Умереть, чтобы жить

Катя открыла глаза… «Господи, как пить-то хочется! – подумала она. – Интересно, после смерти что, тоже хочется пить?».

Она приподнялась с подушки и, сидя, осматривалась по сторонам.

«Почему так больно?». – она удивленно посмотрела на правую руку.

И тут в ее памяти, как картинки, замелькали воспоминания. «Граната… она же летела прямо на меня, – шепотом удивленно говорила она. – Так я не умерла?! Я не придумала его лицо? Это и правда был он?»

Спрыгнув с кровати, прямо босиком, она выбежала на улицу и, что есть силы, закричала: «Хен»!

Было уже темно. Все сидели у костра и смотрели на огонь.

Она видела, как он повернул голову и улыбнулся ей. Но другой, знакомый до боли голос, спросил ее: «Ты уже проснулась»?

***

Катя смотрела во все глаза и никак не могла понять, что перед ней Смирнов.

Он встал и подошел прямо к ней.

– Здравствуй.

– Смирнов? – ее взгляд был недоумевающим и удивленным.

Они молча смотрели друг на друга. И Леша понимал, что перед ним уже не его Катя, не женщина – кожа. Не 17-летняя девчонка с влюбленными зелеными глазами, которой она оставалась 13 лет.

«Она даже меня не обнимет?», – почему-то подумал Смирнов.

«Если он здесь, это может означать только одно, – подумала она и сказала: Я хочу выпить!».

Хен Шик подвинулся, приглашая ее присесть.

– Одна, – сказала она, – я хочу выпить одна.

Ха Ныль протянул ей бутылку макколли.

– Нет, это не буду! Джи Соп, у тебя еще остался ром?

Джи Соп вопросительно-изучающе смотрел на нее.

– Ну же! Ну пожалуйста! Или боишься? Боишься, что я достану из-за пазухи гармонь, позову бурого, и мы устроим дикие танцы? – грустно улыбнулась она.

Джи Соп посмотрел на нее и, не ответив ни слова, пошел в дом. Вернувшись, он протянул ей бутылку и сказал:

– Ты всем нам спасла жизнь. Спасибо, Катя.

– На гранату, из-за меня…– продолжил Хе Соп, взяв ром из ее рук, чтобы открыть.

– Ты девять мужиков покалечила, мастер спорта по пулевой стрельбе Катерина Семенова. Алексей нам рассказал, – Хен Шик кивнул в сторону Смирнова.

– Ты удивительная женщина, Катя, – смотря ей в глаза, сказал Ха Ныль. – Я понял это с самого начала. Наверное, поэтому и вел себя с тобой, как идиот.

– Удивительная… – повторил Джин Хек.

Катя перевела взгляд на Хена.

– А я зол, – наконец, сказал он. – я все еще на тебя очень зол, – он встал и пошел в дом.

Катя взяла бутылку из рук Хе Сопа и пошла за дом, к ручью.

Она, как и все сидящие у костра, знала – завтра ее здесь не будет.

***

Она пила прямо из бутылки… Ром обжигал горло и казался очень горьким. Думала ли она о чем – нибудь? Она думала только о том, как же она будет теперь без него? Как же она с этим справится? А он? Что теперь будет с ним? Он же впервые и по-настоящему кому-то открылся, кого-то полюбил…

Такое ощущение, что кто-то шутил злую шутку: поднимал их на ноги, латал раны, вселял веру, отогревал сердце, а потом оплеухой валил навзничь, и это продолжалось снова и снова.

– Ты не замерзла? – спросил подошедший Смирнов.

– Нет, Леш, – она сделала большой глоток.

– Думаешь, так будет легче, если напьешься?

– Не знаю.

– Мы должны…

– Я понимаю расклад.

– Любишь его?

И она разревелась. И била его, Смирнова, кулаками по груди. А он терпел. Потому что понимал. Понимал, что ей сейчас очень больно.

– Леш, уйди, а! Я хочу на небо посмотреть. Одна. – и она легла на землю, как всегда, широко расставив руки.

Его будто обожгло этой фразой. Будто теперь до него, наконец, дошло: это все. Это конец. Она никогда больше не полюбит его, не будет с ним. Ни за что.

– Долго на земле не лежи, простудишься. – и он пошел в дом. Катя достала наушники и вставила их в уши.

«Just one last dance

Before we say goodbye

When we sway and turn around, around, around

It's like the first time» – она подпевала Саре Коннор и плакала, плакала, плакала.…

«Наверное, я уже сильно пьяна, – думала она, – потому что звезды кружат вокруг меня, как в этой песне, как в этом последнем танце».