Алиби

– Я даже не знал, что Смайлоу нужен ордер… – медленно сказал Хэммонд, все еще пытаясь переварить услышанное. – А ты?

– Я тоже узнала об этом совсем недавно.

– Почему же Смайлоу не обратился ко мне? Или по крайней мере не поставил меня в известность? Ведь это мое дело, Стефи!

– Возможно, Мейсон действительно поручил его тебе, только ты ведешь себя так, словно не имеешь к нему никакого отношения, – парировала она, слегка повышая голос.

– С чего ты взяла? – удивился Хэммонд, слегка, впрочем, опешив.

– Сам посуди: ты являешься на работу в двенадцатом часу и не набрасываешься на меня с руганью из-за того, что тебя не разбудили, когда дело сдвинулось с мертвой точки. Это выглядит по меньшей мере странно. Хэммонд сердито посмотрел на нее через стол. Ему было не по себе от сознания того, какой дружный тандем неожиданно составили Стефи и Смайлоу. Они работали над делом практически вдвоем, и это злило Хэммонда, хотя в словах Стефи был свой резон. Он действительно дистанцировался, практически самоустранился от дела, от которого зависело так много лично для него. Это было по меньшей мере неразумно, к тому же он ничем себе не поможет, если будет срывать на Стефи свое раздражение.

– Что-нибудь еще? – спросил он гораздо более миролюбивым тоном, – Он забрал и блюдо с апельсинами, – сказала Стефи.

– С апельсинами? С какими апельсинами?

– Видишь, ты и этого не знаешь. – Стефи покровительственно улыбнулась. – Помнишь ту то ли крошку, то ли зерно, которое сняли с рукава Петтиджона?

– Да, что-то такое помню.

– Так вот, это оказалась сушеная почка гвоздичного дерева, точнее – ее обломок, а в приемной у мисс Кэрти стоит целое блюдо апельсинов с гвоздикой. Если ты не знаешь, – добавила Стефи с видом знатока, – одинокие женщины обожают всячески украшать и благоустраивать свое гнездышко. Апельсины с пряностями – в особенности с гвоздикой – часто используются как натуральный ароматизатор. Кроме того, Смайлоу нашел в ее домашнем сейфе несколько сот тысяч долларов.

– И что это должно доказывать?

– Я еще не знаю, что это должно доказывать, Хэммонд. Но ты должен признать, что это довольно необычно и… подозрительно. Честные люди не хранят в сейфах столько наличных. Чувствуя, как горло его снова перехватило судорогой страха, Хэммонд выдавши – А… а оружие?

– К сожалению, пока ничего нового.

Его селектор зажужжал, и секретарша сообщила Хэммонду, что на линии – детектив Смайлоу. – Он, наверное, звонит мне, – оживилась Стефи, хватая телефонную трубку. – Я сказала ему, что буду у тебя.

Смайлоу действительно звонил ей. Стефи немного послушала, поглядела на наручные часы и деловито кивнула.

– Мы сейчас выезжаем, – сообщила она.

– Выезжаем куда? – уточнил Хэммонд, когда она положила трубку.

– К Смайлоу. Он привез мисс Кэрти на допрос. Несмотря на то что его стол был сплошь завален письмами, постановлениями, справками и информационными бюллетенями, Хэммонд даже не подумал о том, чтобы отправить Стефи в полицию одну. Он чувствовал, что должен быть там, чтобы слышать, что скажет Юджин, даже если слышать это ему будет не очень приятно.

Да, кошмар, в котором он жил последние три дня, продолжался. И с каждым днем ужас и отчаяние охватывали его все сильнее. Смайлоу было невозможно ни остановить, ни сбить со следа, да и вряд ли разумно было винить его за то, что он хорошо делает свою работу. Юджин… Проклятье! Хэммонд снова не знал, что ему думать, верить ей или нет. Вчера она призналась, что подстроила их встречу специально, чтобы обеспечить себе алиби, но отказалась объяснить, зачем оно ей понадобилось. Ведь Юджин не убивала Петтиджона, если, конечно, верить ее словам. А если не верить… Что еще, кроме связи с Петтиджоном или причастности к его убийству, могло заставить ее искать его общества именно в тот день?

Страх перед неизвестностью подействовал на Хэммонда так сильно, что на протяжении некоторого времени все окружающее представлялось ему далеким и расплывчатым, словно в тумане или во сне. Он смутно помнил, как они со Стефи вышли из здания прокуратуры, как сели в машину. Стефи оставила ее на самом солнцепеке, и в салоне было жарко, как в духовке. Не спасал даже кондиционер, и, когда они подъехали к полицейскому управлению, рубашку и пиджак Хэммонда впору было выжимать. В здании было несколько прохладнее, но он почти не обратил на это внимания – так он был напряжен перед встречей с Юджин.

Коротко стукнув в стеклянную дверь, Стефи ворвалась в кабинет Смайлоу.

– Привет, это мы. Мы ничего не пропустили? Смайлоу, который начал допрос, не дожидаясь их, только покачал головой. Наклонившись к микрофону, он назвал время и число, потом сообщил для записи, что к допросу только что присоединились помощник прокурора округа мисс Манделл и специальный помощник прокурора по особым поручениям мистер Кросс.

Воспользовавшись тем, что внимание Смайлоу и Стефи оказалось отвлечено, Юджин и Хэммонд успели обменяться взглядами. Рано утром, когда он уходил от нее, она поцеловала его, и в ее глазах были томная нега и нежность. Сейчас же в ее взгляде Хэммонд увидел страх, подобный тому, какой испытывал сам.

Когда формальности были закончены, Смайлоу хотел продолжить допрос, но тут неожиданно вмешался Перкинс.

– Позвольте моей клиентке внести кое-какие поправки в ее прежние показания, – сказал он скрипучим официальным голосом.

Услышав это, Стефи заморгала. Смайлоу не проронил ни слова, и в лице его не дрогнул ни один мускул.

– Пожалуйста, – сказал он холодно, и адвокат сделал Юджин знак начинать. В наступившей тишине голос Юджин прозвучал уверенно, хотя она не могла не понимать, что говорит вещи, способные только усложнить ее положение.

– В прошлый раз я утверждала, что никогда не была в номере мистера Петтиджона в отеле «Чарлстон-Плаза». Я солгала вам… вынуждена была солгать. На самом деле я поднималась к мистеру Петтиджону в его «люкс» на пятом этаже. Это было в прошлую субботу во второй половине дня. У дверей его номера меня и заметил этот джентльмен из Мейкона… Все было именно так, как он описал.

– Почему вы солгали?

– По соображениям врачебной этики, детектив.

Стефи недоверчиво хрюкнула, но Смайлоу взглядом заставил ее замолчать.

– Будьте добры разъяснить вашу позицию, доктор Кэрти.

– Я встречалась с Петтиджоном по поручению одного из моих пациентов.

– В чем состояло это поручение?

– Я должна была передать ему устное сообщение.

– Какое?

– Этого я не могу вам сказать.

– Удобная вещь – эта ваша врачебная этика. Не так ли, доктор Кэрти?

– Вы можете мне не верить, детектив, но именно за этим я приходила к мистеру Петтиджону.

– Почему же вы не сказали нам об этом сразу?

– Я боялась, что вы вынудите меня назвать имя моего пациента, чего я никак не могла сделать. Его интересы были для меня важнее, чем мои собственные.

– Но сейчас все изменилось, не так ли?

– Да, ситуация стала слишком опасной. Гораздо более опасной, чем я рассчитывала. Обстоятельства вынудили меня открыть то, о чем я по соображениям профессиональной этики предпочла бы умолчать.

– И часто вам приходится исполнять подобные поручения ваших больных? Ведь согласитесь, что не каждый врач согласится разъезжать по городу и передавать друзьям своих пациентов их устные сообщения и просьбы.

– Нет, не часто. Обычно так не делается. В данном случае я пошла на это, поскольку личная встреча с мистером Петтиджоном могла повредить здоровью моего пациента. К тому же выполнить его просьбу мне было нетрудно.

– Итак, вы виделись с Петтиджоном в тот день? Юджин кивнула.

– Как долго вы пробыли в его номере?

– Всего несколько минут.

– Все-таки сколько? Пять? Десять? Может быть, больше?..