Пчела в цвете граната

– Вся высохла. Сейчас новую открою.

– Тёть Май, – ломая взгляд об оранжевость фрукта, проблеяла Ася, – а можно… я схожу в ванную? – Она так и не решилась попросить апельсин.

– Полотенце дам. – Тётка открыла дверцу шкафа, переполненную различными банками. Этикетки шпрот, сгущёнки, тушёнки были знакомы и понятны, а вот все остальные Ася видела впервые: красные крабы, синие осьминоги, ещё какие-то заморские картинки неизвестных тварей. Тётка пошарила на полках, достала полотенце с огромной жар-птицей. – Возьми. Апельсины бери, бананы, яблоки – если хочешь, не стесняйся. У нас их никто не ест. Ирка для своих подружек держит – угощает.

Одеяло на диване откинулось, и показалось заспанная лохматая мордочка.

– Кто это?

– Ася Мурзина из Губахи.

– Ещё одна припёрлась? – мордочка равнодушно потухла. Тело под одеялом заелозило, зашевелилось и, как сказочная избушка Бабы-яги, замерло ко всем задом.

– Ирка, не дури, это твоя двоюродная сестра, как Юля.

– Пусть идёт в баню.

– Иди, иди, – суетно опомнилась тётя Мая, сдёрнула с полки мыльницу.

Ася, счастливая от тёплой воды, вся раскраснелась и оттаяла. Вода, конечно, поразительно отличалась от домашней. Если дома она была голубоватой, артезианской, то здесь – какой-то жёсткой, жёлтой, переполненной запахом канализации. Чувствовалось, как вместе с мылом и мочалкой тело шкрябает мелкий песок. Она стояла под струёй, впитывая каждой клеточкой удовольствие. Пока грелась, дверь в ванную неожиданно распахнулась и вошёл мужчина, злобно зыркнул на голую Асю. Она охнула, густо покраснела и, прижав вехотку к груди, присела в ванну.

– Ты чё, блин, на курорт приехала? – Мужчина шумно отделил себя от Аси синей занавеской. – Час плескаешься, всю ванну заполонила. Я для кого, блин, занавеску повесил? Зачем закрываться? У меня смена, мне на вахту. Да не ссы ты, я только побреюсь.

Из-за занавески под струёй из крана появился стакан, до краёв наполнился водой.

Онемевшая Ася всё ещё сидела на дне ванны, а голос за занавеской продолжал:

– Чья будешь?

Прижалась к стенке, не ответила. Его голос сохранял бесчувственность и апатию, словно видеть голых девиц в ванной каждую ночь было для него чем-то совершенно будничным и рутинным.

– Майская наверняка, это она весь свой узбекский табор сюда тянет…

Ася привстала, тихонько потянулась за полотенцем…

– Разбросалась тут вся, прям как у себя дома… Х-р-р… – стал громко полоскать он горло, мешать мыло в стакане для бритья. – Ладно вот я зашёл, а если б дядя Миша…

Ася перепугалась, когда из-за занавески услужливо появилась волосатая рука с полотенцем.

Забрала, обмоталась.

– Если дядя Миша будет звать смотреть на бивень мамонта – не ходи.

В полотенце Ася осмелела. Со свойственной её возрасту опрометчивой торопливостью и гордостью заявила:

– Что я, бивней не видела!

– Чёрт! – выругался мужчина. – Порезался. Когда ж ты успела его увидеть?

Он стоял возле квадратного тусклого зеркала с намыленными щеками и задранным подбородком и лезвием примерялся к трудному месту на шее.

– В третьем классе, – Ася вылезла из ванны, потянулась за мокрой юбкой, которая висела на полотенцесушителе.

– Блин! – вновь выругался мужчина, зажал пальцем порез и внимательно уставился на Асю.

– В краеведческим музее, – уточнила Ася, комкая остатки белья. – Мы ходили всем классом на экскурсию.

Мужчина громко заржал.

– Понятно. Шуганная, значит. Нецелованная поди?

Ася на «шуганную» обиделась и дерзко ответила:

– Рано мне ещё целоваться!

– Это почему? – мужчина уставился в зеркало на её отражение.

– Мама говорит, что от поцелуев дети рождаются.

Мужчина вздрогнул, потом схватился за шею.

– Слушай, уйди, а? А то я из-за тебя себе горло перережу.

– Зачем? – удивилась Ася.

Он матерно выругался, судорожно промокнул полотенцем недобритый подбородок, стал протискиваться между стеной и потрясённой Асей.

– Ты точно не из Узбекистана, – говорил он, судорожно тыча в неё пальцем. – Ты чума? из чу?ма. Ты вообще из какой тундры вывалилась?

– У нас не тундра. У нас тайга, – похвасталась она. – Уральские горы. Про Урал слышали?

– Всё, всё! Хватит! – с трудом сдерживая хохот, взмолился мужчина, поднял руки. – Всё, всё, я сдаюсь. Я ж только побриться хотел! Соседи спят. Мне ещё целую ночь работать.

Ася зашла в комнату, привыкая к темноте, тихо постояла.

– Я тебе на раскладушке постелила, – сквозь сон промямлила тётя Мая. Сама она развалилась на расставленных посреди комнаты коробках с бананами, апельсинами и яблоками. – Чё там за шум?

– Мужик какой-то в ванную ворвался.

Тётя Мая испуганно дёрнула головой:

– Предлагал посмотреть бивень мамонта?

– Нет.

– Значит, Федька заходил. Извини, забыла тебя предупредить, чтобы ты дверь не закрывала. Опять завтра будет орать. Ты его не бой… – И тут её слова провалились в храп.

Глава 3