наклонясь над грудой писем,
Почту свежую вскрывал:
Сотни диких графоманов
Изо всех уездных щелей
Насылали горы хлама —
Хлама в прозе и в стихах.
Ну и чушь! В зрачках хохлацких
Искры хитрые дрожали:
В первом ящике почтовом[216 - В первом ящике почтовом – отдел журнала, называвшийся «Почтовый ящик «Сатирикона». Здесь печатались хлесткие отзывы на присылаемые в редакцию письма и произведения читателей.]
Вздернет на кол – и аминь!
Четким почерком кудрявым
Плел он вязь, глаза прищурив,
И сифон с водой шипучей,
Чертыхаясь, осушал.
Ровно в полдень встанет. Баста!
Сатирическая банда,
Гулко топая ногами,
Вдоль Фонтанки шла за ним
К Чернышеву переулку[217 - Чернышев переулок – ныне ул. Ломоносова, пересекает реку Фонтанку.]…
Там в гостинице «Московской»
Можно вдосталь съесть и выпить,
Можно всласть похохотать.
Хвост прохожих возле сквера
Оборачивался в страхе,
Дети, бросив свой песочек,
В рот пихали кулачки:
Кто такие? Что за хохот?
Что за странные манеры?
Мексиканские ковбои?
Укротители зверей?..
А под аркой министерства
Околоточный знакомый,
Добродушно ухмыляясь,
К козырьку взносил ладонь:
«Как, Аркадий Тимофеич,
Драгоценное здоровье?»
– «Ничего, живем – не тужим…
До ста лет решил скрипеть!»
До ста лет, чудак, не дожил…
Разве мог он знать и чуять,
Что за молодостью дерзкой,
Словно бесы, налетят
Годы красного разгула,
Годы горького скитанья,
Засыпающие пеплом
Все веселые глаза…
1925
Пасха в Гатчине[218 - Гатчина – город неподалеку от Петербурга, где долгое время жил А. И. Куприн.]
А. И. Куприну[219 - А. И. Куприн (1870–1938) – русский писатель.]
Из мглы всплывает ярко
Далекая весна:
Тишь гатчинского парка
И домик Куприна.