Между 1914 и 1917
Легенда
Это было на Пасху, на самом рассвете:
Над окопами таял туман.
Сквозь бойницы темнели колючие сети,
И качался засохший бурьян.
Воробьи распевали вдоль насыпи лихо.
Жирным смрадом курился откос…
Между нами и ими печально и тихо
Проходил одинокий Христос.
Но никто не узнал, не поверил виденью:
С криком вскинулись стаи ворон,
Злые пули дождем над святою мишенью
Засвистали с обеих сторон…
И растаял – исчез он над гранью оврага,
Там, где солнечный плавился склон.
Говорили одни: «Сумасшедший бродяга»,
А другие: «Жидовский шпион»…
Между 1914 и 1917
В штабе ночью
В этом доме сумасшедших
Надо быть хитрей лисы:
Чуть осмыслишь, чуть очнешься —
И соскочишь с полосы…
Мертвым светом залит столик.
За стеной храпит солдат.
Полевые телефоны
Под сурдинку верещат.
На столе копна пакетов —
Бухгалтерия войны:
«Спешно», «В собственные руки»…
Клоп гуляет вдоль стены.
Сердце падает и пухнет,
Алый шмель гудит в висках.
Смерть, смеясь, к стеклу прильнула…
Эй, держи себя в руках!
Хриплый хохот сводит губы:
Оборвать бы провода…
Шашку в дверь! Пакеты в печку! —
И к собакам – навсегда.
Отошло… Забудь, не надо:
С каждым днем – короче счет…
Перебой мотоциклета
Закудахтал у ворот.
Между 1914 и 1917
Отступление
Штабы поднялись. Оборвалась торговля и труд.
Весь день по шоссе громыхают обозы.
Тяжелые пушки, как дальние грозы,
За лесом ревут.
Кругом горизонта пылают костры:
Сжигают снопы золотистого жита, —
Полнеба клубами закрыто…
Вдоль улицы – нищего скарба бугры.
Снимаются люди – бездомные птицы-скитальцы,
Фургоны набиты детьми, лошаденки дрожат…
Вдали по жнивью, обмотав раздробленные
пальцы,
Угрюмо куда-то шагает солдат.
Возы и двуколки, и кухни, и девушка с клеткой
в телеге,
Поток бесконечных колес,
Тревожная мысль о ночлеге,
И в каждых глазах торопливо-пытливый вопрос.
Встал месяц – оранжевый щит.
Промчались казаки. Грохочут обозы, —
Всё глуше и глуше невидимых пушек угрозы…
Всё громче бездомное сердце стучит.
Между 1914 и 1917
На поправке
Одолела слабость злая,
Ни подняться, ни вздохнуть:
Девятнадцатого мая
На разведке ранен в грудь.
Целый день сижу на лавке
У отцовского крыльца.
Утки плещутся в канавке,
За плетнем кричит овца.
Всё не верится, что дома…
Каждый камень – словно друг.
Ключ бежит тропой знакомой
За овраг в зеленый луг.
Эй, Дуняша, королева,