Дом Неба и Дыхания

«Могу лишь надеяться, что однажды и у меня будут такие же брюшные мышцы, как у этого парня», – написал Хант.

Не пряча улыбку, Брайс вновь посмотрела на мускулистого фэйца на фризе, затем ответила: «По-моему, кое-что есть у тебя и сейчас».

– Не уходи от ответа, Брайс Аделаида Куинлан.

Пришло новое сообщение, однако Брайс не стала его читать.

– Мама, мы можем не говорить об этом в театре? И прошу тебя, не заводи этот разговор, когда появится Хант.

Эмбер открыла рот, но Рандалл ее опередил:

– Согласен. Когда придет Хант, никаких разговоров о работе и об их отношениях.

Эмбер насупилась, явно не собираясь отступать.

– Мама, давай сменим тему. Хорошо? Меня ничуть не тяготит моя работа, и отношения между мною и Хантом такие, какие нас с ним устраивают. В моей жизни все прекрасно. Давай на этом поставим точку.

Нельзя сказать, чтобы она соврала. Но сказанное не было полной правдой.

Ей и в самом деле нравилась ее работа. Очень даже нравилась. В частном крыле Фэйского архива была собрана настоящая сокровищница древних артефактов. Веками никто не обращал на них внимания. Но сейчас они требовали тщательного обследования и каталогизации, чтобы отобрать экспонаты для передвижной выставки, запланированной на весну будущего года.

У Брайс был свободный график, и она подчинялась лишь начальнику исследовательского отдела – оборотню-сове, одному из немногих нефэйцев, работающих в архиве. Он приходил в архив под вечер и работал до рассвета, так что они редко пересекались. Самым отвратительным в ее работе было то, что, когда она приходила во внушительное здание архива, охранники на нее пялились. Некоторые даже кланялись. Далее ее путь лежал через атриум, где библиотекари и посетители тоже имели привычку слишком пристально на нее смотреть.

Нынче на нее глазели везде и повсюду, и это жутко доставало. Но рассказывать матери о чем-либо подобном она не собиралась.

– Ладно, – вздохнула Эмбер. – Ты же знаешь, я за тебя волнуюсь.

Льдинки в груди Брайс растаяли.

– Знаю, мама. И еще я знаю… – Она мучительно подбирала слова. – Очень здорово, когда знаешь, что можешь вернуться домой, если захочешь. Но не сейчас.

– Вполне честный ответ, – похвалил Рандалл и, обняв жену за талию, повел ее к другому фризу.

Брайс тут же вынула мобильник и прочла сообщение Ханта: «Хочешь пересчитать мышцы на моем брюхе, когда вернемся домой после балета?»

У нее свело живот. Сейчас она, как никогда, радовалась тому, что родители обладали человеческим обонянием и не заметили, как изменился ее запах. От вопроса Ханта у нее даже пальцы ног зашевелились.

Она послала соответствующий смайлик, затем сообщение: «Поооожалуйста, появись побыстрее. Меня тут мурыжат вопросами о работе. И о тебе».

Ответ пришел мгновенно: «А что именно обо мне?» Брайс прочитала его на ходу, идя к фризу, возле которого стояли родители.

– Брайс, взгляни-ка на этого красавца. – Эмбер указала на фриз. – Совсем как твое Желанное Желе.

Брайс подняла голову от телефона и улыбнулась:

– Отважный воин Желанное Желе.

На фризе был изображен пегас, готовый вступить в бой. Правда, не единорог-пегас, как любимая игрушка ее детства. На пегасе восседал воин в тяжелых доспехах. Опущенное забрало не позволяло разглядеть лица. Правая рука с мечом была высоко поднята. Брайс сделала снимок и послала Ханту.

«Желанное Желе эпохи Первых войн отправляется в бой».

Она уже собиралась ответить на вопрос Ханта, когда мать сказала:

– Хватит флиртовать по телефону. Напиши Ханту, чтобы поторапливался.

Брайс хмуро посмотрела на Эмбер и молча убрала мобильник в сумочку.

С тех пор как в городе узнали, что она – дочь Короля Осени и Звезднорожденная, многое в ее жизни изменилось. На нее смотрели повсюду. Спасаясь от назойливых взглядов, Брайс надевала темные очки и шляпу. Это давало ей хоть какой-то уровень анонимности на улице и в Фэйском архиве. Многое изменилось, но по крайней мере ее мать осталась прежней.

Брайс так и не могла решить, радоваться этому или нет.

Ложи для ангелов находились слева от сцены, сразу над портером. Войдя в ту, что заказала им Юнипера, Брайс с улыбкой посмотрела на тяжелый золотистый занавес. До начала спектакля оставалось десять минут. Через десять минут мир узнает, насколько безумно талантлива Юнипера.

Эмбер изящно уселась в красное бархатное кресло первого ряда ложи. Соседнее кресло занял Рандалл. Эмбер сидела с каменным лицом. Ни тени улыбки. Учитывая, что напротив находились королевские фэйские ложи, Брайс не упрекала мать. А учитывая, что там собралась разнаряженная, сверкающая драгоценностями знать, которая беззастенчиво глазела на Брайс… словом, это чудо, что Эмбер не отреагировала каким-нибудь вызывающим жестом.

Рандаллу места очень понравились. Он даже присвистнул, глядя через золоченые перила:

– Отличный вид.

Воздух за спиной Брайс вдруг ожил, наполнившись электричеством и гулом. Волоски у нее на руках встали торчком.

– Крылья дают преимущество, – послышался из коридора мужской голос. – Никто не хочет сидеть у тебя за спиной.

У Брайс выработалось острое чутье на присутствие Ханта. Так в налетевшем ветре порою ощущается молния. Он еще только собирался войти в помещение, а по ее телу уже разливалась магическая сила. Не только ее магия, но и кровь отзывалась на него.

Хант стоял возле двери ложи, поправляя черный галстук.

Зрелище… просто неотразимое.

Он пришел в черном костюме и белой рубашке, сшитыми на заказ для его могучего мускулистого тела. Выглядел он сногсшибательно. Добавить к этому серые крылья за спиной. Увидишь и пропадешь.

Хант понимающе усмехнулся, но заговорил не с Брайс, а с Рандаллом:

– Чудесно выглядишь, дружище. Прошу меня извинить за опоздание.

Брайс едва слышала ответ отца, созерцая величественного малакима в костюме и при галстуке.

В прошлом месяце он коротко подстригся. Не слишком коротко, поскольку Брайс вмешалась в процесс стрижки и поспорила со стилистом-дракийцем, не дав тому окончательно искромсать прекрасные локоны, но волос, ниспадавших на плечи, не стало. Короткая прическа шла Ханту, однако Брайс и сейчас еще не могла привыкнуть к изменению его облика. Теперь волосы доходили ему до затылка. Несколько непокорных прядок торчали из отверстия его бейсболки. Правда, сегодня Хант тщательно причесался, и ни одна волосинка не лезла ему на лоб.

Другим потрясением для Брайс оставалось исчезновение рабской татуировки. Теперь ничто не напоминало о годах издевательств, которые претерпел Хант. Вместо клейма раба на правом запястье появился знак, указывающий, что теперь он свободен. Не полноправный гражданин, но находящийся к этому статусу ближе, нежели перегрины.

Сейчас этот знак скрывался под манжетой рубашки. Брайс посмотрела на лицо Ханта, и у нее пересохло во рту. В его темных, чуть раскосых глазах светился откровенный любовный голод.

– Ты тоже неплохо выглядишь, – сказал ей Хант.

Рандалл кашлянул и уткнулся в программку. Эмбер сделала то же самое.

– В этом-то старье? – Брайс коснулась своего голубого платья.