От ненависти до любви

– Какой же ты наглец! – прошептала женщина и укусила его за губу.

– Ай!

– Это будет тебе уроком. Кстати, у тебя отросла щетина, и она очень противно колется.

– Так уж и быть, я прощу тебя, если ты одолжишь мне бритву.

– Она с нетерпением дожидается тебя на полочке в ванной.

Посасывая губу, Хантер направился в ванную комнату, волоча за собой конец простыни, в которую завернулся наподобие римского патриция. Поглядев на него, Кари засмеялась. Как давно она не чувствовала себя такой счастливой!

Бекон уже поджарился, и она направилась к двери, ведущей из кухни, чтобы выяснить, желает он омлет или глазунью. Они встретились на пороге. Его влажные после мытья волосы курчавились, кожа пахла душистым мылом и чистотой, вокруг шеи болталось полотенце. Он был бос и одет в одни лишь джинсы.

Волна желания, захлестнувшая Кари, буквально обездвижила ее. Она замерла, словно каменное изваяние, рот ее слегка приоткрылся, взгляд затуманился.

Широкая улыбка на лице Хантера сменилась удивленным выражением.

– Что с тобой?

– Ничего, – с трудом выдохнула она. – Я… Ты… Мне нравится, как ты выглядишь, вот и все.

– Ну-ка, иди сюда…

Кари с наслаждением нырнула в объятия возлюбленного и изо всех сил обвила его шею руками. Их тела крепко прижались друг к другу, и остатки стыда слетели с ее души, словно желтые осенние листья. Нетерпеливо встретившись, их губы слились воедино. Она вдыхала его запах и не могла насытиться, как путник, долго шедший по пустыне, пьет, не в силах остановиться.

– Кари… – простонал он, когда женщина стала ласкать губами его шею. Хантер ощущал ее зубы на своей коже и чувствовал, как тело его начинает вибрировать от желания. – Только не останавливайся, милая. О-о-о!.. Как хорошо!.. Боже, до чего же ты великолепна!

Ладони женщины побежали вниз, словно наслаждаясь ощущением крепкого тела возлюбленного, затем стали гладить скульптурные сплетения мышц на его груди. Кончики ее пальцев играли с его сосками. Почувствовав, как они напряглись, она принялась ласкать их языком. Голова мужчины откинулась назад – так резко, что он слегка ударился затылком о стену, – глаза закрылись, лицо исказила судорога наслаждения. И все же он пока не делал никаких ответных шагов. На протяжении этой ночи Кари страстно отвечала на каждое его движение, но все же инициатором любовных игр неизменно был Хантер. Сейчас они как бы поменялись местами, но тот факт, что в данный момент он выступал в качестве пассивной стороны, ничуть не ущемлял его мужское достоинство. Наоборот, ему это даже нравилось.

Ладони Кари скользнули вниз по его животу, пальцы стали ласкать курчавые волосы вокруг пупка. Затем они расстегнули пуговицу джинсов и расстегнули «молнию».

– Да, Кари, да…

И вот руки женщины уже внутри – ласкают и гладят его тугую, возбужденную плоть.

Стон вырывался сквозь крепко сжатые зубы Ханте-ра. Задыхаясь от наслаждения, он то бормотал проклятия, то выдыхал ее имя. Ее ласки были неопытны, но тем сильнее становилось от этого даруемое ими наслаждение. Пальцы Кари исследовали его тело с какой-то по-девичьи наивной непосредственностью и любопытством, и Хантера захлестнула страсть такого накала, какой ему еще ни разу прежде не доводилось испытывать.

Наконец Кари опустилась на колени.

– Боже мой… – простонал Хантер. Ему казалось, что он в любой момент может умереть от наслаждения, но, великие небеса, какой прекрасной была бы эта смерть!

Когда он наконец не смог больше терпеть, то опустился на колени рядом с ней, расстегнул «молнию» на ее халате и одним резким движением сдернул его. Они одновременно упали на пол и сразу же – уверенно и страстно – он вошел в нее. Кари вскрикнула от счастья, ее спина изогнулась дугой, жадно принимая каждый удар его тела. Оргазм наступил уже через несколько мгновений – громкий и неконтролируемый, словно взрыв. Затем они лежали, крепко прижавшись друг к другу. Он все еще находился внутри Кари, прижимая ее к себе, и ласково терся носом о ее ухо.

– По-моему, у вас несколько сместилось чувство времени, мадам.

Пальцы Кари пробежались по его волосам.

– Что ты имеешь в виду?

Губы Хантера подарили ее лицу несколько легких поцелуев.

– Почему эта гениальная идея не посетила тебя в тот момент, когда мы находились в мягкой, уютной постели? Теперь тебе не пришлось бы валяться на жестком полу.

Она захихикала, как маленькая девочка, застигнутая за какой-нибудь шалостью.

– По крайней мере теперь я знаю, что означает эта старая поговорка.

– Какая еще поговорка?

– Насчет того, что бывает, когда оказываешься между молотом и наковальней.

Хантер усмехнулся и слегка прикусил кожу на ее шее.

– Сейчас опять окажешься.

– То есть?

Хантер наигранно вздохнул, погладил ее соски, а затем сделал резкое движение тазом вперед. Кари задохнулась, широко распахнув глаза Он заглянул в ее лицо и улыбнулся.

– Вот о чем. – Хантер встал и помог ей подняться. – Тем не менее я проявлю себя джентльменом и сначала отнесу тебя в постель.

Подхватив возлюбленную на руки и впившись губами в ее рот, он перенес ее в спальню и мягко опустил на простыни.

– А я-то думала, ты хочешь позавтракать, – пробормотала Кари, целуя его грудь.

– Именно этим я и собираюсь заняться, – ответил он, опускаясь на нее. – Не мешкая ни секунды.

Хантер уютно устроился между раздвинутых ног Карри, положив подбородок ей на живот и обнимая ее бедра. Женщина была совершенно расслаблена и находилась во власти чудесной истомы. На кончике ее носа красовались очки Хантера, пальцы лениво гладили его плечи и спину.

– Я уже выучила все, что только можно.

– Относительно чего? – Он слегка подул на нежный светлый пушок, покрывавший низ ее живота.

– Относительно секса.

Хантер рассмеялся и, слегка приподняв голову, почесал подбородок о живот Кари.

– И что ты теперь ощущаешь?

– Чувствую себя такой усталой, что, по-моему, никогда больше не смогу пошевелиться, – сонным голосом ответила она. – Ты как-то сказал, что если затащишь меня в постель, то не выпустишь оттуда как минимум месяц. Сейчас я начинаю думать, что ты не шутил.

– Мне кажется, я на это способен.

Ее живот завибрировал от неслышного смеха.

– В таком случае отпускай ты меня хотя бы на обеденные перерывы.

– А я тебя уже накормил обедом.